Сломанная игрушка (СИ) - Снежная Екатерина. Страница 8

— И чего вы так всполошились? — я лежала на кровати, укрытая одеялом до подбородка и с некоторым недоумением наблюдала за тем, как суетятся девчонки. Почему они так стараются мне помочь? Да, общее несчастье сближает, но не настолько же….

— Сонь, — я дождалась, пока мы останемся вдвоем, и окликнула растирающую мне икры девушку, — а почему все так стараются мне угодить?

— А ты не понимаешь? — лекарка прервалась на миг и продолжила заниматься моей ногой. После стольких дней, проведенных в неподвижности мышцы закостенели и ослабли.

Я лишь отрицательно покачала головой. Я и правда не понимала. Создавалось ощущение, что все живущие в доме девушки просто мечтали со мной подружиться. Меня уже дважды напоили горячим бульоном со специями, заменили влажное постельное на кровати, дружно переложив меня на соседнюю, умудрились рассказать несколько историй и даже притащили букетик цветов в глиняном горшке и торжественно установили его на подоконнике.

— Просто все поняли, что волк приходит сюда только ради тебя, вот и стараются. Надеются, что ты замолвишь за них словечко и не дашь вернуть туда, откуда нас забрали.

— Я? — предположение было настолько диким, что я даже не нашла что ответить, — а вот это ты видела? — я оголила плечо, показывая следы метки, — и это вовсе не этот ваш Стэн на мне оставил! Я сама принадлежу волку! Вы видели, что он со мной сделал! Как я могу кого-то защитить?

— Вот и я им то же пыталась объяснить, — грустно улыбнулась Сонька, — но разве они слышат? А потом я решила, что даже глупая надежда лучше, чем никакой и больше этот вопрос не поднимаю.

— А вообще, — грудь болела уже не так сильно, тело было сытым и чистым, отходили после горячих Сонькиных рук зажатые мышцы и во мне проснулся интерес к жизни, — что тут происходит?

— Предательство! — прозвучало от двери и мы дружно вздрогнули. В проеме, опершись плечом о косяк, стоял тот самый волк, что так сильно напугал меня вчера, он окинул комнату внимательным взглядом и добавил, обращаясь уже исключительно к Соне, — выйди, нам нужно поговорить!

Я перевела на нее умоляющий взгляд, но девушка лишь опустила глаза и бочком выскользнула из комнаты. "Конечно, — горько подумала я сглатывая внезапно ставшую густой слюну, — если все так стараются угодить мне, в надежде, что я заступлюсь за них перед волком, то что говорить о желании понравиться ему самому!"

Между тем, сын альфы закрыл дверь и, подойдя к кровати, сел на ее край.

Я испуганно поджала ноги. Но парень, кажется, не обратил на это никакого внимания.

— Сильвия, — начал он, осторожно, словно бы подбирая слова и…. принюхиваясь, — ты жила в доме Нормана, я знаю, тебе нелегко об этом вспоминать, но это важно! Быть может, ты видела или слышала что-то, что касается его дальнейших планов? — и, словно почувствовав мое непонимание, пояснил, — Норман и его сторонники подняли мятеж против отца. И начали они с похищения моей младшей сестры — Яны. Ты ее видела, помнишь?

Я заторможено кивнула. Воспоминания о днях после памятного вечера и волчьих забав с моим телом были словно покрыты дымкой, вырвать меня из которой удалось только встрече с девчонками.

— Быть может, ты знаешь, кто приходил в дом к Норману? О чем они разговаривали? Отец не ожидал предательства внутри стаи и у него в лагере наших противников нет ни одного информатора. Мы проиграли уже два раунда и просто чудо, что пока никто не погиб! Ты очень помогла бы нам, если бы смогла что-нибудь припомнить! Попробуешь?

Я оторвала взгляд от интереснейшей точки на стене и с некоторым удивлением посмотрела на парня. Он что, правда сейчас просил меня о чем-то? Он — волк, просил о чем-то меня — рабыню?

— Ты все правильно поняла, — волк, воспользовавшись моим удивлением, осторожно подхватил мою руку и сжал мои пальчики в своей ладони, — я прошу тебя вспомнить. И даже если ты ни чем не сможешь нам помочь, никто не будет тебя наказывать! Не посмеет! Если хочет жить! Но если бы мы хоть примерно знали, куда Норман ударит в следующий раз….

И он замолчал и поднял мою руку к лицу. Осторожно коснулся губами основания большого пальца, согревая своим дыханием. И, чувствуя, что я не сопротивляюсь, неторопливо продолжил исследование, проложив горячую дорожку из поцелуев по ладони и перейдя на пальчики.

