Крах иллюзий. Каждому своё. Книги первая и вторая - Тармашев Сергей. Страница 43

Жена продолжила рассказывать сочиненную на ходу сказку, и Антон невольно повторил недовольную гримасу дочурки. Вонь мочи и человеческих экскрементов ощущалась всё сильнее. Он закрыл глаза, стараясь не обращать внимания на отвратительный запах, и попытался удобнее устроить перевязанную голову на гнутом участке уцелевшей вагонной скамьи. Шишка от ушиба отозвалась слабой болью, напоминая о событиях трёх последних суток, и Антон приказал себе не паниковать. Их всех спасут, наверняка уже скоро. Каждые два часа он по тридцать минут проводил за передатчиком, слушая жесточайший треск сплошного фронта помех и транслируя в эфир просьбы о помощи. МЧС должно было его услышать, у них мощное оборудование! Наверняка спасатели выдвинулись к ним, как только прекратились ядерные взрывы. Если там, наверху, сплошные завалы, то это объясняет, почему МЧС ещё не здесь. Спасатели продвигаются медленно, но уже скоро они досюда доберутся, и всё нормализуется. О том, как именно будет выглядеть эта нормализация, он предпочитал не думать.

– Слышь, мужик! – голос одного из бородачей компании брюнетки звучал с демонстративным вызовом и агрессией. – Кончай жрать в одиночку! Поделись с общественностью, ты тут не один!

Антон открыл глаза. За последние сутки запас энергии в аккумуляторных ёмкостях станции сократился до шестидесяти процентов. Нагнетатель и фильтровентиляционная установка потребляли постоянно, энергия заканчивалась быстрее, чем ожидалось, и техники снизили подачу питания на аварийное освещение до минимума. В полутьме лица виднелись не чётко, но по силуэтам Антон точно определил, что сейчас у Порфирьева будут проблемы. Молодые люди очень напоминали братьев Дилары, а те всегда выглядели именно так, когда собирались наказать какого-нибудь негодяя, на которого жаловался Антон. Вот и сейчас мужская часть компании брюнетки только на первый взгляд мирно сидела на своих местах. От внимательного взгляда Антона не укрылось, что все они напряжены, словно сжатые пружины, и их расслабленные позы обманчивы.

– Мне для общественности ещё по развалинам лазать, – Порфирьев дожевал пряник и смотрел на молодых людей, не скрывая неприязни и пренебрежения. – Если хочешь есть, иди магазин раскапывать или трупы топить. Там людей не хватает. И продукты им будут выдавать в первую очередь. А сидеть тут и клювом щелкать можно и без еды, сил хватит.

– Мне вы тоже посоветуете радиоактивные камни ворочать? – холодно поинтересовалась брюнетка. – Или разлагающиеся трупы таскать?

– Тебе я посоветую заткнуться, – лениво ответил Порфирьев, – и не отнимать еду у тех, кому она нужна для обеспечения выживания всех остальных. И тебя в том числе.

– Как он смеет! – взвизгнула брюнетка, обжигая своих спутников гневным взглядом. – Руслан?!!

– Да ты охренел! – взревел один из бородачей, вскакивая. Вся компания тут же повторила его движение. – Ты как с девушкой разговариваешь, ишак?! Сейчас мы тебя научим вежливости!

Семеро мужчин, страдающих от голода и возмущенных хамством и несправедливостью, являлись грозной силой, и Антон понял, что рискует попасть под жернова за то, что его семья занимает слишком просторную по нынешним меркам жилую площадь. Он вскочил, собираясь объяснить общественности, что совсем не на стороне Порфирьева и полностью разделяет всеобщее негодование его поведением, но было уже поздно.

– Сидеть, шакал! – рявкнул на него бойфренд брюнетки. – С тобой потом разберёмся!

– Не пугайте детей, побойтесь Аллаха! – взвизгнула Дилара, прижимая к себе Амину и Давида. – Мы тут ни при чём! Не трогайте нас!

