Лягушка-принцесса (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна. Страница 114

Грустно усмехаясь, он подошёл к продолжавшему плавно растирать траву рабу. Убедившись, что сухие веточки и листочки превратились в зеленоватую пыль, лекарь удовлетворённо кивнул.

— Хорошо Самис. Теперь возьми вот эти корешки и порежь их на мелкие кусочки.

— Насколько мелкие, господин? — спросил паренёк, пододвигая к себе широкую, покрытую царапинами доску.

— С ноготь моего пальца, — кивнув, терпеливо объяснил врачеватель, весьма довольный дотошностью нового помощника. Кажется, на этот раз ему удалось сделать удачную покупку. Он взялся перебирать расставленные на полках глиняные и деревянные мисочки в поисках других ингредиентов, когда в дверь опять постучали.

— Ну, кто там ещё? — не выдержав, рявкнул царедворец. Он хотел сразу дать невольнику ещё одно задание и вновь углубиться в изучение трактата.

— Господин Акций! — услышал он знакомый голос Пульчиты. — Меня за вами её величество послала!

Быстро подойдя к двери, лекарь распахнул её и вопросительно уставился на служанку императрицы.

— Изжога государыню замучила, господин Акций, — вполголоса сообщила та.

— Заходи, — жестом пригласив невольницу в мастерскую, он стал складывать плошки с необходимыми снадобьями в корзину. — Как давно?

— Ну, вскоре после обеда, господин Акций, — задумчиво протянула невольница.

— Её величество принимала сенатора Мания Пиромия Сетрека? — на минуту замерев, решил уточнить врачеватель.

— Да, господин Акций, — подтвердила рабыня.

— И, конечно, приказала подать его любимые колбаски с мёдом и уксусом?! — возмущённо фыркнул хранитель здоровья императрицы.

— Как вы догадались, господин Акций? — удивилась служанка.

— Потому что, иначе ты бы ко мне не пришла! — буркнул тот, захлопнув крышку корзиночки. — Я же предупреждал, чтобы она не ела слишком много жирной пищи, да ещё и с уксусом.

Перед тем как уйти, хозяин мастерской строго на строго приказал Самису запереть за ним дверь и никого не впускать.

— Откроешь только мне! — покачал он указательным пальцем перед лицом невольно втянувшего голову в плечи подростка.

— Да, господин, — нервно сглотнув, кивнут тот. — Я понял, господин. Сделаю, как вы приказали, господин.

Во время подъёма из подвала на узкой кирпичной лестнице, где его не мог слышать никто, кроме пыхтящей позади Пульчиты, лекарь негромко, но прочувственно ворчал себе под нос, на чём свет стоит костеря свою безрассудную пациентку. Однако, едва они оказались во дворце, замолчал, придав лицу выражение сосредоточенного беспокойства.

Заметив торопливо шагавшего царедворца, другие придворные поспешно уступали дорогу, с тревогой глядя ему вслед и негромко переговариваясь.

Докэста Тарквина Домнита ожидала его в угловой комнате, сидя на широкой, покрытой ковром скамье, морщась и явно пребывая в прескверном расположении духа.

Несмотря на ворчание и заверение в том, что это всего лишь обычная изжога, лекарь счёл своим долгом провести более детальный осмотр. Он пощупал пульс, помял живот, внимательно осмотрел глаза, язык, принюхался к дыханию и только после этого взялся за приготовление снадобья.

— Я же говорила, что ничего страшного, — забрюзжала супруга Константа Великого и скривилась. — О боги, что за гадостью вы меня собираетесь поить, господин Акций? От одного запаха уже тошнит. Пульчита, налей вина, да не смешивай!

— Не нужно, ваше величество, — смешивая порошки, бросил через плечо врачеватель. — Это вам не поможет, а сделает только хуже.

Невольница замерла, растерянно переводя взгляд с него на императрицу и обратно. Посопев, та устало махнула рукой.

Разведя полученную смесь до состояния жидкого теста, охранитель здоровья аккуратно перелил её в серебряный стаканчик и с поклоном протянул государыне.

— Вот, выпейте, ваше величество, и вам станет легче. И я вновь настоятельно прошу вас не злоупотреблять жирной пищей. Иначе у вас опять начнутся боли в животе.

— Бр-р-р, какая гадость! — передёргивая плечами, проворчала Докэста Тарквина Домнита, возвращая ему пустую посуду. — Пульчита, налей вина. Теперь-то можно, господин Акций?

