Гречишный мёд (СИ) - Гринвэлл Ольга. Страница 13
Выйдя из душевой кабины, Макс удовлетворенно оглядел себя в зеркале. Да, он здорово изменился. Плечи стали широкими, налились мышцами. Ни капельки жира на твёрдом прессе. Разве можно было сравнить его — тогдашнего пацана-срочника, едва вышедшего из казармы, и этого знающего себе цену молодого мужчину.
Обернув полотенце вокруг бёдер, Макс отправился в кухню, где мама уже накрывала на стол.
— Остался бы ещё на пару деньков, Максимка. Ну куда ты поедешь?
— Мам, я не могу здесь оставаться, — он серьезно посмотрел на женщину. — Ты меня откормишь, и я потеряю фигуру.
— Фигуру! — она расхохоталась, всплеснула руками. — А зачем тебе ее беречь? Ты за все время, пока здесь, ни на одну девушку даже не глянул.
— Ой, — Макс поморщился. — Не могу, мам. Я как только гляну, всё — пиши пропало. Загуляет твой сын.
— Мне бы с внуками поиграть...
— Еще успеешь наиграться. Ты у меня молодая, ну скажи, зачем тебе эти сопливые сорванцы?
Женщина в шутку хлестанула сына полотенцем по голове.
Села напротив, наблюдая, как сын ест. Опять собирается уезжать. Хорошо хоть не в какую-то горячую точку, а просто в отпуск к Ваньке. Подруга Ленка — мать Ивана — уже наворачивала посылки со всякими деликатесами. Хорошо еще Максимка не видел все эти чемоданы.
Жаль только, что ни у Ваньки, ни у её сына не складывается личная жизнь.
До небольших угодий егеря Макс доехал на попутке по разжиженной от дождей дороге. Погрузил свои мешки за кабиной водителя. Тот оказался малоразговорчивым мужиком лет тридцати пяти. Жил на вольном поселении и работал на лесоповале — перевозил срубленные деревья — хлысты.
Макс попросил высадить его чуть раньше. Несмотря на многочисленные тяжёлые сумки, решил пройтись пешком, осмотреться. Уже подходя, услышал звук бензопилы. Значит, Ванька дома. Макс усмехнулся — сделает сюрприз другану. Вспомнил про лежавшие в рюкзаке запасы алкогольных напитков и прибавил шаг.
Ванька увидел, что кто-то направляется к дому, остановился, прищурившись, стал вглядываться. Затем, скинув брезентовые рукавицы, бросился навстречу.
— Макс! Макс!
Друзья сжали друг друга в медвежьих объятиях.
— Черт, братан, сколько лет сколько зим! Ну, дай на тебя глянуть… — Ванька отстранился, смерив взглядом друга. — Ну ничего такой, возмужал, разросся.
— Да и ты ничего такой, Ванно. Не надоело тебе здесь ещё одному?
— Не, конечно, нет. Я и не один здесь. Пойдём в дом, покажу.
Максим огляделся. Дом был свежесрубленный и еще сочился свежим сосновым ароматом.
— Только не говори, что ты сам построил эти хоромы.
— Плохого ты обо мне мнения. Пока ты бегал по пустыне с калашом, я время зря не терял. Кое-чему выучился.
— Ну красота! — вытер ноги о коврик и потянулся к ручке двери. — И воздух какой!
Макс остановился на пороге просторной гостиной, скинул рюкзак, поставил сумки рядом.
Комната была просторной и чистой. На стенах висели оленьи головы с ветвистыми рогами, посередине лежала шкура бурого медведя.
— Смотрю, на охоту ходишь, — кивнул Макс на трофеи.
— Ну а как без этого? В город за продуктами не наездишься. Погоди, у меня такой закусон есть — пальчики оближешь.
— У тебя закусон, а у меня выпивон, — Максим подмигнул и стал развязывать рюкзак.
— Знал, что друг никогда не приедет с пустыми руками.
Стол был накрыт быстро — уже через пятнадцать минут ломился от закусок. Здесь были и квашеная капуста с яблоками, и малосольный хариус, маринованные грибочки, карбонад из кабана и ещё какие-то неизвестные Максиму продукты.
Он разлил по стопкам водку.
— За встречу! — поправился: — Долгожданную и не последнюю!
Иван фыркнул.
— Перебирайся ко мне. Чего тебе там делать в Москве? Баб тут полно. Вон, село неподалёку.
— А у самого-то есть кто? — Молодой человек заметил лёгкую улыбку, мелькнувшую на губах Ивана. — Ну колись? Кто она? Местная краса, русая коса?
