Небо на троих (СИ) - Хант Диана. Страница 10

Высокий силуэт отца словно подёрнулся туманом.

Как заворожённая я смотрела, как отец берёт перо и склоняется над брачным соглашением.

— Папа… — вырвалось у меня, как когда-то в детстве.

Плечи отца, стоявшего вполоборота ко мне, дрогнули. После чего он быстро расписался в бумагах.

— Что ж. Так даже проще, — процедил довольным тоном МакОртаз.

Я понятия не имею, как герцог это проделал. Он не сдвинулся с места, а моё плечо вдруг обожгла ледяная хватка! С рваным всхлипом я рванулась в сторону, потому что ну не железная я! И у выдержки моей есть предел… Но ничего не вышло. Ледяные пальцы лишь сжались ещё сильнее, причиняя боль.

Я затрепыхалась, как птица в силке, чуть не искрошила зубы в пыль, решив, что этот старый садист не услышит от меня ни звука! МакОртаз же приближался ко мне нарочито медленно, растягивая мою агонию. Хуже всего было то, что отец всё видел! Видел и… оставался стоять на своём месте!

Приблизившись, МакОртаз поддел пальцами мой подбородок, вынуждая чуть ли не воспарить над полом. Так и воспарила бы, если бы не проклятый корсет! Чужие жадные руки бесцеремонно заскользили по моему телу, ощупывая, как товар на рынке… Я понять ничего толком не успела, как на шее сомкнулись пальцы герцога.

«Он же сейчас задушит меня», — пронеслось в голове, пока я, превозмогая боль в плече, вцепилась в руки МакОртаза со всей силой и пыталась оторвать их от своего горла.

7.3

Шею вдруг обожгло, из груди невольно вырвался стон.

Стоило хватке ослабнуть, как я отбросила от себя чужие руки и отпрыгнула в сторону!

Герцог уже не смотрел в мою сторону.

Бросив взгляд на отца, он вышел из кабинета.

Я осталась одна: практически сразу кабинет покинул отец, избегая смотреть на меня, а следом за ним, шелестя юбкой, выскочила Юлиана.

Ноги внезапно перестали меня держать, и я облокотилась о стену, тяжело дыша и осторожно трогая горло. В таком виде меня и застал мажордом, который искал по всему дому, чтобы везти на вокзал. По бесстрастному лицу Сванхальдора никогда нельзя понять, что он чувствует — раздражение? Скуку? Злость?

Но когда взгляд мажордома упал на мою шею, он скривился, словно надкусил марокийский лимон и обругал герцога старым сукиным сыном. А потом объяснил мне, что «старый сукин сын, чтоб ему подыхать медленно и печально» нарушил закон. Вот только если обращусь с этим в жандармерию, светящейся змеи, обвившейся вокруг моей шеи и поглощающей свой хвост, «не заметят». У жандармов, как известно, очень избирательное зрение, когда дело касается драгхов…

А эта метка перенесёт меня к дедуле МакОртазу по первому его зову!

— Вот же шрявь гнилая!!! — вот теперь Сванхальдор смотрел на меня удивлённо: прежде я при нём не ругалась.

Герцог знает, когда у меня день рождения, и нет никаких сомнений, что он воспользуется правом, данным ему отцом, в день моего совершеннолетия. И у меня без малого три дня, чтобы избежать следующей встречи с мерзавцем.

Сванхальдор подал мне воды и уже на перроне, на прощание попросил быть умницей. Ради памяти мамы не делать глупостей…

Быть хорошей девочкой…

Именно этого обещания, с лёгкой руки данного старому слуге, я выполнять не собиралась.

Если же это был намёк Сванхальдора на то, что мне следует быть сообразительней, есть и такой синоним у «умницы», то я готовилась призвать на помощь всю свою смекалку, лишь бы избежать смерти. То есть свадьбы.

Принудительно поставленную метку драгха можно снять в храме, с разрешения Министерства Магии. Вроде как. Но на деле никто не решится в открытую противостоят драгху. Никто, кроме… высших драгхов.

В академии, куда лежит мой путь, как раз учатся двое высших.

Наследники Адингтон.

