Под маской - Хейер Джорджетт. Страница 39

Должно быть, эти размышления отразились на его лице, поскольку миссис Алпертон, пристально наблюдавшая за ним, сказала, повысив голос:

– А она все узнает, предупреждаю вас, милорд!

– Скажите, миссис Алпертон, – с легкой насмешкой поинтересовался Кит, – вы думаете, я поверю, что вы говорите от имени Клары? Это на редкость на нее не похоже!

Это было сказано наугад: вдруг, вопреки его представлению, Клара унаследовала темперамент своей матушки? Но по липу миссис Алпертон он понял, что попал в точку. Она бросила на него злобный взгляд, но ответила почти без заминки:

– О нет, милый мой! Вы прекрасно знаете, что это нежное создание, любя вас так искренне, скорее позволит втоптать себя в грязь, чем воспрепятствовать вашим намерениям, если даже это ее убьет, а я боюсь, что так и случится. Я никогда прежде не видела ее такой слабой и расстроенной. Едва она отрывает голову от подушки, как начинает плакать. Не удивлюсь, если она совсем зачахнет.

Кит покачал головой.

– Вы потрясли меня, мэм. Я не имел понятия о том, что она настолько глубоко страдает!

Он вновь стал обретать уверенность. Его воображение было потрясено тем, что Ивлин мог питать хоть какие-то нежные чувства к столь слезливому существу. По-видимому, он опять попал в цель, так как миссис Алпертон с еле сдерживаемой яростью сообщила ему, что он не знает ни о том, насколько сильны переживания Клары, ни о том, чего ей стоило все время улыбаться в те моменты, когда он ее навещал.

– Если это так, то она должна быть счастлива освободиться от меня, – заметил Кит, не в силах подавить непроизвольный смешок.

Увидев, что миссис Алпертон вот-вот разразится новыми обвинениями, он сделал нетерпеливый жест.

– Нет, нет, достаточно, мэм. Вы выполнили свою миссию! Мне ужасно жаль слышать о страданиях Клары, и я молю вас вернуться к ее постели как можно скорее. Передайте ей мои глубокие извинения за то, что я явился невольной причиной ее болезни, и уверяю вас, что как только смогу, я поспешу нанести ей визит.

Какое-то время не было ясно, чья взяла, но миссис Алпертон была не робкого десятка. Оставив притворные переживания по поводу разбитого сердца дочери, она грубо выкрикнула:

– Не раньше чем вы раскошелитесь. Знаю я таких! Обычный выскочка – вот вы кто! Но вам не удастся лишить мою дочь того, что ей причитается, нет, не удастся! Пока я жива и способна защитить ее!

– Миссис Алпертон, – холодно произнес Кит, – вы делаете ошибку. Я не дам обобрать себя как липку. Поговорим с вами напрямик, если позволите! Я буду щедр с Кларой, но какое бы соглашение мы с ней ни заключили, оно будет касаться только ее и меня и никого больше!

– Да неужели? – воскликнула она. – Уж будто бы? Раз вы так заговорили, милорд-наглец, то я не покину этот дом, пока не выложу все мисс Стейвли. Ну, попробуйте-ка выставить меня отсюда, если у вас хватит смелости. И не говорите мне, что она ушла и ее не будет до глубокой ночи, потому что, если я вам и поверю, – а я, конечно же, не поверю, – я буду ждать до полуночи и даже дольше!

В этот самый момент совершенно неожиданно послышался голос:

– Как удачно, что я еще не ушла! – сказала мисс Стейвли. – Вы хотели меня видеть, мэм?

Поскольку Кит стоял спиной к двери, загораживая ее таким образом от миссис Алпертон, то никто из них не заметил, как дверь тихонько приоткрылась и мисс Стейвли проскользнула в комнату. Миссис Алпертон вскочила, уронив на пол свой зонтик. Кит обернулся, безразличие на его лице сменилось ужасом.

Широко ему улыбнувшись, Кресси вошла в комнату. Непроизвольно он протянул руку, чтобы оставить ее, но она не обратила на это внимания и прошла прямо к креслу, сев напротив миссис Алпертон около камина.

– Прошу меня простить, что я прерываю вас, – вежливо произнесла она. – Но вы, мэм, говорили довольно громко, и я не могла кое-что не услышать. Я так понимаю, вы хотите мне что-то сообщить?

– Нет! – воскликнул Кит.

