Просто хочу (СИ) - Пожидаева Ольга. Страница 10

— Сонь, прочитать рецепт и уметь готовить — это разные вещи. Когда мы вместе жили, ты даже из пакета не удосужилась суп сварить. Ни разу за весь год.

Вот зачем он это говорит? Крис проглотил и удивленно на нас взглянул.

— А вы встречались что ли? — спросил он.

— Да.

— Нет.

Мы с Киром сказали это одновременно. Утвердительный ответ выдал именно он. С ума сойти! Это что еще за новости?

— Дорогой, под встречались Кристофер, как и все нормальные люди понимает, прогулки, поцелуи и регулярный секс. У нас не было ни того, ни другого, ни тем более третьего.

— Ну чего врешь? Гуляли мы по твоей деревне. И я еще долго после этого дрочил, вспоминая, как ты целуешься.

— Свен, — гаркнула я, специально используя его виртуальное имя.

Я звала его так только, когда злилась

— Сделай милость, заткнись!

— Дело — дрянь, — резюмировал Кирилл, — Молчу.

— Свен? — Кристофер не понял.

— Это мой ник. Прозвище, — пояснил Кир, — Кстати, виртуальный секс — считается?

— О, Господи, — я спрятала лицо в руках. И тут меня осенило, — Кир, ты меня ревнуешь что ли?

— Нет.

— А очень похоже на то, — вставил наблюдательный Кристофер свои пять пенсов в разговор двух сумасшедших. Я была ему за это благодарна.

— Давайте сменим тему, — предложила я, — Не особо приятно все это вспоминать.

— Почему? — удивился Кир, — Ты все еще меня любишь?

С меня хватит!

— Ты прекрасно знаешь, как я тебя люблю. И в отличие от некоторых, я не страдаю амнезией и прекрасно помню то дерьмо, в которое ты меня окунул четыре года назад. Вся твоя брехня насчет великой любви и родства душ меня торкала достаточное время. И если я об этом не напоминаю, это не значит, что я не злюсь за то, что ты меня бросил.

Последнее слово далось с трудом. Вся моя ничтожность того времени болью разлилась по телу. Я вскочила, чтобы скрыть слезы. Собрала пустые тарелки, начала мыть посуду.

— Крис, ты нас извинишь? — Кирилл кивнул на выход из кухни.

— Нет, не извинит. Нефига тут командовать, Орлов, — обрезала я.

Но Кристофер уже поднимался со словами:

— Без проблем, покурю.

Я услышала, как он вышел, и обернулась к Кириллу.

— Обязательно это было делать?

— Да.

— Зачем, Кир? Мы это никогда не обсуждали. Почему нужно было именно при нем?

— Потому что ты ведешь себя точно также, когда мы первый раз встретились… — он закурил прямо на кухне, но у меня сил не было нагавкать, — И у него будет намного больше причин не отвечать на твои письма и звонки, чем у меня. Он уедет, Сонь. И тебе опять будет больно. А я люблю веселую Соньку.

— Ты полагаешь, что я втрескаюсь в Кристофера Мэйсона?

— Полагаю, что ты — уже.

— Нет.

— Не видеть в нежности любовь

Трудней, чем в ясном небе солнце…

Господи, он помнит.

— Я думала, что ты их удалял, не читая, — мои стихи, которые я писала ему.

— Сонь, я все распечатывал и перечитывал. Мне тоже было не сахарно.

— Тогда почему? — я боялась задать это вопрос целых четыре года, — Почему ты меня оставил, Свен?

— Мы слишком похожи, и я слишком люблю тебя, чтобы опошлить это сексом. Я не мог быть с тобой так, как ты хотела. Знаю, ты бы ждала меня. Мы бы пересекались раз в месяц. Я бы погряз в изменах. А потом мы бы поругались и разошлись из-за глупости. Навсегда.

— Да, наверно, — мне было тепло в его руках.

Он мой друг. Лучший. Родной. Совершенно не представляю сейчас даже секс с Киром. Не говоря уже об отношениях, свадьбе, детях. Не с этим придурком-космополитом-алкоголиком.