Богатые избалованные засранцы. Пресыщенные женским вниманием высшие аристократы…

Адингтон — она из двенадцати фамилий империи Драгхарис, которая произносится без отличительной для высшей расы приставки «Мак». Словом, они — потомки легендарных Двенадцати, что развязали ту самую войну, которая обернулась для моего народа тысячелетним рабством…

В нашу историю тот жуткий период вошёл под названием Эпоха Чистого Неба. В память о рабских ошейниках, блокирующих крылья корсетах, резервациях и запретах на полёты.

О внимании братьев Адингтон мечтает любая студентка в нашей академии. А я многое отдала бы, только б и дальше оставаться для них в тени.

Всем известно, как мы, фениксы, действуем на драгхов. Это не тайна.

Поэтому не буду наивной: тот из братьев, кто согласится избавить меня от метки, никакой другой платы, кроме как «натурой» не возьмёт.

Но лучше отдать девственность богатому засранцу, пусть после этого меня заклеймят позором и изгонят из рода (это, кстати, на руку — длинным рукам Юлианы больше до меня не дотянуться), чем позволить убить себя старому садисту, на чьём счету не одна замученная девушка.

Надо только хорошо подумать, кому из братьев предложить… себя.

После долгих размышлений и прокручивания в памяти всего, что знаю об Адингтонах из прессы, я, наконец, сделала свой выбор.

Я предложу себя «золотому близнецу».

Арнэй Адингтон вспыльчив, несдержан, груб… всегда окружён толпой любовниц-моделек… Но от таких хотя бы знаешь, чего ждать! А что на уме у такого загадочного и молчаливого, как Даур Адингтон, он же «платиновый наследник»? В тихом омуте, как говорится…

Решено. Сразу по приезду разыщу Арнэя Адингтона. Соглашусь на любые его условия. Не в моём случае торговаться. Лишь бы снял с меня эту проклятую метку. Не до жиру, как говорят у людей. Быть бы живу…

А репутация…

Да и йур с ней. Зато жива останусь.

***

7.4

…В тот момент я и подумать не могла, как же я ошибалась.

Нет, Арнэй Адингтон не отказался избавить меня от метки. Сказал даже, что сделает это сегодня же вечером.

Для этого мне всего лишь нужно приехать в их с братом загородный дом.

— Там и рассчитаешься, пташка, — сказал Арнэй Адингтон, и я вдруг ощутила, как его пальцы поддевают мой подбородок, вынуждая понять лицо.

А я к этому моменту успела уже отойти на пару шагов, так что, если даже допустить эту возможность касался меня драгх… да это невозможно! Он бы просто не дотянулся. И тем не менее он держал меня. За подбородок. Но это не всё! Я вдруг ощутила, как вторая рука драгха обивает меня за талию, не позволяя отступить на шаг.

Метка под глухим воротом блузы вдруг ожила, сдавливая горло.

Несильно, но ощутимо. Куда сильнее была волна паники, окатившая меня с головы до ног! Вчерашний кошмар повторялся. Герцог МакОртаз тоже вот также касался меня вчера! Оставаясь при этом на расстоянии нескольких шагов!

Уголки плотно сжатых губ Арнэя Адингтона, всё это время наблюдающего за мной, со скрещенными на широкой груди руками, приподнялись, демонстрируя улыбку победителя.

Драгх как будто прекрасно понимал, что со мной происходит. В то время, как я — нет!

Хуже всего то, что стоило этому, «невидимому» Адингтону, коснуться меня, потянуть на себя, как меня вдруг с какой-то необъяснимой силой повлекло к «видимому»!

Захотелось вдруг провести пальцами по его лицу, такому мужественному, такому красивому. Совершенному. Показалось вдруг, что если я прямо сейчас не загляну в эти тёмно-аметистовые глаза, пронизанные золотым вертикальным зрачком, я просто умру… Я и не задумывалась раньше… как же красивы драгхи! Пальцы непроизвольно дрогнули. Захотелось узнать, насколько жёсткие на ощупь его золотые кудри — как и все высшие драгхи, Арнэй блондин, и волосы его и в самом деле отливают золотом… потому пресса и зовёт его «золотым наследником», а Даура Адингтона, его брата-близнеца — «платиновым».

В этом единственное внешнее различие братьев Адингтон — цвет волос. И глаза, кажется, у второго брата другие. У этого — тёплые, аметистовые… Что только подчёркивает золотой щелеобразный зрачок. У второго близнеца глаза бирюзовые, а вертикальный зрачок платиновый…