Краска сошла с лица миссис Алпертон, и она вопросительно на него посмотрела, прежде чем перевести взгляд на Кресси. Взгляд ее был неуверенным, и было очевидно, что она не может решить, принесет ли ей появление Кресси какую-нибудь денежную выгоду или же полностью расстроит ее планы. Чтобы выиграть время, она медленно проговорила:

– Так вы и есть девочка Стейвли? Вы не очень на него похожи, насколько я его помню.

Спокойно приняв подобную фамильярность, Кресси ответила:

– Нет, все считают, что я похожа на свою мать. Итак, что же вы хотели мне сообщить?

– Что до этого, – сказала миссис Алпертон, – то я не могу сказать, что хочу что-либо сообщить вам, или вынашиваю какой-то злой умысел, или рассказываю сказки – меня толкают на это.

Она перевела взгляд на Кита и добавила:

– Может, вы предпочли бы, чтобы я помалкивала, милорд?

– Но я этого не хочу, – вмешалась Кресси. Не обратив на нее никакого внимания, миссис Алпертон продолжала злобно смотреть на Кита. Он встретился с ней глазами. Взгляд его стал жестким.

– Я желал бы этого бесконечно, – сказал он, – но я вас уже предупредил, что вы не сможете ощипать меня как цыпленка. Будьте осторожны с тем, что вы собираетесь сделать, миссис Алпертон! Ваши козни не удались: вы сами рубите сук, на котором сидите.

– Но сначала я выведу вас на чистую воду! – заявила она язвительно. – И сделаю это с удовольствием, ведь я сама мать, и мое материнское сердце разрывается при виде невинной обманутой девочки, такой же, как моя бедняжка Клара! О, моя дорогая, вы себе представить не можете, что за гнусный мошенник опутал вас сетью своих соблазнов.

Смирившись, Кит прислонился к стене и скрестил на груди руки.

– В самом деле? – спросила Кресси. – А Клара – это ваша дочь, мэм?

– Моя дочь! – подтвердила миссис Алпертон дрожащим голосом. – Этот негодяй соблазнил ее и бросил умирать голодный смертью, даже не попрощавшись.

– Какой ужас! – воскликнула Кресси. – Надо сказать, я просто поражена! Я бы никогда не подумала, что он способен вести себя так низко.

Миссис Алпертон была ошеломлена, равно как и Кит. Он надеялся, что Кресси поставит под сомнение большую часть этой истории, но в любом случае все произнесенное не годилось для ушей благовоспитанной девицы. Он ничуть не сомневался, что она испытывает жестокое потрясение и окажется в мучительном замешательстве. Ни Кит, ни миссис Алпертон не учли особых обстоятельств и ее детства, когда девочке доводилось быть свидетельницей многочисленных и не слишком скрываемых любовных похождений отца.

– Это действительно очень дурно, – продолжила Кресси. – Мне искренне жаль ее и вас тоже, мэм, потому что ничто, по-моему, не может быть неприятнее, чем быть вынужденным напоминать лорду Денвиллу о его обязательствах.

– Да, – пробормотала ошеломленная миссис Алпертон. – Да, действительно.

– Но, может, здесь какое-то недоразумение? – с надеждой предположила Кресси. – Видите ли, дело в том, что он ужасно забывчив. Я убеждена, что теперь, когда ему об этом напомнили, он сделает все, что полагается. Правда, сэр?

– Все, что полагается! – подтвердил Кит.

– Да, честное слово! – с трудом выдавила миссис Алпертон. – Я никогда в жизни этого не делала. Я же говорю вам, мисс, что он распутник.

– Да, но почему вы решили сообщить мне, мэм? – робко спросила Кресси. – Я прекрасно понимаю, что вы говорите это ему, но причем здесь я, ведь меня это меньше всего касается – хотя мне искренне жаль вашу дочь.

– Я должна была это предвидеть, – произнесла миссис Алпертон каким-то странным тоном. – Да окажись он убийцей, вам и тогда было бы все равно. О, это греховная лживость мира! Стоило мне жить для того, чтобы услышать от дамы высшего света, и к тому же незамужней, такие дерзкие и бесстыжие слова! Раньше девушки, может, и думали что угодно, но не смели так говорить. Во всяком случае те, которые считали себя верхушкой знати. И очень правильно делали, что не смели. – Казалось, она готова распространяться на эту тему и дальше, но внезапно передумала и вместо этого сказала в своем обычном стиле: