Одержимость зверя (СИ) - Владимирова Анна. Страница 8

— Если бы ты стоял подальше… — пискнула я.

— Вчера я стоял подальше, — перебил он. — Может, мне не шевелиться, чтобы ты смогла попасть несколько раз? Потому что с одного такого, как я, не сложишь. А вот разозлишь — это да. Помнишь — потеря крови лишает контроля?!

Я вцепилась в его запястье, пытаясь ослабить давление. Он вроде и не душил, но в груди все равно спирало от недостатка воздуха.

— Сегодня я покажу тебе самое слабое место, — Зверь шумно выдохнул, будто пытаясь успокоиться и взять себя в руки. Пальцы оцарапали заострившимися когтями скулу, и я задрожала. — Если дотянешься до моей шеи… я труп. — Он провел носом по изгибу моей и сделал несколько жадных длинных вдохов. — Прикусишь — я весь твой… подчинюсь… сделаю что угодно, — мешались его слова с низким рычанием, на которое внутри что-то откликалось.

Что-то, что тоже так умело — порхать, вибрировать, дрожать и диссонировать с ним всеми силами, лишь бы не совпасть, не слиться… А он будто специально позволял мне еще трепыхаться, мучая рану через плотный пластырь.

— Н-не успею… — мотнула головой и попыталась стукнуть его локтем, но он вдруг выпустил, и я упала на коленки, не в силах прийти в себя.

Вместо жара, который только что окутывал, меня будто сжало тисками чуждого холода, тело содрогнулось от озноба. Стало плохо.

— Не надо успевать, Зои, — послышалось злое. — Я сам подставлю… только попроси.

С моих губ слетел лишь униженный стон — я в его ногах, и хочу лишь, чтобы он вернул тепло, потому что вокруг будто и не стало его квартиры — безжизненная планета без света. И только он один остался источником жизни. Моей жизни.

— Зверь… — прошептала я. — Ненавижу…

— Проси, — зарычал он.

— Нет, — упиралась я.

Его пальцы скользнули в волосы и слегка сжались:

— Тогда я буду управлять тобой, Зои, — прошептал на ухо. — А ты — сдаваться.

Я уперлась руками в пол и подняла голову. Он сидел рядом на корточках и ждал.

— Что просить? Подставить мне шею? — огрызнулась я.

— Я дал тебе пистолет, — спокойно смотрел он на меня, но этим взглядом можно было плавить огнеупорные стены. — Подпущу тебя и к шее…

Какое-то сумасшествие, но оно затягивало. Я облизала губы, моргая — взгляд прикипел к крепкой шее мужчины и мерно бьющейся вене. Она гипнотизировала, а его взгляд становился все тяжелее. Один толчок вены под кожей, второй, третий… и меня будто «синхронизировало». Я только качнулась в его сторону, он дернулся навстречу и, рывком подхватив, опустил на кровать.

Тело выгнуло в протесте, но только, чтобы в следующую секунду вжаться идеальным паззлом в мужское. Зверь придавил собой и распял на прохладной простыни, погружая с головой в свое тепло. И я отдалась ему… противодействие такой силе опасно. Ей можно только подчиниться, чтобы не переломало.

Жадные укусы рассыпались по тонкой коже груди, шеи, подбородка, загоняя в ловушку, лишая воли. Ни одной мысли не осталось — только выжить и остаться самой собой.

Только я стонала в его руках, как шлюха, которой ничего не нужно больше в этой жизни. Противоречия заставляли сопротивляться и с готовностью проигрывать его одержимости. Штаны треснули на части, пока он пытался их с меня стянуть, та же участь постигла трусы…

— Ты будешь у меня голой ходить, — мстительно пообещал, разворачивая рывком на живот и придавливая собой.

Мой невнятный протестующий писк обернулся всхлипом в одно его сильное движение. Я вцепилась взглядом в его ладонь перед собой, чтобы удержаться в реальности, и закусила губы до крови, осознавая — Зверь снова во мне. И мне это нравится! Я сама нетерпеливо двинулась ему навстречу, прерывая паузу, но тут же пожалела об этом, вскрикнув от жесткого ответа.

— Нет! — вырвалось из горла.

Последовал шумный выдох в шею и тягучее медленное отступление, дающее иллюзорную надежду на свободу и возможность очнуться. На один вдох.

