Отдел 15-К. Тени Былого - Васильев Андрей. Страница 8

Скажем прямо – шутка была так себе, но в тот момент им было смешно. Михеев, по крайней мере, смеялся заливисто и звонко даже тогда, когда Мезенцева его догнала и врезала лопатой по хребту.

– На этот раз все серьезно, – заверил насупившуюся Женьку Нифонтов. – Приказ Ровнина, а его слово для меня закон. Но имей в виду – если опять начнешь дурить, лезть туда, куда не следует, или лишнее болтать, то я поступлю как Пал Палыч, то есть лучше уволюсь, чем с тобой работать стану.

– А он прямо так сказал? – расстроилась Женька. – Не знала. Слушай, у меня тогда и в мыслях не было…

– Мезенцева, ты иногда так себя ведешь, что создается впечатление, что у тебя вообще мыслей нет, – перебил ее оперативник. – Ладно, все, с тобой разговаривать надо только после того, как гороху наешься и лимонадом его запьешь. Собирайся, выходи, я на улице.

Ребятам повезло – старушка-консьержка в первом подъезде двадцатипятиэтажной башни оказалась как раз такой, какой надо, это Нифонтов понял сразу, только глянув на нее. Невысокая, ухоженная, с подсиненными волосами и суровым взглядом из-под очков в массивной оправе, она сидела за столом в просторном холле, половину из которого занимал ее пост. Даже не сидела. Восседала – так вернее.

– К кому? – сурово осведомилась бабуля из-за пластикового окна, приглушив звук телевизора, на котором разворачивались очередные студийные политические баталии. – А? Если курьеры – ждите тут, я вашего брата в дом не пускаю. Звоните, пусть жилец спускается и здесь все забирает.

– Нет, уважаемая, – негромко, но очень веско произнес Коля, достал удостоверение, раскрыл его и припечатал к стеклу, Мезенцева повторила его жест. – Мы к вам, и по важному делу.

Консьержка привстала, изучила документ, сверила фото с оригиналом, а после сообщила:

– Чем могу помочь органам правопорядка?

– Информацией, почтеннейшая, информацией, – прищурив правый глаз, таинственно произнес оперативник. – Мы, разумеется, могли бы поговорить с жильцами или с председателем ТСЖ, но что от них толку? Если кто что и знает, то не они, а вы, любезнейшая… Э-э-э…

– Тамара Васильевна, – подсказала ему бабуля, довольно улыбаясь и, несомненно, предвкушая массу новых эмоций как от того, что сейчас она узнает о неких грязных делишках местных обитателей, так и от того, как после про них станет по большому секрету подругам рассказывать. – Да вы проходите сюда, что через стекло беседовать?

– Противная старушонка, – шепнула Коле на ухо Мезенцева.

– Противная, – направившись к двери, подтвердил тот. – Но очень полезная. Потому что все обо всех знает.

И это на самом деле было так. За последующие десять минут сотрудники отдела узнали, что Машка Петрова из двенадцатой квартиры на аборты, как на работу, ходит, что к Мовсесянам с девятого этажа постоянно какие-то родственники из Еревана в гости приезжают, потому у них вечное застолье и следующее за ним хоровое пение, что у Вязьминых дочка растет жутко невоспитанная и очень распущенная, и пока родители на работе пропадают, к ней постоянно мальчишки бегают, так что если она за ум не возьмется, то ее ждет такое же будущее, как у Петровой из двенадцатой квартиры. И так далее, подробно и с деталями.

Это все было невероятно занимательно, вот только к ответу на главный и единственный вопрос Колю не подвигало.

– А может, кто внезапно разбогател? – задал он Тамаре Васильевне наводящий вопрос. – Вдруг? Не было денег, а тут раз – и человек на «Лексусе» начал ездить. Или курьеры из магазинов к нему в очередь выстраиваются.

– Такого не заметила, врать не стану, – поджала губы та. – Да и не бедная тут у меня публика собралась, дом-то монолитно-кирпичный, не социальное жилье какое, деньги у большинства жильцов водятся. Вон те же Мовсесяны – они стоматологи из дорогой клиники. Или Федорович с четырнадцатого – он в банке служит, на хорошей должности, машина за ним утром приходит казенная.

– Стало быть, никто ничего такого не покупал, – задумчиво повторил Коля.

