Эльфийка и Орден Чистоты (СИ) - Снежная Марина. Страница 77

В первую очередь следует понять, где нахожусь, потом уже строить план дальнейших действий. К сожалению, окружающие меня покои не давали ответа на этот вопрос, но вот в кабинете могло быть что-то, что натолкнуло бы на разгадку.

Я кинулась туда, раздвинула тяжелые портьеры и распахнула оба окна, чтобы впустить как можно больше света и свежего воздуха. Принялась шарить в ящиках стола и на книжных полках. Напрасно. Все, что могло иметь значение, отсюда выгребли уже давно.

Хотя, поближе рассмотрев книги, я пришла к кое-каким выводам. Почти все принадлежали перу эльфийских авторов. И это наводило на неутешительные мысли. Впрочем, пока на уровне не подтвержденных догадок. Мало ли, может, хозяин кабинета увлекался эльфийской культурой.

Взгляд упал на стену, где висел отчего-то завешанный плотной материей холст. Раньше он не привлек моего внимания, но теперь дошел черед и до него.

Приблизившись к картине, сдернула материю, подняв в воздух столб пыли. Закашлявшись, протерла глаза, и глянула на открывшееся взору полотно. В ту же секунду из горла вырвался сдавленный крик, и я зажала рот ладонью, неверяще глядя на портрет, с которого мне улыбалось мое собственное лицо.

Справившись с первоначальным шоком и присмотревшись получше, все же уловила различия. Овал лица немного другой и волосы без красного отлива. Да и одета темная эльфийка на картине в роскошное платье такого фасона, что в Мадарской империи не носят. Даже тугой из-за то и дело возвращающийся паники мозг смог сопоставить два и два.

— Мама, — глухо выдавила я, проводя ладонью по холсту.

Теперь все сомнения окончательно отпали. Я нахожусь в бывших покоях матери, в цитадели клана Тадаран. Но как? Почему? Неужели Аоталь Тадаран связан с маньяком-черепоносцем? Да это же абсурд. Орден Чистоты ведь на дух не переносит нелюдей.

Вопросов в голове с каждой секундой возникало все больше. Я же лишь в растерянности закусывала нижнюю губу, глядя на портрет матери так, словно она могла что-то подсказать.

Услышав звук проворачиваемого в замке ключа, стрелой метнулась к двери. Пусть даже тот, кто пришел, явился с не самыми добрыми намерениями, но лучше узнать об этом сразу, чем и дальше мучиться от неизвестности.

Застыла на пороге кабинета, глядя на вошедшего в помещение красавца-дроу, улыбающегося так обворожительно, словно мы встретились на светском рауте. Правда, его темных глаз улыбка не коснулась. Они холодно и пытливо оглядывали меня.

— Князь Тадаран, — с трудом удерживая дрожь в голосе, произнесла я, — что все это означает?

Взгляд переметнулся с безукоризненно-красивого лица на руки, и я с облегчением перевела дух. Знакомого перстня там не было. Уже легче. Хотя…

Если вспомнить мои выводы из расспросов Лары, то я ведь решила, что маньяк действовал по чьей-то указке. Правда, и в голову тогда не пришло, что в этом может быть замешан эльф. Такое даже для отъявленного мерзавца Аоталя Тадарана уже слишком. Или я опять заблуждаюсь, и он докатился до того, что действует заодно с врагами собственных сородичей?

Что ж, я больше, чем кто бы то ни было, заинтересована в том, чтобы как можно скорее это выяснить. Ведь на кону моя собственная жизнь.

— Добро пожаловать домой, княжна, — невозмутимо отозвался он. — Помнится, ваша мать собиралась дать ребенку имя Иласейд, если родится дочь. И раз вы отказались раскрыть настоящее имя при одной из наших встреч, буду называть вас именно так.

— Зовите как угодно, — сухо сказала. — Но ответьте на вопрос. Почему я здесь?

— Вы дома, княжна Иласейд, — он картинно вскинул брови, демонстрируя удивление. — Было бы более странно, если бы я позволил женщине из своего клана и дальше оставаться среди чужаков.

— Я не из вашего клана, — с трудом сохраняя остатки самообладания, выпалила. — Вы не имеете права удерживать меня здесь.

— Вещь на вашей груди лучше всего доказывает, что вы не правы, — прищурившись, приторным голосочком возразил Аоталь.