— Ты уж определись. — Он опустил руку вниз, и я снова дернулась от его уверенного прикосновения. Зверь по-хозяйски провел по краю сердцевины, собирая влагу: — Вот это значит «да»… — И утверждающее сильное движение.

— Ммм, — слетело с губ вместо очередного «нет».

Больше он не стал слушать и не дал передышки. Будто наказывал, но это было лучшее наказание в жизни. Хоть и жестко, но он утверждал — я его. Обязательно с этим поспорю, но позже… Сейчас ни о каком диссонансе и речи не шло — только отвечать. А ему будто мало — схватил за шею и прижал к себе, двигаясь все жестче. Когда по бедру обжигающе полосонуло, я вскрикнула, но тут же забыла об этом, потому что последнее, что запомнила — Зверь рывком содрал пластырь на шее и впился в кожу зубами…

6

Она дрожала в моих руках, едва выдерживая мой напор, но я не мог остановиться. Безумие, что вливалось в кровь с ее запахом, возвращало меня в состояние дикого неконтролируемого голода с каждым движением. Разве ей можно насытиться? И она отвечала. Текла, стонала и кричала подо мной, подливая масла в огонь.

Как такое возможно?! Почему зверями мы становимся только с человеческими женщинами? Что это за проклятье? Та, которая вытаскивает изнутри монстра, одновременно и та, с которой этого монстра надо контролировать, как никогда…

Зои не готова ко мне такому, и будет ли — неизвестно. Как Аарон смог приручить свою женщину?! Что он, черт возьми, делал с ней и что говорил?!

Я рассеянно потянул ее кожу на шее языком, но привкуса крови не ощутил — все же не прокусил. Сгреб ее в объятья и прижал к себе, заваливаясь с ней на бок. Она только всхлипнула, обессиленная и выжатая. Недовольно ерзала на мне, но я не собирался потакать — пусть привыкает. Выйду, когда сам посчитаю нужным.

— Пусти, — еле расслышал ее шепот.

— Нет, — огрызнулся, не задумываясь.

Я двинул бедрами, чувствуя, что уже мог бы продолжить, и она задышала чаще, выгибаясь. Почему, мать твою, не отдаться? Зачем рыпаться, бесить меня и подставлять снова шею для наказания?

Зарычав, я заставил себя выйти из нее — второй раз на пределе сил ей вряд ли так понравится. Стянул за ноги и понес в ванную. Зои едва чувствовалась в руках — маленькая, худая, с упругой круглой грудью, до которой у меня все нет возможности добраться… Ее мокрое от пота тело скользило в ладонях, будто напоминая — удержать могу только зубами, по своей воле она со мной никогда не останется. Я опустил ее в ванну и залез сам, включив воду на максимум.

— Ты какую любишь — погорячее или прохладнее?

Зои безучастно моргала, будто под кайфом. Да, скорее, так оно и было — не приспособлены человеческие девушки быть объектом зависимости таких, как я. Слишком много эмоций, гормонов, и все на запредельной скорости. Она в первое же утро почувствовала запах, значит, меняется быстро…

Вздохнула глубже, зашевелилась, сжимая пальцы на моих плечах:

— Ты мне что-то подсыпал?

— Дурочка, — беззлобно усмехнулся.

— Почему… это все… так?

— Тебе плохо?

— Нет… Да… Не знаю…

— Расслабься и отдайся мне — это лучший для тебя вариант, — говорил, а сам знал — черта с два она меня послушает.

Зои приподнялась на дрожащих руках и заглянула мне в глаза:

— Я хочу еще раз… — получилось неоднозначно. Я оскалился, но она тут же нахмурилась: — Ты учил тебе противостоять — хочу еще раз попробовать.

— Можешь не выдержать, — я самодовольно усмехался, хотя что-то внутри дрожало от жалости к этой упорной пигалице. Что-то оживающее, что я считал давно умершим.

— Почему горло, шея? Что я должна сделать? — сжимала она пальцы на моей груди.

— Самое слабое место у мужчины моего вида. Еще артерии в паху, но до них не добраться, — нехотя прохрипел я. — А ты можешь просто укусить меня в зоне вены…

— И ты… что? — с сомнением прищурилась она. — Не умрешь же…

— Нет, — усмехнулся. — Трахну тебя так, что в следующий раз больше не будешь думать о том, как меня угробить.