Подкидыш - Хейер Джорджетт. Страница 72

— Боже мой! Я должен был так сделать! — сказал Нитлбед, — Но ведь я никогда не позволил бы себе сделать что-то без желания вашего сиятельства, если только ваше сиятельство меня простит!

— Но мне абсолютно не за что вас прощать, — убеждал его герцог. — О, я представляю, как вы все переволновались, когда обнаружили утром, что я от вас сбежал! Я знал, что вы будете волноваться, значит, получается, что это я должен просить у вас прощения. Ну а теперь, я прошу вас, Нитлбед, пойдите, разберитесь в моих вещах! У меня не слишком-то «случается держать их в порядке. Я буду очень рад, если все снова окажется на своих местах.

Эта просьба позволила Нитлбеду снова ощутить себя на своем месте. Его глаза просветлели, и он заверил герцога, что ему больше не следует беспокоиться о таких пустяках. Прежде чем покинуть комнату он убрал со стола скатерть, которую забыл снять официант, разжег в камине огонь и поправил подушки на диване. Исполнение своего долга оказало на его раненную душу действие целительного бальзама. После этого он удалился.

Герцог, которому хотелось побыть со своим кузеном наедине, предпринял небольшой стратегический маневр. Он заметил Тому, что наступило время, , когда он обычно ложится спать. Это оторвало мистера Мэмбла от его радужных мечтаний. Он сказал, что ему тоже нужно возвращаться в «Белую лошадь», но, кажется, колебался, не переехать ли ему завтра оттуда в «Пеликан». Перспектива соседства с мистером Мэмблом оказала на герцога такое сильное воздействие, что как только он проводил старшего Мэмбла до экипажа, а младшего до его спальни, он сказал своему кузену:

— Единственное, что можно сделать, на мой взгляд, это отправить их в Чейни! Я обещал Тому, что он сможет поехать туда и пострелять, и я надеюсь, что и его отец с удовольствием поживет в герцогском доме!

— О, несомненно! — усмехнулся Гидеон. — Что за компании ты водишь, Адольф! Кстати интересно, как они уживутся с Ливерседжем?

— С Ливерседжем? — удивленно спросил герцог.

— Я не знал, что с ним делать, — объяснил Гидеон. — Поэтому оставил его в Чейни на попечение Рэгби.

— О, Гидеон, неужели ты привез этого жирного негодяя?

— Ну, так уж получилось, — ответил Гидеон. — Он ждет твоего суда, мой милый.

— Но я не хочу этого! — запротестовал герцог, явно встревоженный. — В самом деле, Гидеон, это очень неразумно с твоей стороны! У меня и без Ливерссджа забот хватает!

— Не смеши меня, — сказал Гидеон. — Ты ход представляешь себе, что он не только похитил тебя, но был вполне готов убить за соответствующую компенсацию?

— Да, ты мне об этом рассказывал. И хорошо еще, что я этого не знал, когда валялся там в погребе! А то от страха я не смог бы ничего придумать! Я думал что все, чего от меня хотят, это выкуп. Неужели Ливерседж действительно думал, что ты заплатишь за мое убийство? Забавный негодяй!

Гидеон посмотрел на него с лукавой улыбкой.

— Правильно ли я понял, что ты собираешься простить его?

— Ну а что же еще я могу сделать? — резонно спросил герцог. — Если я привлеку его к суду, представляешь, какая поднимется шумиха! Вот если бы тебя, Гидеон, заманили в ловушку самым дурацким образом и засадили в погреб, захотел бы ты, чтобы об этом узнал весь мир?

— Разумеется, я бы этого не захотел, но в то же время я, несомненно, хочу, чтобы подобных покушений больше не было.

— Ну, я же все-таки не такой болван, чтобы дважды попасться к ним на удочку! И кроме того, я сжй его дом, по-моему, он был у него единственный, забрал у него Белинду, так что, думаю, я достаточно его наказал. Тебе так не кажется?

— Знаешь, я, наверное, более мстителен, чем ты, Адольф, и поэтому мне так не кажется.

Герцог улыбнулся.

— Тебе он, конечно, ничего хорошего не сделал, но я не могу отделаться от ощущения, что он оказал мне большую услугу. Погоди, сейчас я расскажу тебе обо всех моих приключениях, и ты вынужден будешь согласиться, что если бы не Ливерседж, все вышло бы совсем по-другому. Нет, нет, было бы последней низостью привлекать его за это к суду! И кроме всего прочего, благодаря ему я вволю посмеялся. — Он лукаво посмотрел на своего кузена. — Если бы ты заставил его проводить себя к месту моего заточения, ты бы первый от души посмеялся.