Вздрогнув, непроизвольно нащупала медальон сквозь ткань платья. Князь Тадаран, между тем, отбросив лицемерные ужимки, издевательски сказал:

— Собственно, этот медальон прошлой ночью спас тебе жизнь, маленькая дрянь. Если бы Самиаль не увидел его на тебе, твой любовничек по возвращении нашел бы крайне живописную картину в вашем гнездышке.

Я с трудом протолкнула воздух в сжавшееся горло. Теперь окончательно поняла, что Аоталь и правда замешан во все это. А еще поняла, кто был исполнителем и по чьей указке действовал. Еще более жутко стало от осознания — раз мне раскрывают такие секреты, значит, шансы на то, что отсюда выберусь, стремятся к нулю. Единственное, что остается — тянуть время и пытаться нащупать хоть какое-то слабое место этого мерзавца.

— Если медальон Двуликой так для вас важен, почему оставили его у меня? — стараясь сохранять спокойствие хотя бы в голосе, спросила.

— Видимо, твоя мать мало во что сочла нужным тебя посвятить, — презрительно фыркнул Аоталь, запирая дверь на ключ и пряча его в кармане камзола. Потом невозмутимо прошел к креслу и устроился в нем. — Сядь, предстоит долгий разговор, — сухо потребовал.

Если намерен разговаривать, значит, мое убийство точно откладывается. А это дает хоть какой-то шанс. Не став устраивать бесполезные бунты, я безропотно прошла к креслу напротив и села на краешек, в любую секунду готовая вскочить.

— Всякий, кто попытается против воли избранницы богини снять медальон, будет сожжен его силой. Даже несмотря на то, что обычно вреда сородичам эта вещь не причиняет, — лениво ответил Аоталь на мой вопрос. — Но во всяком правиле существуют исключения. Артефакт выбрал сначала твою мать, потом и тебя. Впрочем, никто не мешает тебя убить, не снимая медальона, — осклабился он, когда я облегченно перевела дух. — Вот только снять с твоего мертвого тела артефакт все равно не получится. А этим суеверным недоумкам, — он презрительно махнул рукой в сторону двери, и я поняла, что речь о народе княжества, — придется объяснять, как так случилось, что избранница богини погибла. Многие и так уже позволяют себе раззевать рты против меня, несмотря на ужесточение наказаний. И у моих противников главным аргументом служит даже не то, что я допустил смерть княжны Тадаран, а то, что позволил артефакту покинуть клан, тем самым его ослабив. И тут такой подарок судьбы, — Аоталь снова растянул губы в фальшивой улыбке. — Дочь Лавинель возрождается из небытия, да еще и оказывается новой избранницей. У меня даже есть догадки, как твоя мать осталась в живых. Сумела подключиться к моему артефакту, — он зацокал языком. — Активировала его, пользуясь тем, что источником силы в нем служит сам медальон. Прыгнула в телепорт, не так ли? Если бы я догадался раньше… — Аоталь в раздражении махнул рукой. — Но ничего не поделаешь. Да и все так или иначе обернулось в мою пользу.

Я сидела ни жива, ни мертва. Неужели медальон способен даже на такое? Про артефакты, которые гениальная магиня-бытовик, тоже в свое время ставшая избранницей Двуликой, привязывала к источнику силы богини, я знала из письма матери. Правда, тогда не придала этим сведениям значения. А ведь если бы задумалась, начала анализировать факты, кто знает, скольких неприятностей удалось бы избежать. Ведь с самого начала было ясно, что перстень, которым пользовался преступник, уникален. Уже не говоря о том, какой мощности должен быть источник, позволяющий прорывать любую магическую защиту.

Проклятье. Хотелось закричать от досады на собственное скудоумие. Мелькнула вдруг мысль, заставившая подобраться. А что мне мешает и сейчас задействовать этот артефакт издали? И немедленно убраться отсюда подобру-поздорову.

Словно прочитав мои мысли, Аоталь презрительно усмехнулся.

— На твою беду, я догадался об этом раньше, потому кольцо в непосредственной близости от тебя больше не появится. А вне поля твоего зрения связь не сработает. Да и перстень нужен Самиалю для выполнения других моих поручений. Предстоит обработать еще нескольких идиотов-фанатиков из Ордена Чистоты, которые так ловко клюнули на крючок предложенной идеи о величии их жалкой расы. И ведь никто даже не догадался, что под маской их главы скрывался еще один нелюдь. Самиаль так ловко играл свою роль, что никому и в голову не пришло, кем был создан Орден, — он хмыкнул.