Красный Наполеон (СИ) - Гиббонс Флойд. Страница 45

Вместе с флотилией военных аэропланов, образовавших в небе журавлиный клин, мы летели на юго-восток. Стоял чудесный безоблачный день, и Карибское море, озаренное лучами солнца, блестело под ними ослепительной синевой. Вскоре после полудня на горизонте показались дымки, и наш авиационный отряд поднялся еще выше, не переменив направления.

– Должно быть, это третья наша эскадра под командой адмирала Кестера. Флагманский корабль – „Техас“. В состав эскадры входят линейные корабли: „Пенсильвания“, „Аризона“ и „Нью-Йорк“. За ними следует дивизион крейсеров, в состав которого входят: „Гальвестон“, „Чаттаноага“, „Денвер“. Эта эскадра, подкрепленная дивизионом истребителей и подводных лодок, составляет самостоятельную боевую единицу. К ней причислена и плавучая авиабаза „Джон Роджерс“, под командованием капитана Уатсона. Мы спустимся к ним и ознакомимся с тем, что произошло за последние часы.

Капитан Уатсон принял нас на капитанском мостике и, увидев его, я вспомнил о веселых часах, проведенных в его обществе в 1928 году в Вашингтоне. В те времена он командовала авиабазой в Анакостиа. Он не переменился – я увидел перед собою все тот же вздернутый нос, приветливые глаза, услышал все тот же радостный голос. Он сердечно пожал мне руку.

– Мы ожидаем, что бой начнется еще сегодня, – сказал он, – хотел бы я знать, где плавают посудины Карахана. Мы все время идем полным ходом и до сих пор не обнаружили присутствия его флота. Ни одна подводная лодка не попалась нам на пути. Мы думали, что встретим его эскадру, стационированную в Венесуэльском заливе, но и ее не оказалось.

Капитан Рессель и я сели за стол в обществе капитала Уатсона, тогда как Бинней разделил трапезу офицеров. Около часа мы покинули базу и полетели на юго-запад.

В три часа мы заметили на горизонте первую американскую эскадру – она взяла курс на юго-восток.

Капитан Рессель любезно сообщил мне, что эскадра эта плывет под флагом адмирала Аткинса и состоит из следующих линейных кораблей: „Западная Виргиния“, „Теннесси“, „Мэриленд“, „Колорадо“.

Перед дредноутами плыли четыре крейсера: „Соленое озеро“, „Честер“, „Чикаго“ и „Пенсакола“. На последнем развивался флаг контр-адмирала Бернса.

За эскадрой следовали истребители, подводные лодки и авиабаза „Ленглей“.

Мы летели за нашим авиационным отрядом на юг, но не могли угнаться за ними. Миновав линию истребителей, шедших впереди эскадры, мы увидели примерно в 15 километрах перископы и башни подводных лодок. Нам показалось, что лодки эти идут с тою же быстротой, с которой шла эскадра.

На некоторое время мы потеряли из виду наш авиационный отряд, но мы не поменяли курса, рассчитывая, что нам удается догнать его и встретить его на обратном пути. Рессель предположил, что отряд вылетел на разведку в юго-западном направлении.

Его предположение оправдалось, и когда мы снова увидели наш отряд, то оказалось, что девять наших аэропланов вступили вы упорный воздушный бой с семью неприятельскими аэропланами. Воздушное сражение длилось двадцать минут и в нем погибло шесть неприятельских аппаратов и два наших летчика.

Подводные лодки эскадры адмирала Аткинса должны были находиться где-то поблизости, но, насколько хватал глаз, их не было видно.

В то мгновение, когда первый американкой аэроплан был сбит противником и рухнул вниз, Бинней заставил наш аэроплан круто снизиться. В ушах засвистел ветер – мы стремительно неслись вниз, к серой точке, видневшейся на поверхности моря. Бинней описал несколько спиралей, и мы спустились на воду в нескольких десятках метров от подстреленного аэроплана.