Они опустошили стопки.
— Ну да, — Иван кивнул. — Местная девчонка. Ветеринарша. У меня как-то пёс заболел, чумка, — вздохнул, — не выжил. Но зато я с Ириной познакомился.
— И?
— Чего и? У нас букетно-конфетные отношения пока. Чего торопиться? Тут времени достаточно.
— Везет. Тебя никто никуда не гонит. А моя мать требует внуков. Может, ей бросить свою работу и в ясли устроиться?
— Да брось, Макс. Лучше давай ко мне. Тебе из местных кого-нибудь подгоним.
— Не, я пас.
Они ещё выпили, затем Иван потянулся за гитарой, стоявшей в углу.
— Давай-ка наши сбацаем?
— Тащи ещё одну гитару.
Они перепели все песни, которые знали в школе и пели в армии. Бутылка беленькой давно опустела, и на столе появилась следующая.
— А кто знает, Ваньк, может, я и решусь к тебе... Там мне нечего не светит, — язык Максима уже заплетался. — С этими бабами... эх, да что говорить...
— А у тебя-то, Макс, кто есть?
— Не, ничего серьезного. Так, однодневки. Мне даже больше нравится — никаких обязательств, чувств, зато полное удовлетворение.
Закуски были подъедены, бутылки почти опустели. Слегка покачиваясь, друзья вышли из дома. Макс потянулся.
— Эх, клево здесь у тебя, Вань. Пахнет елками.
— Кедрами, — поправил его друг. — Ты постой, у меня и настоечка есть на кедровых орехах...
— Это уж завтра, точняк.
— Сейчас, Макс, костёр ещё разведём, потренькаем.
Тот согласно кивнул. Ему нравилось здесь — уютно, по-свойски. И такие здесь шикарные места, аж дух захватывало.
Игорь закрыл сейф и оглянулся на отца.
— Ну что ж, впечатляет, — он сделал губы скобой, кивая. — Я думал, что ты способен только на всякую ерунду... Молодец.
— У меня там драга стоит, полностью под моим контролем.
— Смотри, не зарвись, добытчик. Стране тоже надо какие-никакие, а кости бросать. А то закроют производство из-за нерентабельности.
Игорь поморщился.
— Не волнуйтесь, батюшка, все под чутким руководством вашего драгоценного отпрыска. Все отработано, люди надежные. И будут ещё надежнее при должном инвестировании.
— Намёк понят, сын. Я должен подумать. Надо все просчитать. Как говорится: семь раз отмерь — один раз отрежь. У меня репутация.
— Да чего-ты, пап, — хмыкнул Игорь, — никто не подкопается. У меня и схроны по всей тайге есть.
Виктор Игнатьевич нахмурился.
— Ну-ка, налей мне своего коньяка и расскажи про эти свои, — он хмыкнул. — схроны.
Молодой человек послушно подошёл к бару и, открыв дверцу, достал бутылку «Hennessy».
— Насчёт инвестиций я подумаю, но прежде ты должен сам поехать в эту свою тайгу и тщательно все проверить, Игорь. Я бы не доверял твоей кодле. Достаточно шелохаться по кабакам и по телкам.
— Кстати, па, хочу тебя познакомить с моей девушкой.
— Опять? — Виктор Игнатьевич залпом заглотил напиток. — Упаси бог! Кто она? У тебя с ней серьезно?
Игорь задумался. С Мариной начиналось как обычно с другими, но что-то пошло не так. Парень и сам не понимал. Вроде обыкновенная. Красивая, конечно, и не глупая. В постели просто улётная — быстро-обучаемая. Не, жениться Игорь ещё не собирался, но придержать девчонку возле себя был не прочь.
Виктор Игнатьевич тем временем с любопытством наблюдал, как меняется выражение лица сына — эмоции сменяли одна другую.
— Ладно, приводи ее на семейный ужин. В воскресенье. — Мужчина поднялся из-за стола, снял пиджак со спинки стула. — Мне пора, — уже в дверях обернулся. — И да, не забудь съездить к своей драге в ближайшее время.
Вышел, тихо затворив за собой дверь.
Я пришла домой рано. Бабушки ещё не было — чаевничала с бабой Аней. Прекрасно. Мне как раз надо было почитать кое-какие книги. В последнее время я все больше стала стала интересоваться преданием о нашем роде и об этой пресловутой женской силе. Выискивая записи, я то и дело натыкалась на множество интересных вещей. Таких, о которых бабушка никогда не рассказывала. И я не знала почему. Ведь если она хотела научить меня всему, то почему скрывала.