Золотая клетка. Сад (СИ) - "Yueda". Страница 18

— Ты же помнишь, пять лет назад я приехала сюда за Димкой.

Тихий мелодичный голос тёти Нади вплетается в эту картинку так гармонично, что я даже не сразу соображаю, что она начала говорить. А включившись, киваю. Да, помню. Уехала за тем прыщом.

— Поначалу всё было нормально, — продолжает тётя. — Ну как нормально? Не без трудностей, но нормально. А потом Димка влез в какую-то авантюру, в долги, и… В общем, влез он, а расплачиваться пришлось мне. Три года.

— Подожди, — стопарю я. — Так это… это из-за него? Из-за этого еблана ты?..

Охуеть. Просто охуеть! Он. Он подставил. Отдал тётю расплачиваться за своё дерьмо каким-то ублюдкам!

Непроизвольно сжимаю кулаки и вскакиваю.

— Успокойся, Яр, — ровно говори тётя Надя. — Морду бить уже некому. У меня нашлись защитники. Но только спустя три года, да.

Тётя ласково, но требовательно берёт меня за руку и усаживает рядом.

Три года. Три, блядь, года! Это ведь то самое время, когда она не приезжала. Она не могла. Её не пускали! Блядь! А мы где были?

— Почему ты нам с мамой не рассказала?

— Ярик, как я могла об этом сказать? — усмехается она. — Да и где бы вы достали такие деньги? Только бы переживали за меня зря.

Сжимаю её ладони.

Да, деньги бы мы и правда, скорее всего, не смогли бы достать. Но всё равно… Всё равно!

— Всё в порядке, Ярик, не забивай себе голову, — с грустной улыбкой говорит тётя. — Человек на самом деле к чему угодно привыкнуть может, что угодно вынести. Ну и меня, можно сказать, не обижали. Я там, напротив, королевой была. Так и звали все: Королева Марго. Банальность и пошлость неимоверная, но что ты от борделя хочешь? Все те три года я и собой-то не была. Играла роль Королевы, надевала маску и играла. Так было проще выживать и со всем мириться. А ещё я не теряла надежду, что когда-нибудь всё равно вырвусь. Понимала, что глупо в это верить, но эта глупость помогала мне жить. Хотя, по окончании трёх лет, вера начала слабеть. И тогда появился Андрей.

Тётя снова отводит глаза и смотрит мимо, закусывает нижнюю губу.

— Был Хэллоуин. Они отмечали какую-то удачную сделку в апартаментах со всеми удобствами, сняли девочек. Когда мы туда приехали, помимо Артура и Андрея было ещё три мужика, но те блекли на их фоне. За все те годы я повидала всяких. Были среди них и уроды, и отбитые на всю голову, и милейшие добряки, и умные опасные типы, но я никогда не видела такой ауры опасности, какая исходила от этих двоих. Особенно от Артура. Я очень порадовалась тогда, что мной он не заинтересовался и вообще никем не заинтересовался, сидел пил, оградила девочек, отправив заниматься остальными тремя мужиками, а сама подсела к Андрею. Пока мы обжимались, я нащупала у него пистолет, но ничего не сказала. Мало ли бандитов мы обслуживали. Но вот как раз до обслуживания дело-то и не дошло, потому что один из мужиков выхватил откуда-то пистолет и начал угрожать им Артуру, а тот даже бровью не повёл. Зато вот со Златой творилась какая-то хрень. Она резко побледнела, схватилась за голову, а этот урод ещё и орать на неё начал. Не помню, что со мной тогда было, эмоции, кажется, отключились. Я просто видела, что Злате капитально плохо, а мужики ничего не предпринимают. И я полезла рукой за андреевым пистолетом. Но Андрей меня остановил и взглядом приказал сидеть. В туже секунду в апартаменты ворвалась охрана и пристрелила орущего мужика, остальных двоих, кажется, скрутили, но я на это уже не смотрела. Я занималась Златой. У неё случился инсульт, кровоизлияние в мозг. Я вызвала скорую, вместе с девчонками вывела Злату из номера, а когда Андрей меня догнал и хотел что-то сказать, я просто наорала на него и послала на хуй. Да, Ярик, твоя тётка научилась материться, — усмехается она.

— Это не удивительно, — шёпотом говорю я, медленно переваривая услышанное. — Нормальная такая «первая встреча».