Плохо. Рвался у него логический ряд, который он себе уже выстроил, а вместе с ним и предполагаемый психологический портрет разыскиваемого. Разыскиваемый дилетант, дорвавшийся до денег, просто обязан был их быстро тратить, иначе зачем так шустро клепать новые амулеты? Траты – читай, покупки. Машина, дорогая одежда, модные гаджеты.

А может, это не мужчина? Чего он зациклился на этой версии? Только потому, что так Вика сказала? Она и ошибиться могла.

Ну а если это женщина, то многое может выглядеть совсем по-другому. Покупки останутся, их станет даже больше, но они изменят размер, поскольку бриллианты куда миниатюрней автомобилей. И самое главное – женщина такие вещи через интернет покупать не станет, ей нужен перформанс. Нет, она пойдет в большой дорогой магазин, чтобы там все потрогать, померить и дать окружающим понять, что ей здесь весь ассортимент скупить – как семечку щелкнуть.

Хотя… Тамара Васильевна такое бы не пропустила. Покупки в магазине превращаются в массу пакетов с броскими надписями. С другой стороны – может, это случилось не в ее смену.

– Не то чтобы никто и ничего, – тем временем вещала бабулька. – Вон квартирант из шестьдесят третьей квартиры себе самокат недавно купил. Электрический! Придумают же! Лень им уже ногой от асфальта оттолкнуться, подавай самокат на батарейках.

– Аккумуляторах, – поправила ее Мезенцева, которая давно хотела себе такой же. – Коль, если ты не в курсе, то хорошая модель не так и дешево стоит.

– А еще к нему женщины ходят. – Тамара Васильевна поджала губы. – Добро бы молодые, ровесницы его, а то ведь такие, что этому студенту в матери годятся! Что за времена! Что за нравы!

– О как, – мигом насторожился Нифонтов. – И часто ходят?

– Не каждый день, врать не буду, но случается, – покивала старушка. – На той неделе одна такая заявилась. В шубе, серьги бриллиантовые в ушах качаются, пальцы все в перстнях. Тьфу, стыдобища! И главное – этот-то ведь глист глистом, чего они в нем находят? Сутулый, худющий, глядеть не на что. Разве что ниже пояса у него что-то совсем героическое, прости господи? Да вон он идет, самокатом своим громыхает по полу. Сами поглядите!

И верно, молодой человек, проходящий мимо окон консьержки и говоривший по очень недешевому смартфону, на альфа-самца точно похож не был, полностью отвечая данному ему описанию.

– Очень дорогая модель самоката, – немедленно сообщила Нифонтову Женька. – Премиум, отвечаю. Я когда про нее читала, чуть слюной не захлебнулась. Две батареи, тринадцатидюймовые бескамерные шины, настраиваемая подвеска, и разгоняется он почти до сотни км в час.

– Любопытно, – проводил юношу взглядом оперативник. – Тамара Васильевна, а он давно в этот дом заселился? В смысле – квартиру снял?

– Месяца два как, – подумав, ответила старушка. – Или около того. Но уже после Нового года, это точно.

– Спасибо. – Коля приложил руку к сердцу. – Если бы все граждане отличались такой же активной гражданской позицией, как вы, то мы бы давно преступность победили. На каком этаже, стало быть, этот юноша живет?

– На четырнадцатом, – тут же ответила консьержка. – Никак задерживать его станете? Так он что – наркоман? Или чего похуже?

– Ведется оперативная разработка, – заговорщицким тоном произнес Нифонтов. – Так что никому ни слова, даже лучшим подругам. Дело государево, поймите правильно. Мы могли бы взять с вас подписку о неразглашении, но не станем, поскольку кому-кому, а вам доверяем полностью.

Старушка призадумалась. Ей очень не хотелось связываться с законом, но и поделиться увиденным страсть как было охота.

– Как зовут этого деятеля? – уточнил оперативник.

– Виктор, – отозвалась Тамара Васильевна. – А фамилия его – Пичугин.

– Спасибо, – снова поблагодарил ее Нифонтов. – Жень, пошли на улицу, перекурим и подумаем, что дальше делать.

По всему выходило, что этот сутулый тип и есть тот, кого они ищут, по крайней мере, внешне все сходилось. Более того – Коля был уверен в своей правоте. Но при этом он отлично понимал, что самокат, жилье с не самой дешевой арендной платой и визиты зрелых дам – это даже не косвенные улики, это вообще ни о чем. Мало ли откуда у человека деньги взялись? Так что послать их господин Пичугин мог запросто, потому что предъявить ему было нечего.