Во славу человечности! (СИ) - Меллер Юлия Викторовна. Страница 85

— Да, семья известного вам Вартека поддерживает его и даже пополняет.

— Обязательно хочу там побывать! Слышите, лорд Семич, музей — это главная достопримечательность столицы! Что же мне раньше никто не сказал? Но не отвлекаемся!

— Так вот, Алья открыла этот дом со старьём, занималась садом, при её жизни был открыт ещё один дом для потерянных детей.

— У меня наворачиваются слёзы на глазах, — промокнув уголком одеяла глаза, прошептала Аня.

Оборотень подозрительно посмотрел на девушку, не смеётся ли она, но у той действительно слёзы прокладывали дорожки по щекам.

— Простите, похоже, вы не понимаете, какой драгоценностью была ваша королева.

— У нас не бывает королев, только жена альфы.

— У вас нет лордов, но вы лорд.

— Люди очень изобретательны в званиях.

— Пожалуй, но мы с вами всё время отвлекаемся.

— А рассказывать особо нечего. Энир, по просьбе Альи, не трогал Чарну, но хотел поговорить с вожаком по её поводу. Когда Герм вернулся, то ночь он провёл с женой, утром разгребал накопившиеся срочные делах, а к обеду его нашли мёртвым. Отравлен. Чарна сразу закричала, что Алья не виновата.

— Чарна защищала мать Гора? — растерялась Аня.

— Я всю дорогу думал над этим. Я подробно расспросил старого бету, и выходит так, что все были подавлены и обескуражены, никто в тот момент ни о чём не думал, а подруга уже начала свою защиту.

— То есть это она столь ловко навела всех на мысль об отравлении вожака женой?

— Энир только спустя годы понял, как действовала Чарна. А в те минуты она казалась искренней, яростно защищающей более слабую подругу. Алья же вообще ни на что не реагировала.

— Что получается? Чарна искусно задаёт направление расследованию, а нужная атмосфера в замке уже создана! Не случайность же, что вся прислуга вскоре сгинула? Ведь ажиотаж прошёл бы со временем, начались бы разговоры и размышления, но она этого не допустила. Гора это не насторожило?

— Он был юнцом, которому приходилось выживать и противостоять бетам отца. Ему не до слуг тогда было, впрочем, как и мне. Наши жизни висели на кончике хвоста. Чарна взяла на себя все заботы, и даже сейчас он плохо представляет, что за жизнь протекает в его доме. Можно сказать, что она полновластная хозяйка в замке не одно десятилетие.

— Так-так-так, всё очень ловко подстроено, но всё же прозвучало весомое слово Энира против всей прислуги, которую обычно даже не спрашивают, но другие беты всё равно открыли охоту?

— Вы не понимаете всей сложившейся обстановки, — покачал головой Семич. — Я помню ходившие разговоры о женитьбе вожака на Алье. Этот брак не одобрял никто! Даже простые оборотни плевались при упоминании о ней. Слабая волчица из низкого сословия! Её жизнь предназначена для удовлетворения мужчин и рождения новых работников, а её вознесли на самый верх!

— Но Чарна…

— Чарна как раз вписывается в сказку, она — подтверждение глупых мечтаний сильных оборотниц среди разных сословий.

— Вы хотите сказать, что от Альи избавились с удовольствием, как только был даден повод?

— Да. Энира устранили, буквально чудо, что он выжил; Гора списали со счетов, а Чарну оставили, демонстрируя свою справедливость и что их невозможно упрекнуть в попрании всеобщей мечты.

— Вы каждый раз насмешливо произносите слова «мечта», но разве это не так? Сила для вас ведь важна?

— Да, моя королева, без силы никак, но сильных оборотней больше, чем свободных земель.

— Поэтому поддерживается миф, что сильные самцы и самки всё же могут так или иначе пробиться к вершине?

— Это не миф, такое происходит, но с женщинами значительно реже, а уж чтобы из низов допрыгнуть до вожака!

— Так, хорошо, мотив действующей тогда знати по отношению к Алье и Чарне понятен. Беты, принимавшие участие в следствии, живы?

— Нет. Кто-то из них бросил вызов Гору, а кого-то он вызвал сам. Они считали его юнцом, сыном Альи, а не сыном альфы — и сильно просчитались! Он боролся за себя, мстил за мать, это придавало ему сил.

Аня устало откинулась на подушки.