— Да уж, — кивает тётя Надя. — В общем, весь тот вечер я пропрыгала в больнице, устраивая Злату, подключая её родственников и прочий геморрой, на работу вернулась только на следующий день, а через пару дней до меня дошли слухи, что наш бордель переходит в другие руки, чуть ли не к самому Аллигатору. В тот же день меня вызвали к начальству, и оно сказало, что я со всем рассчиталась, свободна и могу идти. Честно, я сначала даже не поверила, а потом меня охватила эйфория, и я начала строить планы, как вернусь к вам, как будет снова здорово и хорошо. А потом позвонил Андрей и пригласил на свидание. И я как-то сразу поняла, что это он приложил руку к моему освобождению. Отказать я, сам понимаешь, ему не могла и пошла на свидание.

Тётя Надя хмыкает и чему-то улыбается.

— И знаешь, это действительно было свидание. Вот классическое такое свидание. Букет цветов, ресторан, концерт джазовой музыки, отель. Я всю дорогу смотрела на это и никак понять не могла: зачем? Зачем он возится так с проституткой? Что вообще происходит?

Тётя говорит, а я вспоминаю себя. Ведь у меня было точно такое же свидание. Пусть без цветов и концертов, а с магазином и караоке, но свидание. И я точно так же, как и тётя, никак не мог понять: нахуя это! Вот ведь два другана упыря. По одной схеме работают. Дамир, значит, у Андрея подсмотрел. Ну заебись.

— После отеля на утро, — продолжает тётя Надя, — Андрей и предложил стать его любовницей.

— О как!

— Именно так. Я хохотала тогда, как ненормальная, спросила, чем его так зацепила. Он ответил, что ещё ни одна женщина не орала на него и не пыталась воспользоваться его пистолетом.

— Охуеть заява. И что ты ответила?

— Что? — усмехается тётя. — Как будто у меня был выбор. Андрей, конечно, не говорил этого, но я и без того понимала, что «отпустили» меня только потому, что он захотел, и ни в какое Кемерово я вернуться не смогу. Меня опять припёрли к стенке, но не как раньше, грубо и равнодушно, а ласково и доброжелательно даже. И это было так странно. Так непривычно.

Молча киваю. Да уж, это точно. Когда нагибают грубостью и ненавистью, то это понятно. Это можно терпеть, потому что это удар, а удар можно держать. А когда вот так мягко сковывают наручниками заботы, то…

Хуйня это — вот что!

— В общем, я согласилась, — продолжает тётя Надя. — И стала ждать, когда увлечение барина закончится, ведь не может же оно длиться долго. Но время шло, а увлечение не заканчивалось. Меня по-прежнему водили на свидания, на концерты, мне помогли с нормальной работой, задаривали подарками, отпустили на Новый год к вам слетать, когда я у вас гостила, то звонили каждый день, интересовались здоровьем, а когда вернулась, то встретили так ласково и тепло, что я лишь усилием воли вернула себе способность рационально мыслить и не вестись на всё это. И я не велась, а он продолжал окружать меня вниманием и заботой. Я не помню, когда поймала себя на мысли, что уже не вижу себя без него. Просто не вижу. Он пророс в меня, влез под кожу, и уже не разорвать. Эта одержимость, она не прошла и до сих пор. Год назад на Хэллоуин он сделал мне предложение. Я ответила, что слишком рано о таком говорить. В этот Хэллоуин он снова сделал мне предложение и дал понять, что на раздумья у меня два месяца. И я была уже готова дать ему согласие, но промолчала, потому что всё ещё боюсь. Боюсь за детей. Ведь Андрей потащит их в семейный бизнес, а я не хочу этого своим детям.

Вот оно, значит, как. Одержимость. И тот и другой немного рехнулись, крышей поехали. Тётя Надя вот Лазаря своего зацепила матом и решительностью, а я-то Дамира чем зацепил? Чем? Тоже, что ли, матом? Ну что за бред-то?

— Хотя… может и зря боюсь, — шепчет сама себе тётя Надя. — Может, и не потащит…

На это я усмехаюсь.

— Ну да, не потащит! Меня так он именно что в бизнес запряг, не посмотрел, что я племяш твой. Хотя детей, наверное, не в таком качестве к бизнесу подключит.

Тётя Надя вздыхает.

— Я знаю, что ты думаешь про Андрея. Я и сама зла на него неимоверно. Но я так же знаю, что Андрей обязан Артуру жизнью, и не пойдёт тому наперекор, если только что-то не будет угрожать мне. И он пытался тебя вытащить.