Под маской - Хейер Джорджетт. Страница 5

– Какого черта Ивлин не сказал ему? Ему было гораздо легче договориться с дядей, чем тебе!

– Ты так думаешь? – сказала она с сомнением. – Но он не знал точно, как обстоят мои дела, потому что я никогда не говорила ему об этом. Ну, как я могла предположить, что почти каждый, кому я задолжала, начнет внезапно требовать уплаты долга, а некоторые из них самым грубым способом? Я не должна была надоедать Ивлину своими трудностями, когда он и сам попал в беду с Генри.

Я надеюсь, ты меня лучше знаешь, чтобы думать, что я могу быть такой эгоисткой! Улыбка тронула его губы.

– Так, мама! Я хочу, чтобы ты рассказала мне, как думаешь устраивать свои дела.

– Ну, я не думала, что мне следует это сделать, – объяснила она. – Я хочу сказать, я никогда этим не занималась, только время от времени, понемногу, когда меня очень уж просили, так что можешь себе представить, как я была потрясена, когда мистер Чайлд категорически отказал – хотя и в очень вежливой форме – одолжить мне три тысячи фунтов стерлингов, которые помогли бы мне в тот момент выкрутиться. И даже не разрешил превысить кредит в банке ни на одну гинею – как будто бы я не платила проценты!

Мистер Фэнкот, сильно озадаченный, прервал ее:

– Но почему ты упомянула о Чайлде, мама? Мой отец никогда не вел с ним банковских дел!

– О, разумеется, нет, но это делал мой отец. А теперь, когда твой дедушка умер, дядя Бейверсток имеет с ним дела. Я знакома с мистером Чайлдом целую вечность – он очень достойный человек, Кит, и всегда был очень добр ко мне! – и вот поэтому открыла счет в его банке!

Мистер Фэнкот попытался разузнать более подробно о характере счета его матери в банке Чайлда. Как он понял из ее объяснений, счет в банке возник благодаря значительной ссуде, выданной матери одураченным мистером Чайлдом. Он слушал ее со все возрастающим смятением, и что-то в выражении его лица заставило ее прервать рассказ. Положив ладонь на его руку, она сказала умоляюще:

– Наверное, ты должен знать, как это происходит, когда кто-то оказывается – как это Ивлин называет?.. – за бортом! Я полагаю, что это похоже на петушиный бой: он так же отвратителен и вульгарен! Кит, у тебя не было долгов?

Он покачал головой.

– Нет, боюсь, что нет!

– Ни одного? – воскликнула она.

– Да, ни одного, который я не мог бы выплатить! Я могу одалживать по пустякам здесь и там, но.., о, не смотри на меня так! Уверяю тебя, я не слабоумен!

– Как ты можешь быть столь глуп? Это выглядит так необычно… Но я думаю, у тебя просто не было возможности влезть в долги, пока ты жил за границей, – сказала она снисходительно.

Он вздохнул и пробормотал:

– Т-точно, мама! – и неудержимо расхохотался, уронив голову на руки и вцепившись в свои каштановые локоны.

Она ничуть не была обижена, но, посмеиваясь в ответ, сказала:

– Теперь ты снова стал самим собой! Ты знаешь, на секунду – только на секунду – ты был похож на своего отца. Ты не можешь представить себе чувство, которое мной овладевает!

Он поднял голову.

– Неужели? Разве это плохо? Постараюсь не повторять этого. Но скажи мне: когда Чайлд не дал тебе кредита, ты сказала об этом Ивлину?

– Нет, хотя, думаю, что я, может быть, должна была это сделать. Но как-то ночью мне пришло в голову обратиться к Эджбастону за ссудой. Не странно ли, дорогой, как часто трудные вопросы решаются именно ночью?

– Обратиться в лорду Эджбастону? – воскликнул он.

– Да, и он согласился одолжить мне пять тысяч фунтов стерлингов – под проценты, конечно! Так я снова оказалась при деньгах. О Кит, не хмурься! Ты думаешь было бы лучше, если бы я обратилась к Бонами Рипплу? Я не могла, потому что он в то время уехал в Париж, а дело было срочным!