— Кстати, Крис поплыл, — сказал он отстраняясь.

— В каком смысле?

— Да ладно забудь. Это я так… глупости. Иди к нему, а то уже вторую поджигает.

Я послушно вышла на балкон, отобрала у Кристофера только прикуренную сигарету.

— Спасибо, — сделала три крепких затяжки, пытаясь сообразить, как лучше ему все объяснить.

С одной стороны, я не обязана ничего ему объяснять, но с другой… Мы все-таки целовались в комнате страха.

— Не обращай внимания на Кира. У него сегодня месячные.

Крис хмыкнул и спросил:

— Значит ты любительница виртуального секса?

— Еще один такой вопрос, и я тебе врежу, — если думает, что я начну оправдываться, то это большая ошибка.

— А у тебя есть прозвище?

— Райна. Это имя одной из валькирий. Скандинавская мифология…

— Боже, Софи, я знаю, кто такие валькирии.

— А… Извини.

Я старалась курить медленно, но сигарета слишком торопливо тлела в моих пальцах. Разговор прервался. Я чувствовала, что его напрягла эта ситуация. Начни сам, пожалуйста. Спроси меня.

— Все было так плохо? — Крис забрал у меня сигарету, затушил, прикурил две новых, — Это не мое дело и можешь мне врезать, только не молчи. А то я начинаю буйно фантазировать.

Я мысленно ему поаплодировала.

— Мне было девятнадцать. Нам нравились одни и те же фильмы, книги, музыка. Попробуй тут не потерять голову. И гормоны палили во все стороны. Ну и самомнение он мне хорошенько кастрировал.

— И после всего этого вы дружите?

— Всего? Всего не было. Ну целовались. И все. Вопрос исчерпан?

Крис не успел ответить. В дверях вырос Кир.

— Северова, это как понимать? — он держал в руках свою гитару, которую забыл пару месяцев назад, — Я ее уже похоронил.

— Пить надо меньше, малыш.

— Ты играешь? — я увидела, как вспыхнули глаза Кристофера.

— Немного, — скромно ответил Кирилл.

— Так же как и по-английски говорит, — ввернула я. Скромняга-Кирюша.

— Ну ка, изобрази чего-нибудь, — попросил Мэйсон.

Кир немного покорчился, но присел на ступеньку и стал перебирать струны. Я узнала мотив. Бедняга Кристофер. Сейчас будет скучная непонятная песня на русском. У меня чуть челюсть не отвисла, когда в знакомый мотив стал вплетаться знакомый текст — только на английском.

— Супер, Орлов, — я похлопала в ладоши, когда он закончил, — Только ты мог перетащить русский фолк на английский.

— Попросили просто. Сам бы ни в жизнь не додумался. Да и мотивы здесь кельтские.

Кир всегда стеснялся играть при малознакомых людях… трезвым. Вот и сейчас немного засмущался от моих придирок. Ну и ладно — расплата за треп.

— А мне понравилось, — вставил Крис.

— Тогда любезность в ответ, — Кир протянул Кристоферу гитару.

— Особые заявки будут? — Крис обращался ко мне.

О, сейчас кое-кто будет разочарован.

— Я и забыла, что ты играешь.

— Иди ты, — выдал Кир с большими глазами.

— Я прям оскорблен, — Кристофер подтянул струны, затушил сигарету и запел.

А я пропала.

Он рвал струны, склонив голову к гитаре. Этот голос, словно крик в темноту на краю обрыва. Столько чувства, эмоций, надрыва. Я никогда не слышала подобного.

Только к концу песни узнала слова и музыку Вана Морисона. Кир его очень любил, а я не очень понимала. Под настроение. Но то, что сделал с этой песней Крис, перевернуло мне всю душу. Он не смотрел на меня, пока пел, но каждое слово, протянутое в ноты, проникло мне под кожу, растворилось там горячим серебром, а потом застыло острыми стрелами, которые вонзились прямо в сердце. Больно не было, хотя я практически чувствовала, как истекаю кровью. Видимо, в его серебре была та самая ядовитая ртуть, что отравляла, одновременно дурманя.