Воплощение снов (СИ) - Федотова Надежда Григорьевна. Страница 104

— О да, — сказала она, — Орнелла говорит почти то же самое… Клифф, а что, твой кузен Тьюли правда такой огромный, что не влезает в экипаж?

— Истинная правда, — заверил тот. — Но я слышал, он подумывает купить телегу и натянуть поверху тент…

В столовой было шумно. Дежурные уже кончили разносить миски и кружки, но за еду никто не спешил приниматься. Проклинаемая всеми жареная селедка остывала в лужицах зеленоватого масла, следом за ней остывал и жиденький кофе, а кадеты, не обращая на это внимания, ерзали на лавках, вертя головами и болтая без умолку. Пусть уезжали они только послезавтра, но сегодня так или иначе был последний учебный день, и у них словно открылось второе дыхание. Кадеты второго и частью — третьего курсов, все в предвкушении веселья грядущей ночи, то и дело склонялись головами друг к другу и понижали голос, с опаской косясь на преподавательский стол; первокурсники, которым приглашение на пирушку не светило, и выпускники, вынужденные соблюдать трезвость вплоть до торжественного присвоения им офицерского чина, прислушивались к возбужденному шепоту и сгорали от зависти, а мастера снисходительно переглядывались между собой, делая вид, что заняты исключительно ужином. Все они тоже когда-то были кадетами…

Недлинный стол у самой стены, закрепленный за обитательницами женской казармы, среди общего бедлама казался сейчас островком чинного спокойствия — девушки, склонившись над своими мисками, с отсутствующим видом ковыряли вилками рыбу и упоенно предавались мечтам. Большинство из них прибыли в Даккарай по велению сердца и мундир носили с гордостью, но… как же все-таки прекрасно будет на целое лето от него избавиться! Никакой больше колючей коричневой шерсти — только яркий ситец, муслин и шелк; никаких грубых ботинок, из самой изящной ножки делающих копыто — только легкие мягкие туфельки, кокетливо выглядывающие из-под пышного подола платья; никаких кос, никаких книг, никакого хождения строем!.. О, скорей бы вернуться домой!..

Орнелла, покосившись на размеренно жующую Кайю, сморщила нос:

— Брось ты эту гадость! Весь аппетит перебьешь.

— Почему — гадость? — пожала плечами та. — Рыба как рыба… И к чему мне аппетит на ночь глядя?

Герцогиня хитро прищурилась и, навалившись грудью на стол, поманила к себе подруг. Все четверо, заинтригованные, придвинулись ближе.

— Пс-с-т! — прошептала Орнелла. — К демонам эту селедку! После отбоя у нас будет кое-что получше…

— Пряники?

— Боги-хранители, Кэсс! Мы же, в конце-то концов, целый год от зари до зари оттрубили!.. Я хочу отпраздновать это как следует!

Кассандра улыбнулась, глядя в ее раскрасневшееся лицо. И вспомнив упоминание Клиффорда о незадачливом кадете Декстере, чья доля вина, предназначенная в общий котел, досталась глазастому капитану, вздернула брови:

— Только не говори, что у тебя под матрасом припрятана пара бутылок игристого!

— Не скажу, — согласилась кадет эль Тэйтана. — Какое там, когда эти выпивохи скупили всё подчистую?..

Она повела плечом в сторону гомонящих юнцов и тут же, забыв о них, удовлетворенно сощурилась. Игристое не игристое, а кувшинчик ежевичного ликера, вместе с коробкой шоколада и запиской, полной многословных благодарностей «за нелегкий труд» и «науку», уже ждал капитана Рид в ее флигеле. И герцогиня не сомневалась, что куратор еще до полуночи успеет оценить все это по достоинству — а значит, с обходом казармы нынешней ночью слишком усердствовать не станет.

— К чему нам вино? — сказала Орнелла. — Мы, слава богам, не мужчины, которым жизни нет без того, чтоб не плеснуть за воротник! И забудь про пряники, Кэсс — медовым пирожным со сливками они даже в подметки не годятся.

Кассандра и Сельвия, округлив глаза, благоговейно хором выдохнули: «О-о!», а Кайя, все же отодвинув миску с недоеденной селедкой, насмешливо качнула головой.

— От сладостей только больше есть хочется. Взялась транжирить, так достала бы хоть колбасы.