Сколько Кит себя помнил, этот пожилой и очень богатый денди постоянно находился в их доме и служил объектом для насмешек со стороны Кита и Ивлина, а их отец относился к нему с полным безразличием. Он был одним из многих поклонников леди Денвилл, и, когда она вышла замуж за лорда Денвилла, стал ее самым преданным чичисбеем. Многие считали, что он остался холостяком из-за нее; но так как его фигура больше всего напоминала переспелую грушу, а на лице постоянно было лишь выражение бессмысленного дружелюбия, даже самые заядлые сплетники не могли обнаружить здесь ничего, кроме преданности. Близнецы, приученные к его частым появлениям на Хилл-Стрит, принимали его с тем же самым презрительным терпением, какое они выражали бы разжиревшей комнатной собачке, любимице матери. И хотя при малейшем намеке о неприличии такой преданности сэра Бонами Кит готов был грубо рассмеяться, он и подумать не мог, чтобы его мать обратилась к нему за помощью в решении ее финансовых проблем. Он так и сказал ей:

– Боже мой. Кит, как будто я не делала это много раз! – воскликнула она. – Это самое удобное, так как он настолько богат, что не беспокоится, сколько моих облигаций у него, и никогда не требует процентов! Я убеждена, мысль об уплате долгов никогда не приходила ему в голову. Он, может быть, нелеп и становится с каждым днем все жирнее, но я привыкла многие годы во всем рассчитывать на него… Именно он продал для меня мои бриллианты и затем сделал с них копии. Кроме того… – она вдруг резко остановилась. – О, мне бы не хотелось когда-нибудь упоминать о нем! Я все это вспомнила! Именно поэтому Ивлин уехал из дома!

– Риппл? – спросил он в полном недоумении.

– Нет, лорд Силвердейл, – ответила она.

– Ради Бога, мама!.. – запротестовал он. – О чем ты говоришь? Какое, черт побери, отношение имеет ко всему этому Силвердейл?

– У него моя брошь, – сказала она, внезапно впадая в уныние. – Я поставила ее на кон, когда он не захотел поверить мне на слово, и продолжала играть.

Что-то подсказывало мне, что удача должна вернуться, и это было бы так, если бы Силвердейл не прекратил игру. Не то чтобы я беспокоилась о потере броши, мне всегда она не очень-то нравилась, и я не могу понять, зачем я ее купила. Я предполагаю, что она меня чем-то привлекла, но не припомню чем.

– Не затем ли Ивлин уехал, чтобы выкупить ее? – прервал он. – Где Силвердейл?

– В Брайтоне. Ивлин сказал, что у него нет времени, чтобы выкупить брошь, так что он отправился на перекладных – по крайней мере, он поехал сам в своем фаэтоне с новой упряжкой серых лошадей и сказал, что намеревается заехать сначала в Рейвенхерст, что он, правда, и сделал…

– Минутку, мама! – вмешался Кит, снова нахмурив брови. – Почему Ивлин считал необходимым ехать в Брайтон? Разумеется, он был обязан выкупить твою брошь – Силвердейл ожидал, что он сделает это! – но я полагаю, что письма Силвердейлу с чеком было бы достаточно.

Леди Денвилл подняла на него свои огромные удивленные глаза.

– Да, но ты совершенно не понимаешь, что произошло, дорогой. Удивляюсь, как я могла оказаться такой безмозглой, но когда я поставила ее, то совсем забыла, что это одна из вещей, с которых я делала копию! Со своей стороны, я считаю, что Силвердей получил по заслугам за то, что он такой насмешник и не поверил мне на слово, но Ивлин сказал, что очень важно завладеть этой проклятой вещицей раньше, чем Силвердейл обнаружит, что это подделка.

Мистер Фэнкот громко вздохнул.

– Еще бы он так не сказал!

– Но, Кит! – сказала ее светлость серьезно. – Это самый недальновидный поступок, какой я могла только совершить! Я поставила эту подделку за пятьсот фунтов, однако копия не стоит и ничтожной доли этого! Чертовски расточительно со стороны Ивлина тратить такую сумму на дешевую подделку!

У мистера Фэнкота на секунду мелькнула мысль объяснить своей сумасбродной матери, что она, мягко говоря, не права. Но только на секунду. Он был разумным молодым человеком и почти мгновенно представил, что любая такая попытка будет напрасной тратой слов. И поэтому он всего лишь сказал, как только к нему вернулся дар речи:

– Ну, хорошо, не обращай внимания на это!

Когда Ивлин уехал?

– Дорогой, как ты можешь быть таким невнимательным? Я сказала тебе! Десять дней тому назад!