Мать Сумерек (СИ) - Машевская Анастасия. Страница 82

— Да.

Сагромах отозвался коротко. Он был недоволен, когда несколько дней назад прочел условия альянса севера и юга. Но так он, во всяком случае, узнал, какие цели преследует Бану, и, недолго думая, согласился быть на её стороне. Без этого договоренность Бану и Аймара распадется, и тот и впрямь заявится на их свадьбу с ордами. Сейчас поддержать Дайхатта было лучшим решением. С тем, что настанет потом, потом Сагромах и будет разбираться.

— И ты согласен? — спросил Аймар, явно тяготясь возникшей паузой.

— Как видишь.

Аймар снова поднес к губам кубок, жадно припал, но уже через пару глотков влага закончилась. Мужчина чуть приподнял сосуд, встряхнул, ловя последние капли. Яды Шиады! Он с трудом сдержался, чтобы, замахнувшись, не бросить кубок куда подальше. Но он не один, и не даст заносчивому северянину думать, будто тот хоть как-то может бахвалиться победой.

— Это не твоя победа, Сагромах, — пригвоздил Аймар.

Сагромах так не считал, но спорить не стал:

— Это её выбор.

Аймар обернулся, пристально глянул на Сагромаха, и дальше говорил уже не столь взвинчено.

— Что ж, тогда пусть наградят тебя Боги терпением и мудростью, чтобы быть супругом Матери лагерей, Маатхас.

— Я знаю её едва ли не с рождения, Аймар. Не надо давать мне советы.

— Её или о ней? — ехидно оскалился южанин, поглядев на Маатхаса. Мужчины были примерно одного роста, так что смотреть в глаза получалось естественно.

— Не вздумай обидеть её, Сагромах, — Аймар не мог этого не сказать. — В конце концов, Бану мне теперь сестра.

— Иввани мне тоже, — Сагромах клацнул зубами. А что еще он мог ответить?! — Лучше беспокойся о ней. Твоя жена слишком юна, думаю, ей будет страшно и холодно уснуть в день свадьбы одной. А пока ты болтаешь со мной, так и случится.

— Я поимел десятки девственниц. Не надо давать мне советы, — повторяя недавний тон собеседника оскалился Аймар.

Сагромах, не ответив, пошел к двери, за которой скрывался проход, соединяющий лоджию и главную залу.

— Неужели не станешь возмущаться моей грубостью? — попытался намеренно подначить Дайхатт.

Сагромах остановился на полпути, обернулся, заставил себя улыбнуться как можно непринужденнее.

— Лучше вернусь к Бану. Время позднее, а я, в отличие от тебя, предпочитаю, чтобы моя женщина не засыпала в одиночестве.

У Дайхатта конвульсивно дернулись мышцы лица. Он безжалостно смял кубок в руке, как если бы тот был из сырой глины, клацнул зубами — но сдержался. Не дождавшись более развернутой реакции, Сагромах вернулся в зал.

Иввани ловила глазами Дайхатта все то время, которое он проводил не рядом с ней. Он определенно был совершенным, самым распрекрасным и чудесным из мужчин.

Когда Аймар оборачивался к ней и что-нибудь спрашивал, девушка непроизвольно придвигалась чуть ближе, чтобы поймать кожей его дыхание. Когда звал, чтобы сказать что-либо, Иввани откликалась живо, сверкая влюбленными глазами. Когда отвлекался, чтобы поговорить с Бану, следила за ним непрерывно, безотчетно облизывая губы и впервые испытывая непонятные ей желания. Когда якобы случайно касался руки, Иввани таяла перед ним, как ночь под натиском рассветных лучей.

Аймар был зол и с трудом мог сдерживать себя, чтобы не сорваться — на девчонке, Маатхасе или ком-то из своих. А лучше на Бану — все ведь из-за неё! Он заставлял себя вслушиваться в речь жены, чтобы хоть как-то отвлекаться от бушующего пламени внутри. Заговаривал с Бансабирой всякий раз, как удавалось, исключительно на зло Сагромаху. Наклонялся к уху танши и что-то говорил, безудержно хохотал над собственными шутками, жадно пил вино из кубка — делал все, чтобы казаться непристойно счастливым в день собственной свадьбы.

И когда стало совсем невмоготу находиться на этом сборище и дальше, Аймар кивнул Бану.

