Шеф-повар Александр Красовский (СИ) - Санфиров Александр. Страница 3

Там было прохладно. Поежившись, я затопил плиту и начал готовить завтрак.

Вскоре на сковородке скворчала нарезанная ломтиками докторская колбаса, увы, кроме нее, молока, масла и яиц в холодильнике Саратов ничего больше не нашлось. Залив колбасу взбитыми с молоком яйцами и, выключив электрочайник, я отправился будить Люду.

— Любимая, вставай, завтрак на столе, — шепнул я ей в ухо.

Девушка открыла глаза и испуганно ойкнула, закрывая грудь одеялом.

— Я, что так всю ночь спала, без сорочки? — спросила она, укрывшись почти с головой. — Боже, какая я бесстыжая!

— Ну, почему же бесстыжая? Совсем нет, очень даже стеснительная, — сообщил я, бесцеремонно забираясь к ней под одеяло.

Ой! Ты такой холодный! — взвизгнула Люда, тем не менее, прижимаясь крепче ко мне.

Впрочем, долго мы не залеживались, еда могла остыть.

Зато после завтрака мы вновь отправились в койку. У Люды завтра было дневное дежурство, поэтому сегодняшний день надо стараться использовать с толком.

В первом часу все же пришлось вылезти из кровати. Есть хотелось не по-детски.

— Так, ну, и что у вас тут из продуктов имеется? — деловито потирая руки, бодро спросил я.

Люда, сидевшая на табуретке в тщательно застегнутом халатике и

заплетающая русую косу, засмущалась.

— Саш, я же не знала, что ты вчера появишься. Все уехали, я одна дома осталась. Думала, чем-нибудь перекушу и все. Дома голяк, а мужчину надо мясом кормить. Я сейчас к соседке схожу, они вчера барана зарезали, может, продаст мне мяса немного.

— В правильном направлении мыслишь, — одобрил я ее слова. — Ну, а я пока тут приберусь чуток.

Люда вернулась минут через сорок. Оказывается, она успела еще сбегать в магазин купить хлеба, молока и бутылку Каберне.

— Другого вина не было, — сказала она извиняющим тоном.

— И не надо, — ответил я, разглядывая увесистый шмоток баранины, — Для шашлыка в самый раз. Главное проволоку толстую для шампуров найти.

И я приступил к своему любимому хобби последних двадцати лет жизни, готовке.

Люда, пытавшаяся взять дело в свои руки, была мягко оттеснена в сторону и сидела за столом с потерянным видом, время, от времени спрашивая, не может ли чем помочь.

Через два часа все было готово. Салат из квашеной капусты с лучком, шашлык, по быстрому замаринованный в вине и приготовленный в топке печи, запеченный картофель по-шведски с чесноком и самодельным майонезом. Подсолнечное масло для него, конечно, было не фонтан, но за неимением лучшего сошло и оно.

Пока готовил все это великолепие, у самого разыгрался аппетит.

Люда, смотревшая, как я шинкую лук, удивленно воскликнула:

— Саша, ты, наверно, в армии поваром служил? Два года назад у тебя таких талантов точно не было.

— Плохо смотрела, — улыбнулся я и поцеловал сразу нахохлившуюся подругу. — Давай, лучше приступим к трапезе.

Я уселся за стол, и тут меня осенило. Повар! Вот кем мне надо стать, профессиональным поваром. На хрен всяких докторов, инженеров. В обозримом будущем, кроме партийных боссов и других начальников только повар будет жить, как человек. Притом, особо не опасаясь даже ОБХСС, там ведь тоже люди служат.

Плеснув в бокалы вина, я сказал:

— Давай, выпьем за нашу встречу после долгой разлуки, и чтобы у нас все было хорошо.

Люда, шмыгнув носом, подняла бокал. В уголках глаз у нее опять стояли слезы.

— Людмила, что ты плачешь все время, в чем дело? — спросил я, отставляя в сторону пустой бокал.

— Я, я боялась, что ты не приедешь. Девчонки смеялись надо мной. На танцы звали, предлагали познакомить с кем-нибудь. Дурой называаали!

При последних словах она разрыдалась.

Я сидел и молчал, было мучительно больно за прошлое. Но в нем ничего уже нельзя было изменить. Можно менять сейчас.