— Ты такая сладкая, Сильвия! — прошептал мужчина, наклоняясь чуть ближе и скользя кончиками пальцев по внезапно ставшей безумно чувствительной коже плеча, — как бы я хотел, чтобы ты перестала меня бояться! И я верю, что придет день, когда это случится! По крайней мере я сделаю для этого все возможное!

И он погладил меня по голове, словно маленькую и неохотно встал. И тогда я вспомнила. Вспомнила большой, исписанный чем-то лист, спрятанный на полку Норманом. И когда Стэн уже взялся за ручку двери, все же заставила себя преодолеть вновь сковавшее меня оцепенение и тихо пискнуть:

— Подожди!

Волк выслушал меня очень внимательно и, искренне поблагодарив, поспешил покинуть комнату, на прощание наклонившись и осторожно коснувшись губами моей щеки. И оставив во мне непонятное ощущение. Я по прежнему боялась его до ужаса, но его прикосновения они были….приятными?

Стэн

Ну вот, я и в очередной раз проник в дом Нормана. Комнату, которую описала мне Лив нашел без труда. Когда обыскивал высокий книжный шкаф чувствовал, как подрагивают пальцы. А потом я нашел. Карту. Со множеством мелких пометок на полях. Сначала я даже не поверил в свою удачу, а потом понял, что все мы настолько привыкли к тому, что в дом кроме хозяина никто никогда не войдет, что стали слишком беспечными. Это едва не стоило жизни моей матери и Арине. И если бы не Лия…. Но вот сейчас уверенность волков в том, что мой дом- моя крепость, сыграла против Нормана! Наконец-то!

Мы просидели над разбором записей на карте несколько часов. И когда, наконец, закончили, Ивар лениво потянулся, потер руками уставшие, красные глаза и, откинувшись на спинку кресла довольно резюмировал:

— Ну что, малыш, с трудом верится, но и от твоей девчонки есть польза! Пожалуй, ты был прав насчет нее. Только ради этой информации стоило ее спасти!

Я лишь рассеянно кивнул. Хотя спасти Лив следовало вовсе не поэтому!

Тело устало, но сон все не шел. Я крутился на постели, словно лежал на не мягком матрасе, а на голой земле. А потом встал и бесшумно вышел из комнаты. Я знал что нельзя делать то, что собирался сделать. Но и оставаться в стороне больше не мог.

Когда я вошел в комнату, девчонки, кроме Лив еще не спали. Сидели на одной кровати и о чем-то тихонько разговаривали. Потом одна из них, кажется Соня, подняла глаза и увидела меня. Я стоял молча и даже не смотрел на красных от смущения девушек, тенью проскользнувших мимо меня в коридор. Ни одна не попыталась остановить меня. Или, хотя бы, разбудить разметавшуюся по кровати Лив. Все же недели жизни у волков сказались и на них. Я закрыл дверь и потянулся к пуговицам на рубашке. Штаны я решил не снимать.

Лив пахла потрясающе! Сейчас, когда она не боялась и ее аромат не забивался страхом. Я скользнул под одеяло, прижался сзади к горячему, сладкому телу, уткнулся носом в коротко остриженные рыжие волосы, подтянул ее себе под бок и закрыл глаза. Сон пришел почти сразу.

Лив

Я проснулась от того, что солнечный лучик, пробравшийся сквозь плотные шторы, упал на лицо. Открыла глаза, чувствуя себя почти здоровой. Синяки, даже самые страшные, уже почти сошли. И грудь тоже болела заметно меньше. А еще я впервые нормально выспалась. Все предыдущие ночи меня мучили кошмары и я просыпалась с отчаянно бьющимся сердцем и долго не могла вспомнить кто я и где нахожусь. А потом поняла, что я не одна в постели. Горло сдавило страхом, когда я ощутила горячую мужскую руку, забравшуюся под бесстыдно обнажившую бедра сорочку и лежащую на моем животе, и сильное тело, прижимающееся ко мне сзади. Короткие, вчера обстриженные почти "под мальчика", волосы на затылке шевелились от дыхания волка. Я чуть повернула голову, не имея сил даже закричать и замерла, почувствовав себя несчастным кроликом, застывшим перед огромной, страшной змеей. Волк спал. И я с какой-то болезненной остротой осознала. Девчонки были правы. Он действительно приходит сюда ради меня. И он меня не отпустит. По крайней мере, до того момента, пока не получит то, чето хочет. А о том, что ему нужно красноречиво свидетельствовала упирающаяся мне в бедро твердость.