Но компанию брюнетки в данный момент интересовали не места на вагонных скамьях, а рюкзачище Порфирьева. Семеро мужчин бросились на амбала, и в узком полутёмном пространстве помятого вагона это выглядело так, будто на Порфирьева ринулся весь вагон. Они за секунду преодолели пятиметровое расстояние, заставляя сидящих на лавках людей в страхе вжиматься в стены и лавки, и пинками расшвыряли чемоданы Дилары, отгораживающие их угол. Первыми до Порфирьева добрались двое бородачей. Они с разбега бросились в драку, но амбал оказался на ногах ещё быстрее. Его руки провели серию быстрых движений, отражая четыре или пять ударов подряд, и ребро широкой ладони Порфирьева стремительно рассекло воздух. Удар пришёлся одному из нападающих в шею, что-то хрустнуло, и бородач упал, пропадая под ногами остальных. Порфирьев ловко заблокировал следующую атаку, молниеносно подставляя под удар локоть, и кулак второго бородача врезался ему в локтевую кость. Нападающий вскрикнул, отдёргивая руку с обмякшим кулаком, и тут же попытался пройти Порфирьеву в ноги. Здоровяк запрыгнул на скамью, одновременно уходя от захвата и ударов подоспевших противников, и борец промахнулся.

– Мешок хватайте! – рявкнул он, выпрямляясь, и тут же попытался зайти Порфирьеву за спину.

Ближайшие к Порфирьеву двое нападавших вцепились в его рюкзачище, и здоровяк ухватился за лямки, стремясь не отдать рюкзак врагам. Он рванул поклажу на себя с такой силой, что оба противника не удержались на ногах. Один из них упал, второй споткнулся о первого и был вынужден выпустить рюкзак. В этот момент к Порфирьеву подоспели остальные, и у двоих из них в руках тускло сверкнули ножи. Дилара, забравшаяся на свою лавку, в ужасе отпрянула от размахивающих оружием молодых людей и, не удержавшись, выпала из лишённого стёкол окна наружу вместе с Аминой, которую держала на руках. Антон едва успел схватить за руку сына и чуть было не получил ножом в живот. Порфирьев вырвал рюкзачище из рук противников и орудовал им, словно дубиной. Чтобы не дать врагам ударить себя ножами, он наносил им удары рюкзаком, стараясь выбить оружие. Кто-то попытался снова вцепиться в рюкзак, но здоровяк, проведя круговой удар рюкзаком, неожиданно нанёс ему удар ногой точно в височную область. Противник упал, и пару секунд яростно ревущие матерящиеся молодые люди не могли дотянуться до Порфирьева.

В следующее мгновенье раздалось клацанье затвора, и Антон увидел, как борец неуклюже вскидывает зажатый в левой руке пистолет. Порфирьев среагировал мгновенно, но выстрел предотвратить не смог. Он лишь успел бросить взгляд на оружие и дёрнулся в сторону. Бородач целился в голову и промахнулся. Левшой он не был, орудовать пистолетом левой рукой ему было неудобно, и он не стал стрелять в голову ещё раз, а просто ткнул стволом Порфирьеву в корпус. Оказавшемуся в углу здоровяку уходить было уже некуда, и он сжался, подставляя под удар правую сторону грудной клетки. Громыхнул выстрел, и в эту же секунду Порфирьев вместе со своим рюкзачищем выпрыгнул в покорёженное окно.

– За ним! – взревел бородач, отталкивая плечом напирающих на него товарищей. – Не уйдёт!

Молодые люди бросились в окно, и пространство перед скамьёй опустело. Антон спрыгнул с лавки и рванулся к дверям. Выскочив наружу, он подбежал к Диларе. Та сидела, прижавшись спиной к вагонному колесу, сжавшись в ком и не выпуская из рук рыдающую дочурку.

– Диля! Ты в порядке? – Антон ринулся к ней. – Что с Аминой!

– Она не пострадала, – жену трясло от шока, – испугалась сильно. Я ног не чувствую! Где Давид?!

С другой стороны вагона один за другим раздалось три или четыре пистолетных выстрела, и Антон с женой одновременно сжались. Амина заплакала сильней, как вдруг её плач заглушил грохот выстрела, гораздо более мощного. Дочурка в ужасе вздрогнула, прижимаясь к матери и закрывая глаза, и грохочущие выстрелы начали бить один за другим, отсчитывая короткие равные промежутки. После пятого грохочущего выстрела стрельба прекратилась, и Антон, пригибаясь, бросился обратно в вагон, за сыном. Давид обнаружился на скамье Порфирьева. Сын стоял на коленках лицом к помятому окну, забившись в угол, и осторожно выглядывал наружу.

– Дядя Олег! – Давид, не отворачиваясь от окна, протянул руку и указал на лежащего на полу бородача, получившего удар самым первым. – Тут один ещё шевелится!

– Не подходи к нему, – рычащий бас Порфирьева сменился клацаньем сменяемого магазина.