— Я сам, — отстранил невольницу царедворец и наполнив кубок водой, плеснул в него немного вина.

Тем не менее пациентка не стала капризничать, выпив всё до капли.

— Сушёные абрикосы мне сейчас не повредят, господин Акций? — спросила она.

— Если только не очень много, ваше величество, — предупредил тот.

— Пульчита, сходи на кухню и принеси сушёных абрикосов! — приказала служанке императрица.

— Да не забудь сказать, чтобы их обязательно помыли! — строго заявил лекарь.

— Это ещё зачем, господин Акций? — удивилась государыня. — Абрикосы же и так чистые. Они же не в земле растут, а на дереве.

— Величайший учёный муж современности и знаменитый врачеватель Востока Герон Нидосский настоятельно рекомендует обязательно мыть овощи и фрукты перед тем, как употреблять их в пищу, — наставительно проговорил мужчина. — Эта нехитрая процедура снижает риск кишечных расстройств и других заболеваний, связанных с внутренними органами человека.

— О боги, какая глупость! — фыркнула супруга Константа Великого, но как-то не очень уверенно.

— И тем не менее, Пульчита, я, как охранитель здоровья её величества, настаиваю, — сурово свёл брови к переносице царедворец. — Чтобы все овощи и фрукты, что подают к столу государыни, предварительно мыли под струёй чистой воды.

— Хорошо, господин Акций, я прослежу, — поклонилась рабыня и вышла, бросив короткий неприязненный взгляд на раздувшегося от важности собеседника.

— А ты, Зеления, замени цветы в вазе, — императрица кивнула на красивый букет. — Видишь, они совсем завяли.

Судя по бодро зеленевшим листочкам и пышным ярким бутонам, их срезали совсем недавно. Однако вышколенная невольница, даже не подумав ставить под сомнение распоряжение хозяйки, взяла ярко раскрашенную вазу со всем её содержимым, и низко поклонившись, покинула комнату.

А опытный придворный догадался, что повелительница желает переговорить с ним без свидетелей.

— Господин Акций, вы помните Гераса Марона?

— Да, ваше величество, — озадаченно кивнул лекарь. — Это учитель его высочества принца Вилита, которому ваш супруг даровал свободу, сделав императорским отпущенником, и даровал фамилию Констант. Но он, кажется, давно умер. Почему вы о нём вспомнили?

— Вы как-то говорили, что Вилит помогал его вдове? — проигнорировала вопрос собеседница. — Я тогда ещё сказала, что мальчику будет полезно познать так же и любовь зрелой женщины, а не только тех глупых кобылок, которыми его потчевали хозяева борделей.

— Помню, ваше величество, — вновь подтвердил врачеватель. — Её сын тогда попал в какую-то неприятную историю…

— Так вот, она убита, — не дала ему договорить Докэста Тарквина Домнита. — Налётчики ворвались в квартиру вдовы Гераса, зарезали её и рабыню, поломали мебель, вроде бы что-то украли и ушли ещё до появления городской стражи…

"Ну, ещё бы! — фыркнул про себя царедворец, не решаясь перебить рассказчицу. — Эти бездельники храбро сражаются с дармовой выпивкой по трактирам".

— Но самое интересное в том, господин Акций, — посмотрев ему в глаза, усмехнулась государыня. — Болтают, будто какая-то девица то ли выпрыгнула из окна, то ли спустилась по верёвке и скрылась в городе. Вам об этом что-нибудь известно?

— Клянусь Пелкосм и Фиолой, ваше величество! — торжественно возгласил собеседник, воздев руки к расписанному яркими цветами потолку. — Ничего! Даже если его высочество Вилит и прятал там госпожу Юлису, я этого не знал! Но, если её видели, то почему же не поймали?

— Не представляю, господин Акций, — пожала плечами императрица и усмехнулась. — Я, конечно, не хожу по базарам, как какая-нибудь жена претора, но не раз слышала рассказы о том, как там ловят жуликов. Стоит кому-то крикнуть: "Держи вора!" — как люди, не дожидаясь городской стражи, бросаются в погоню, чтобы поймать и побить воришку. А тут самозванка, за которую объявлена такая большая награда, спокойно уходит, и никто не пытается её задержать. Как-то это непохоже на наших добрых горожан. Не находите, господин Акций?