Иввани нарядили откровенно, почти призывно, в тонкое кружево длинного обтягивающего платья без рукавов. Девочка переминалась с ноги на ногу, ежилась, говорила служанкам, что холодно. Те, хихикая, только отвечали, что это ненадолго, и что супруг её непременно согреет.

Когда супруг вошел, Иввани втянула воздух до того судорожно, что получился всхлип — взволнованный и истеричный. Аймар скинул тяжелый пояс, стянул расшитую тунику через голову, как если бы это была походная рубаха, латанная десятки раз. Вид у него был совершенно неприветливый, и по одному его появлению Иввани поняла, что все как-то необратимо изменилось.

— Иввани, — она в последней надежде трепетно дернулась на голос, зовущий по имени.

Аймар приблизился к жене вплотную, нависая намеренно грозно, чтобы отпугнуть, разочаровать, заставить её убежать в дальний конец комнаты, сжаться и заскулить.

Но Иввани и правда чем-то походила на Бану. Ничего страшного, говорила она себе, Бансабира бы точно не испугалась. Что бы тут ни было, Бансабира бы не испугалась, твердила про себя девушка, едва ли представляя правду. Ничего такого страшного не будет. В их договоре прописано, что Аймар должен обходиться с ней, Иввани, хорошо.

О записи в договоре прекрасно помнил и Дайхатт. Он тяжело дышал, сжимал челюсти и смотрел на Иввани сверху-вниз такими глазами, будто во всем была виновата она одна. И разве ошибался? Если бы её просто не существовало, Бану не сыграла бы с ним в эту игру обманутого союзом ухажера! Ох, если бы эта девчонка вообще не появилась на свет! …

Не удержавшись, будто влекомый яростью, Дайхатт качнулся вперед и больно схватил Иввани за плечи. Сдавил едва ли не до треска в костях. Девчонка пискнула, заставляя себя смотреть Аймару в глаза. Хотя, видит Праматерь, именно сейчас больше всего захотелось зажмуриться и убежать куда-нибудь. Куда угодно! Лучше всего к маме. Залезть, как встарь, к ней под одеяло, и крепко заснуть.

Но над ней, пугая, нависал Аймар, и Иввани не знала, что вообще надо делать.

Делать ничего не пришлось. Аймар, наконец, взял себя в руки, встал к жене вплотную, склонившись, коротко поцеловал в губы.

— Ложись спать.

Она едва успела вздрогнуть от его прикосновения, а он уже отступил.

— Но, — неразборчиво шепнула девица, потянувшись рукой вслед отвернувшемуся мужчине.

— Что «но», Иввани? — Аймар сел на кровать и снял высокие сапоги из выдубленной кожи.

Вопрос застал врасплох. Сущность возражения девчонка всерьез затруднялась сформулировать.

— Я … подумала, — попыталась она, поскольку Аймар всем видом показывал, что ждал ответа. — Мы ведь же… — окончательно стушевалась и спрятала лицо за распущенными волосами, опустив голову, — женаты. И должны…

— Иметь наследника, — жестко оборвал Аймар, поднявшись с ложа. Он опять подошел к девушке, приподнял лицо за подбородок. — Так торопишься с этим? — заглянул в глаза.

Иввани отвела глаза, не зная, что сказать, что сделать, и почему вообще он не доволен сим обстоятельством.

— Но мне казалось, любой мужчина хочет…

— Запугать и изнасиловать тринадцатилетнюю девочку, которая видит его в третий раз и вряд ли вообще целовалась до сегодняшнего вечера?

От того, как прямо и грубо это говорил Аймар, Иввани делалось окончательно неловко. Она зарделась сильней и теперь готова была заплакать.

— С ваших уст …

— С твоих, Ив, — потребовал Дайхатт, мгновенно сократив дистанцию. Он ощупал взглядом её всю, с головы до ног. Девчонка заходилась мелкой дрожью.

Чуть отстранившись, тоном знатока Аймар добавил:

— Накинь что-нибудь, ты замерзла, — Иввани закусила губы. — И пойдем спать, я устал.

Иввани не шелохнулась. Аймар, вздохнув, чмокнул её в волосы на макушке, и демонстративно улегся отдыхать. Поерзал на кровати, устраиваясь поудобнее, натянул повыше одеяло — все-таки холодно у них тут, на севере.

Иввани помялась еще какое-то время, но, видя, что её дальнейшая судьба Аймара нисколько не занимает, неловко и с диким смущением забралась в кровать, чувствуя себя небывало неуклюжей и нерасторопной.