— Возможно, — ответил Гидеон. — Но это ничего не меняет, мой мальчик! Ведь из-за того, что он дает нам повод для смеха, он не перестает быть негодяем. Если бы ты не написал мне из Бэлдока, я бы даже не знал, где тебя искать. И все могло бы выйти совсем не весело.

— Ничего подобного! — произнес герцог с обворожительной улыбкой. — Ты ведь не спасал меня из заточения, Гидеон! Я убежал оттуда сам! Ты даже не представляешь, насколько я вырос в собственных глазах! Ливерседж может быть свободен. Мне нужно подумать о гораздо более важных вещах.

Гидеон налил себе стакан портвейна и сел, вытянув вперед свои длинные ноги.

— Хорошо, пусть будет по-твоему! Но что все-таки с ним делать? У него, похоже, совсем не осталось денег, и он сообщил мне, что меньше всего хотел бы показываться в Бате. Так что я не удивлюсь, если от него будет не так-то легко отделаться. Он на все способен!

— Да пусть он найдет себе какое-нибудь применение в Чейни, пока я не придумаю, что с ним делать! — беззаботно ответил герцог. — Если я заставлю Мэмбла поехать туда с Томом, лишний слуга там не помешает. По-моему, из него получится отличный дворецкий.

При этих словах Гидеон поперхнулся портвейном и когда пришел в себя, заметил, что в словах его кузена есть доля истины, потому, что когда прошлой ночью он добрался до Рединга, Ливерседж удачно разыграл из себя камердинера.

— Несомненно, этим он хотел смягчить мое суровое сердце. Уверяю тебя, никто не мог бы быть бола усердным в разыскании твоих следов, Адольф, чем он. Фактически, благодаря ему мы в конце концов тебя обнаружили, потому что сколько бы мы ни спрашивали, никто не помнил молодого человека в оливково-зеленом пальто. А он стал расспрашивать о твоей спутнице, описывал ее в таких выражениях, что меня возникло непреодолимое желание с ней встретиться. И вот тогда отпали все сложности: эту леди никто не мог забыть!

— Нет, это действительно так! Она — очаровательная девушка! И ты обязательно ее увидишь, но помни, Гидеон, ни в коем случае не обещай ей пурпурного шелкового платья!

— Ну что ты, ни в коем случае, упаси меня Бог.

— Да, потому, что она куда угодно пойдет за тем, кто это сделает. О, Гидеон, я так рад, что ты приехал! — он снова наполнил бокалы и сел напротив своего кузена. — Я еще не успел выпутаться из одной истории, как уже влез в другую! Хэриет освободила меня вчера из тюрьмы, ты не поверишь, что за отвратительная у меня репутация в Хартфордшире!

— Отчего же не поверить? Ведь я искал тебя в Хитчине! Но начнем с начала, Джилли! Чувствую я, что этот молодой дурачок Мэтт вернется в Оксфорд хорошо отделанным! Ему полагается порка за то, что он втянул тебя в свои глупые проделки!

— Бедный Мэтт, он меня не во что ни втягивал: я сам себя втянул в эту историю. Каким образом ты-то оказался впутанным в это дело?

— Нитлбед вспомнил, что вы совещались с ним о чем-то в ночь перед тем, как ты исчез, и поехал за Мэттью. Я встретил их в Бэлдоке. Но это не столь важно теперь! Пожалуйста, продолжай свой рассказ!

Повинуясь этой просьбе, герцог принялся услаждать слух своего кузена изложением своих приключений. Гидеон задавал такое количество встречных вопросов и смеялся так много, что свечи успели догореть до конца, прежде чем герцог закончил повествование. Затем он захотел узнать ту часть истории, участником которой стал Гидеон, и сам, слушая ее, веселился не меньше. Когда он услышал о том, что лорд Лайонел обнаружил его кольцо на столе Гидеона, он разразился таким хохотом, что соседи возмущенно забарабанили им в стену.

— Да, история действительно забавна до крайности! — сказал Гидеон, запуская руку в карман и извлекая оттуда кольцо. — На, забери свою злосчастную безделушку! А теперь, мой маленький кузен, я сообщу тебе кое-что, о чем ты, как видно, не знаешь! Все твои усилия пошли прахом.