В то мгновение, когда мы приблизились к нему, аэроплан медленно стал погружаться в воду. Я стал в дверях каюты вооружившись спасательным кругом. Но наши старания были тщетны. Прикрепленный ремнями к своему сиденью, пилот был мертв. Спустившийся на его аппарат Рессель снял что-то с левой руки летчика, сунул этот предмет в рот и поспешил назад. Очутившись снова среди нас, он вынул изо рта тоненькую серебряную пластинку, висевшую на цепочке, и сказал:

– Бедняга мертв, – три пули попали ему в голову. Вот его отличительный жетон, – мы его перешлем в его отряд. Умер смертью летчика, и обрел могилу моряка…

– Внимание, – воскликнули Бинней. – вот еще кто-то падает.

Снова заработали наши мощные моторы, и мы понеслись по воде. Прежде чем второй американский аэроплан коснулся воды, мы успели развить полную скорость. В последнее мгновение машина выпрямилась и затем рухнула носом вниз в воду. В то мгновение, когда хвост машины взметнулся в последний раз, из аэроплана вылетало чье-то тело.

– Вот он! – вскричал Бинней, круто поворачивая аппарат влево. Еще несколько секунд, и Рессель, глубоко перегнувшись, схватил летчика за шиворот и с моей помощью втащил его в наш аппарат.

Летчик не был ранен, – он потерял лишь сознание и вскоре пришел в себя. Лишь с трудом смог он сообразить, что произошло, и где он находится.

Неожиданно в пятнадцати метрах от нашего аэроплана поднялся ввысь большой водяной столб. В то мгновение, когда водяная масса снова рухнула в море, мы услышали вой второй гранаты.

– Нам надо поскорее убраться отсюда, – воскликнул Бинней, и наш аппарат снова взмыл вверх.

И беспрестанно меняя направление, мы понеслись да север.

– Нас обстреляла неприятельская подводная лодка, – сказал Рессель. – Возьми они на десяток сантиметров левее, и мы прощались бы с жизнью. Должно быть, это не единственная неприятельская подводная лодка в этих водах. Должно быть, за ними последует и весь неприятельский флот. По моим расчетам, флот Карахана взял курс на север от Колона. Если это так, то наш флоту стремится к одному и тому же пункту и нам пора убраться отсюда.

Мы веши курс на северо-восток, потому что Рессель предположил, что в этом направлении мы натолкнемся на передовые силы третьей американской эскадры.

Ныне мы знаем то, о чем тогда и не подозревали. В то мгновение, когда мы летели на северо-восток, стремясь отыскать ваши морские силы, красный флот встретился с нашей эскадрой и вступил в бой.

Этот исторический миг, с которого началась первая стадия морского сражения в заливе Уиндворд, был 4 марта 1936 года в 4 часа сорок пять минуть пополудни.

Передовые силы красного флота находились в это мгновение на триста восемьдесят километров южнее Ямайки.

Напротив дуги, образованной флотам Карахана, стояла первая американская эскадра. Курс ее был юго-восток. Непосредственно на юг, у Гаити находилась третья американская эскадра. Несколько далее на север, между обеими эскадрами, находился главнокомандующий американскими морскими силами со второй эскадрой и некоторыми вспомогательными боевыми единицами.

Американская морские силы таким образом образовывал три угла неравностороннего треугольника. По мере того, как они подвигались на юг, основание этого треугольника уменьшалось.

Все это разъяснил мне во время полета капитан Рессель. Нам повстречался авиационный отряд летевший на восток, и мы присоединились к нему.

Под нами на спокойной морской глади не было видно ни одного дымка. А через час это спокойное море превратилось в ад.

На наш отряд ринулся отряд неприятеля, состоявший из сорока аэропланов. В этом ужасном воздушном сражении на каждого американского пилота приходилось по два нападавших на него аэроплана красных. В первые же пять минут боя были сбиты четыре наши машины, – у неприятеля был подбить только один гидроплан.

В то время, как Бинней снизил наш тяжелый аппарат, чтобы вывести нас из зоны боя, какой-то неприятельский гидроплан попытался сбить нас. Град пуль изрешетил обшивку нашей каюты. Одна из пуль разбила альтиметр как-раз в то мгновение, когда я смотрел на него. Спасенный нами пилот и был убит пулей наповал.

– Пробит резервуар с бензином, – воскликнул напряженно работавший Бинней, и сделал еще одну попытку ускользнуть из-под пулеметного обстрела. Тяжелый запах бензина наполнил каюту.

– Мы снижаемся, – предупредишь меня Бинней, и в то мгновение, когда аппарат наш коснулся воды, в левом моторе вспыхнул пожар.