Лягушка-принцесса (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна. Страница 136

— Интересная мысль, госпожа, — озадаченно пробормотал мужчина, потирая гладко выбритый подбородок. — Надо подумать об этом.

— Рассчитываю на вашу мудрость и жизненный опыт, господин Птаний, — польстила ему гостья. — А то как-то не хочется всё лето прятаться под кроватью.

— Приложу все усилия, — не вставая, поклонился хозяин дома, поинтересовавшись. — Так вам принести поесть или вы сначала отдохнёте?

Беглая преступница задумалась. Особого голода она не ощущала, а вот перегруженный впечатлениями мозг явно нуждался в продолжительном сне.

Видимо, по-своему расценив её колебания, отпущенник предложил:

— А, может, желаете вымыться? Я схожу за водой. Наверное, она уже нагрелась. Чистота тела прояснит мысли.

"Почему бы и нет?" — внезапно подумала девушка. Мыльню она посещала почти неделю назад и уже чувствовала себя грязной.

— Несите! Ополоснуться будет совсем неплохо.

Птаний ушёл, а Ника принялась неторопливо обследовать комнату, начав с двустворчатого шкафа, где большинство полок занимала аккуратно сложенная одежда ярких праздничных цветов: туники, плащи, хитоны. Отметив про себя, что обычно радлане и либрийцы хранят подобные вещи в сундуках, она обратила внимание на три подставки с разнообразными париками, кажется, из вполне натуральных человеческих волос, почему-то скрываемые владельцем от посторонних глаз, и целые залежи косметики, наполнявшие внутренности шкафа причудливой смесью ароматов различных благовоний.

Аккуратно прикрыв дверки, беглая преступница осторожно выглянула в окно, окинув быстрым взглядом небольшой дворик с хозяйственными постройками по бокам.

От сколоченных из потемневших досок ворот до чуть приподнятого над уровнем земли крыльца шла мощёная камнем дорожка.

Пожилой, но ещё крепкий на вид раб в засаленном фартуке поверх застиранного хитона вышел из сарайчика, выпустив стайку пёстреньких кур во главе с гордым длиннохвостым петухом.

Очевидно, невольник почувствовал на себе чужой взгляд, потому что, резко вскинув голову, посмотрел на окна второго этажа. Но девушка опередила его, отскочив в глубь комнаты, и исчезнув из поля зрения. Попадаться на глаза местным обитателям ей не хотелось.

Подойдя к кровати, Ника провела ладонью по тонкому шерстяному одеялу, потрогала набитые шерстью цилиндрические подушки, потом присела на краешек. Монументальное сооружение даже не скрипнуло.

"Сработано на века", — усмехнулась про себя попаданка, вспомнив сборную мебель своего мира.

В соседней комнате послышался какой-то шум. Насторожившись, гостья вернулась на облюбованную скамеечку.

Тихо щёлкнул замок, и в спальню вошёл запыхавшийся хозяин дома с двумя большими кувшинами, над горловинами которых поднимался еле заметный парок.

— Простите, что заставил вас ждать, госпожа.

— Вовсе нет, господин Птаний, — возразила та, направляясь вслед за ним в ванную.

— Подождите, госпожа, я принесу светильник.

— Тогда уж и полотенце не забудьте, — напомнила девушка.

— Да, да, — отозвался отпущенник.

Повесив накидку на вбитый в стену штырь, Ника тяжело опустилась на лавку, и разувшись, отложила в сторону уже изрядно потрёпанные сандалии.

Развязав стягивающую волосы ленточку, рассыпала их по плечам, проговорив, чуть повышая голос:

— Захватите ещё гребень, господин Птаний!

— Сейчас, — отозвался тот, хлопая дверцей шкафа, и уже через минуту попросил:

— Позволите войти, госпожа.

— Заходите, — разрешила она.

Мужчина с поклоном продемонстрировал ей аккуратно сложенное белое льняное полотенце, поверх которого лежал вычурный гребень с длинными зубцами явно отечественной, радланской работы и плотно прикрытая крышкой круглая деревянная коробка, похожая на старинную пудреницу, встретившуюся как-то маленькой Вики Седовой среди бабушкиных вещей.

— Благодарю, господин Птаний, — улыбнулась девушка.

— Вы, госпожа, приказали подумать над тем: как сделать ваше пребывание у меня в гостях наиболее приятным и безопасным, — вкрадчиво проговорил хозяин дома, бережно укладывая свою ношу на лавку.