— Семич, вы понимаете, насколько опасна Чарна? Она кропотливо создала условия для обвинения Альи в преступлении, потом совершила это преступление. Считайте! Смерть вожака — одна штука, как следствие — охота на жену с тремя малышами тоже на её совести. Дальше сгинувшие служанки. Сколько их было?

— Четверо.

— Записывайте тоже на её счёт! Теперь, услать слуг в армию — снова кладите груз смертей на её совесть. Чистеньким замковым оборотням не выжить среди солдатни и сражений. Ещё не забудем о лекаре, так удачно для неё натолкнувшимся на оборванцев. Если бы он официально объявил, что жена вожака беременна, то никакой охоты не было бы.

— Казнь отсрочили бы, но как только она родила, то наказания ей все равно было бы не миновать.

— Как знать! Если Гор взял власть в свои руки, то он не отдал бы мать на растерзание.

Семич подскочил, не в силах удержать эмоции и выползшие когти, принявшись нервно кромсать крышку сундука под настороженными взглядами Марьяши с Цией.

— Вы правы! Тысячу раз правы! Я теперь думаю о том, что беты не могли не почуять, что Алья в положении, но предпочли этого не замечать.

— Думаете, насчёт лекаря кто-то из бет подсуетился?

— Я уже ни в чём не уверен. Я корю себя за безразличие! Столько лет я упивался своими страданиями, переживал, что вынужден был стать палачом стаи, но достоин ли я вашего доброго взгляда, если даже не обеспокоился несправедливостью, творимой с женой старого вожака? Я сочувствовал юному Гору, но в глубине души был удовлетворён тем, что грязная оборотница оправдала все наихудшие опасения нашего общества, а потом получила по заслугам. А у неё зародились трое малышей! Благословение ночи!

— Семич, не переводите всё на себя, — Аня обеспокоенно смотрела на разошедшегося мужчину.

— Я был одним из толпы, которая с жадностью ждала, когда Алья оступится, чтобы с торжествующим воплем разорвать её.

— Прекратите! Вы не участвовали в охоте! — но он уже не слышал девушку.

— Всю свою жизнь я ждал, когда хоть кто-нибудь из этой толпы посмотрит на меня не как на палача, а как на оборотня! Сегодня ваши девушки увидели во мне мужчину… я испытал радость, удовольствие заполнило меня всего, но заслужил ли я подобное отношение? Ведь я — часть злой, не раздумывающей, беспощадной толпы!

— Семич, идите ко мне! Давайте-ка, устраивайтесь под бочок, а Данияра принесёт нам чего-нибудь вкусного и успокаивающего, а может, ещё пригласит девушек, которым вы понравились. Они расскажут вам, какой вы замечательный.

— Аня…

— Что, мой хороший?

— Я клянусь вам, что больше никогда не лишу никого жизни, не обдумав, заслужил ли он этого.

— Вы молодец, — поглаживая по спине прижавшегося к ней оборотня, утешающе ворковала Аня, показывая девчонкам глазами, чтобы пока не вмешивались. — Вы выполняли свой долг перед стаей, пока могли, но сейчас вы выросли из роли бездумной карающей дубинки. Попробуйте себя в роли защитника. Давайте восстановим справедливость, только не впадайте в крайности! — Ане показалось, что бета слишком горячий. — Семич, ну-ка посмотрите на меня, почему у вас звериные глаза?

— Я хочу вас, — как-то болезненно простонал он, а она с тревогой посмотрела на приготовившихся бить его Марьяшу с Цией, потом бросила обеспокоенный взгляд на мышцы оборотня и беззвучно прошептала: — Гор.

Сообразительная Ция кивнула и бросила вон: с Семичем справится только вожак.

— Вот так сразу? — Аня вложила в тон насмешливое удивление, не пытаясь остановить сжавшиеся на её бёдрах руки.

С бетой произошёл срыв, который она давно ожидала. Она для него сейчас не человек, не оборотень, а нечто светлое, которое он хочет поглотить. Он ещё держится за реальность, но осознания событий прошлого слишком потрясли его, и Семич вот-вот станет абсолютно неконтролируемым.

Звери не любят лишнюю жестокость, но вынуждены подчиняться человеческой половине, но когда и человеческая часть раздавлена какими-то страшными перипетиями, то открыта дорога безумию. Гор совершил ошибку, назначая своего друга на роль карателя, но, видимо, тогда иначе было нельзя.