Герцогиня, в свете недавних совместных мытарств весьма потеплевшая к своей неизящной соседке, сердито фыркнула:

— Какая тебе колбаса! Ее же первую и разобрали по мужским казармам! Но немного белого хлеба, сыра и ветчины я успела урвать — а еще мне клятвенно обещали фунт персиков или, в самом крайнем случае, абрикосов…

— Это в мае-то? Да их сейчас во всем Геоне не найдешь ни за любовь, ни за деньги!

Выросшая в южном графстве, где основной из статей дохода были как раз фруктовые сады, Кайя знала, о чем говорит. Даже ранние сорта персиков поспевали на юге не раньше конца июня, а самые вкусные, сладкие — так и вовсе только в июле. Да еще эта прошлогодняя засуха…

— Геон? — переспросила довольно улыбающаяся Орнелла. — Можно подумать, других мест нет! Мне обещали алмарские.

— О-о-о! — сложив ладошки под остреньким подбородком, вновь протянула Сельвия. Ее нежное личико сделалось восторженно-мечтательным. Д'Орианы были небогаты, несмотря на внушительное родословие, а их родовое гнездо в Северных горах находилось далеко от проезжих дорог и торговых путей — Сельвии и ее братьям даже дары южных провинций Геона и те перепадали нечасто. Вспомнив о баснословной стоимости алмарских фруктов, Сельвия погрустнела. Она не могла не понимать, что сегодняшнее пиршество обойдется Орнелле в целое состояние. А содержание, которое Брайдон Д'Ориан выделил дочери на время учебы, было совсем крохотным и на нынешний день от него осталось лишь несколько мелких монет. Девушка бросила взгляд на Кайю, у которой и того не было — она ведь училась за казенный счет — и совсем расстроилась. Неловко взваливать все траты на одну Орнеллу, она и так постоянно угощает их то теми же пряниками, то конфетами, которые тоже наверняка покупает втридорога…

Кассандра, заметив печаль в больших карих глазах соседки, правильно истолковала ее причину.

— Это ты здорово придумала, Орнелла, — сказала она. — У меня как раз еще осталась пара золотых от того, что папа присылал в начале зимы…

— И у меня тоже есть немножко, — вспыхнув, заторопилась внести свою лепту Сельвия, которой ужас до чего хотелось попробовать хоть половинку персика. Кайя развела руками:

— Денег нет, но твоих егерей с месяцок попугать я могу — все одно к заставе я не приписана, и баронесса терпеть меня не может. Думаю, отец против не будет.

Орнелла с искренним недоумением посмотрела на подруг.

— Деньги?.. — после паузы переспросила она. — Какие деньги? Вы о чем, девочки?

В ее голосе звучала такая растерянность, что всем троим стало неловко. Одна за другой они уткнулись взглядами в стол — и тут до ее светлости наконец дошло, что происходит. Одним движением расправив плечи, герцогиня эль Тэйтана выпрямилась на лавке. Ее широко раскрывшиеся глаза сверкнули.

— Да за кого вы меня принимаете?! — в ярости вскричала она. Все, кто сидел за столом, очнувшись от своих грез, оторвались от мисок и повернули головы в ее сторону. Кассандра почувствовала, что краснеет.

— Орнелла, мы просто… — сконфуженно начала она, но герцогиня в ответ только свирепо фыркнула.

— Уж поняла, не дура! Деньги они мне вернут!.. Хороши подруги! Я-то думала… Я хотела… А вы!..

Она, задохнувшись от возмущения, вскочила с лавки, но сидящая рядом Кайя железной рукой усадила ее на место — пусть, надо сказать, и не без труда.

— Ну, будет, — все еще отводя глаза, буркнула она. — Ты не дура, а мы, выходит, дуры… Сиди уже. Миранда там сейчас от любопытства поперек себя треснет. Нажалуется капитану — и праздновать в наряде будем, все четверо.

Ее светлость, всё еще натужно сопя, покосилась в сторону кадета эль Виатор. Лицо у той и впрямь сейчас было как у кошки, увидевшей мышь.

— Да пусть хоть всю жаловалку просвистит, — мстительно буркнула Орнелла, памятуя о корзинке с конфетами и ежевичным ликером. И передернула плечами:- Ладно! Убери руки, синяков же наставишь, ни одно вечернее платье надеть не смогу…

Кадет Освальдо разжала пальцы. Кадет эль Тэйтана, одернув мундир, взглянула на пришибленных подруг и вздернула подбородок.