— И что вы предлагаете? — живо заинтересовалась беглая преступница.

— Боюсь, что обмануть моих мальчиков действительно будет не так просто, — скорбно поджал губы собеседник, и печально вздохнув, продолжил. — Вас нельзя представить моей родственницей. Все знают, что я сирота. Выдавать вас за свою любовницу будет ещё более неправдоподобно. Да, мне нравятся умные и красивые женщины. Я с удовольствием беседую с ними, восхищаюсь их очарованием, но не испытываю к ним чувственного влечения. И это тоже всем известно.

— Вы считаете, я должна превратиться в юношу? — напрямик спросила гостья.

Хозяин дома виновато потупил игривые, жуликоватые глазки, словно нашкодивший второклассник перед директором школы.

Ника выразительно покосилась на свою грудь, которая хотя и не отличалась выдающимися размерами, но тем не менее вполне чётко выделялась под платьем двумя округлыми холмиками.

— Вряд ли обман получится достаточно убедительным даже для ваших людей, господин Птаний.

— Это, если они будут часто вас видеть, госпожа, — почтительно возразил мужчина. — А при редких встречах, да ещё издалека, вряд ли сумеют что-то рассмотреть. Особенно, если одеться по-ольвийски и применить ещё кое-какие хитрости.

— Предлагаете туго перебинтовать грудь? — опять-таки без обиняков уточнила девушка.

— Да, — подтвердил отпущенник. — Но это лишь для прогулок в саду. Будет преступлением держать вас всё время в комнате. Его высочество мне этого не простит.

— А как вы объясните моё затворничество, господин Птаний?

— Ольвийцы — те же варвары, госпожа, — презрительно скривился тот. — И тоже считают любовь мужчин друг к другу чем-то нехорошим и даже постыдным. Я по секрету скажу свои мальчикам, что вы прячетесь от своих соотечественников. Отец, хотя и вождь, но редкостный болван, послал вас учиться в Империю, где мы с вами встретились и полюбили друг друга. Но, если кто-то из ольвийских купцов в Радле узнает о нашей связи, вас могут даже убить. Вот вы и прячетесь.

— Но тогда может возникнуть вопрос: почему я избегаю общения с вашими мальчиками, когда в доме нет посторонних? — заметила беглая преступница.

— О! Тут всё просто, госпожа! — манерно махнул рукой отпущенник. — Вы испытываете неудобство от того, что пока ещё очень плохо знаете наш язык, поэтому предпочитаете проводить время в моих комнатах.

— Блестяще придумано, господин Птаний! — совершенно искренне вскричала Ника. — Ответив на самые жгучие вопросы, вы тем не менее оставляете им богатую почву для фантазий, направляя их мысли в нужную сторону.

— Благодарю вас, госпожа, за столь лестную оценку моих скромных талантов, — слегка жеманясь, поклонился хозяин дома и замялся. — Вот только ваши волосы…

— А что с ними не так? — насторожилась гостья.

— Они слишком длинные для ольвийцев, — чуть не плача, пояснил собеседник.

— Так обрежьте, — пожала плечами девушка, подумав без сожаления: "Жива останусь — отрастут, а если нет — мне будет всё равно, с какой причёской умирать". — Не поверю, что у вас нет ножниц, господин Птаний.

— Конечно есть! — даже вроде бы обиделся тот. — Только они ещё и темноваты. Среди ольвийцев встречаются люди с разным цветом волос, но почему-то принято считать, что они все блондины.

Ника озадаченно хмыкнула.

Мужчина взял со сложенного полотенца круглую коробочку, и с явным усилием откупорив плотно сидевшую крышку, продемонстрировал бледно-зелёную кашеобразную субстанцию с бьющим в нос цитрусовым запахом.

— Это "След Рибилы", госпожа, — тоном продавца, рекламирующего акцию в парфюмерном магазине, заговорил он. — Чудодейственное средство, которое поможет придать вашим волосам нужный оттенок.

— Только не надо делать их слишком светлыми, — проворчала девушка. — Представляете, как я буду выглядеть, когда они отрастут?

— Как прикажете, госпожа, — не стал спорить отпущенник. — Тогда, с вашего разрешения, не будем откладывать. Возможно, вам будет удобнее расположиться в ванной? Я подстригу ваши волосы, покрашу, а потом помогу сполоснуть. Не сомневайтесь, всё будет просто замечательно! В своей жизни мне не раз приходилось это делать.