— Все, прекращай рыдать, — скомандовал я, собравшись с мыслями. — Лучше поговорим, как мы будет жить дальше. Я вижу это так, сегодня вечером еду в Петрозаводск, получаю паспорт, и сразу приеду к тебе, надеюсь, родители не будут против моей прописки у вас, иначе заявление в ЗАГС могут не принять. После свадьбы ты увольняешься, и мы вместе уезжаем в Петрозаводск, снимем комнату в частном секторе, на работу там тебе можно устроиться без проблем, а я найду ночную подработку, и буду, возможно, поступать в торгово-кулинарное училище.

Я ожидал вопросов, удивления, возмущения, да мало ли чего еще. А моя подруга, все еще шмыгая носом, просто ответила:

— Санчик, рядом с тобой я на все согласна. О прописке можешь не переживать, пусть только попробуют не прописать.

— Вот так бриллиант мне дураку повезло отыскать! — мысленно восхитился я. — Патриархат рулит, надеюсь, после свадьбы жена свои слова назад не заберет.

В этот момент раздался стук в дверь.

— Заходите, — крикнула Люда. В дверь вошла остролицая женщина лет под пятьдесят.

Быстрым взглядом она осмотрела нас и неодобрительно уперлась глазами в голые коленки Люды. Та засмущалась и попыталась прикрыть их полами халата, что ей не очень удалось.

— Саша, это наша соседка Валентина Петровна, я у нее баранину покупала, представила она женщину.

Я встал и, представившись, пригласил даму за стол.

— Валентина Петровна, присаживайтесь, попробуйте, что бог послал.

Не скрываемое разочарование соседки при взгляде на меня, видимо, ожидала увидеть писаного красавца, сменилось заинтересованностью.

Через минуту она с удовольствием ела шашлык и не отказалась от капельки вина. А в следующие полчаса я узнал многое о соседях, какие они все гады, и какая золотая Людочка Струнина, уважительная, умница, скромница, хорошая хозяйка, а то, что она носит очки, и часто болела в детстве, так это ерунда, как и то, что Николай Васильевич ее отец, любит злоупотребить водочкой. А мама со всех сторон хорошая, только скуповата. Брат Витька настоящий прохиндей и тоже не дурак выпить.

Послушав некоторое время такие речи, я сказал:

— Валентина Петровна, вы уж извините, мы с Людой долго не виделись, надо о многом поговорить, давайте вы нам все расскажете в другой раз.

Соседка скорчила недовольную мину, но все же убралась.

— Саша, какой ты молодец! Я бы так не смогла ее выгнать. Хотя еще, когда мясо покупала, поняла, что она припрется на тебя посмотреть, — воскликнула Люда.

— Вот-вот, — проворчал я. — Обойдемся без смотрин, лучше закрой дверь, нас дома ни для кого нет до вечера. Времени и так мало осталось.

Петрозаводск

Вечером я так никуда и не уехал. Зато утром пришлось вставать чуть свет, собираясь на автобус. Людка все-таки пошла меня провожать, несмотря на уговоры остаться дома и еще немного поспать перед работой. И на автобусной станции опять хлюпала носом на моем плече под любопытствующие взгляды стоявших рядом пассажиров. А потом долго махала рукой, пока автобус не исчез из вида.

Первые километров сто мы проехали по влажной с ночи дороге, затем под солнцем она подсохла, и в автобусе стало не продохнуть от пыли. Не помогало даже открытое в потолке окно. Поэтому в селе Вознесенье, пока мы стояли в очередь на паром, все дружно повалили на улицу, отплевываясь и откашливаясь от вездесущей пылюки.

— Скорей бы мост через Свирь построили, надоело на пароме каждый день в очереди по часу стоять, — сообщил мужичок, сидевший рядом. — Слышал, его вроде бы через год начнут возводить?

Я на его слова пробормотал что-то невразумительное. А что мне было говорить, что и через пятьдесят лет никакого моста здесь не появится, разве, что паром заменят на новый.

После Вознесенья, я все же заснул, несмотря на пылевые атаки, а, засыпая, продолжал жалеть будущую жену:

— Бедная Людка, как она сегодня отработает после бессонной ночи. Да еще встала со мной в пять утра.

От автовокзала в Петрозаводске до дома я дошел пешком. Для человека не один год лишенного такой возможности, это было несказанным удовольствием. Тем более что память моя ни капли не забыла старые кварталы города, сейчас лишенные новостроек будущего.