За порогом мечты - Хейер Джорджетт. Страница 17

Он усмехнулся:

– Я и не думаю!

Она слегка покраснела, но постаралась придать голосу побольше достоинства:

– Ну, если вы хотели спросить меня только об этом, то…

– Нет-нет! – прервал ее Каверли. – Я знал об этом. Только вы вовсе не похожи на сварливую старую ханжу, берегущую свою девственность!

– Ой! – подавилась Эбби от неожиданности. – Да, насчет ханжи вы, пожалуй, правы – нет во мне этого… Но хватит меня подкалывать вашими булавками! Что вы мне хотели сказать на самом деле?

– О, я просто намеревался получить у вас немножко информации. Я даже не припомню своих поездок в Бат в годы юности, и теперь я целиком полагаюсь на вас. Не могли бы вы объяснить мне правила нынешнего здешнего этикета, поскольку я желаю войти в общество…

– Вы? – удивленно протянула она.

– Ну конечно! Иначе как я смогу поддерживать свое знакомство с… – Он запнулся, глаза его странно блеснули, а затем он продолжил невозмутимо: – С леди Виверхэм, конечно, и ее милой дочерью!

– Нет, конечно! Я ведь совсем забыла! У леди Виверхэм имеется несколько премиленьких дочерей!

– И у всех у них лицо напоминает отварную тыковку?

– Э… Ну, немножко, – признала она. – Вы могли бы оценить их сами, если бы собрались посещать балы в нашем Новом Городском Собрании. Но насколько мне известно, ни балов, ни концертов не будет до самого ноября. Но вам там понравится. Кроме того, думаю, там будут и публичные лекции. А концерты даются каждую среду по вечерам. И еще проходят пения в Уайтхаузе, сейчас, во время сезона…

– Позвольте мне самому определить день моего первого появления в обществе. А пока этих сведений, моя милая невежда, мне вполне достаточно!

Эбби сперва решила дать ему гневную отповедь за столь бесцеремонное обращение к ней, но потом раздумала – лучше вовсе не заметить этой дурацкой фамильярности. Она лишь сказала с ехидцей:

– Чувствуется, вы не особенно сильны в музыке, сэр? Ну да зато у вас, вероятно, тонкий вкус к карточным играм, верно? В Городском Собрании есть залы и для этого. Одна из них очень красивая, восьмиугольная, но я должна предупредить вас, что на деньги играть нельзя, не разрешаются и всякие незаконные игры… А по воскресеньям карточная игра вообще запрещена.

– Вы меня напугали. А что это за незаконные игры такие?

– Честно вам сказать, я и не знаю. Но так сказано в Правилах.

– Ну что ж, – мрачно проронил он. – И как же я могу попасть в это строгое заведение?

– Ну, вам нужно вписать свое имя в книгу регистрации мистера Кинга, если хотите приходить туда. Книга хранится в Зале Источников. Балы бывают по понедельникам, карточные собрания – по вторникам, а маскарады – по четвергам. Начинаются танцы сразу после семи часов, а заканчиваются ровно в одиннадцать. На простых балах допускаются только национальные танцы, но на маскарадах обычно добавляют пару котильонов. Ну и еще вы платите два шестипенсовика на чай, при входе…

– А еще говорят, что Бат – скучное местечко! Тут, я погляжу, тьма всяких радостей жизни! А скажите, что случится, если одиннадцать часов пробьет ровно посредине какого-нибудь глубоко народного, национального танца?

Эбби рассмеялась:

– Тогда, увы, музыка останавливается. Это тоже указано в Правилах.

К этому моменту они уже подошли к Сидни-Плейс, Эбби остановилась и протянула ему руку:

– Тут я и живу, так что должна с вами попрощаться, мистер Каверли! Очень вам благодарна, что вы меня проводили. Надеюсь, вы не станете скучать в Бате.

– Да, если меня не свалит с ног вихрь развлечений, которые вы мне здесь расписали… – Каверли взял ее ладошку в обе руки и слегка задержал ее. Глядя на Эбби сверху вниз, он улыбнулся: – И еще, мне не хочется прощаться с вами. До свидания, о'ревуар, мисс Вендовер!

Она испугалась было, что Майлз Каверли попытается напроситься в гости, чтобы познакомиться с Селиной, но, к счастью, он не проявил таких поползновений, а только подождал, пока Миттон отворил дверь перед Эбби, и напоследок лишь помахал ей рукой.

Поднявшись в дом, Эбби обнаружила, что Селина передислоцировалась на диванчик в гостиной, где наслаждается обществом навестившей ее миссис Левеиинг. Та просто лопалась от переполнявших ее бедфордширских сплетен, и прошло немало времени, прежде чем у Эбби образовалась возможность сообщить о возвращении сына миссис Грейшотт. Было невероятно трудно избежать при этом упоминания о том, что привез Оливера сюда в Бат мистер Майлз Каверли; и когда после перекрестного допроса Эбби все-таки раскрыла свой секрет, голосок ее неуверенно подрагивал.

Селина была особенно взбудоражена этим известием.

– Как? – взвизгнула она. – Это дядя бедного Стэси?! Это тот самый?! Которого выслали из Англии?! Какой ужас! Неужели это он довез Оливера домой?! Я думала, мистер Балкинг сам должен был сделать это, верно?! Какой ужас, что он…

– Думаю, он заботился об Оливере во время всего их путешествия, – заметила Эбби.

– Царица Небесная! Ну что ж… – Селина на минутку задумалась. – Возможно, он исправился после всех мытарств. Да и Стэси, надо полагать, вовсе не так плох, как о нем думают некоторые. Интересно, зачем это он приехал… Впрочем, вероятно, мистер Каверли как раз решил повидаться с племянником, – а это показывает его человеком глубоких и очень благонамеренных чувств…

– Вовсе нет! – с некоторым злорадством парировала Эбби. – Он даже знать не знал, что его племянник находится в Бате, а что касается родственных чувств, то их у него нет и в помине!

– Помилуй боже… Дорогая, ты что же, хочешь сказать, что сама видела его?!

– Он появился в доме у миссис Грейшотт, когда я там сидела. А потом вызвался проводить меня до дому. Прямо как в готическом романе!

– Не вижу здесь никакой готики, – помотала головой Селина. – Это просто знак его превосходных манер. Таких же, как и у его племянника!

– Если верить тому, что ты мне рассказывала о Стэси, то его дядя совершенно не похож на него! – Эбби ухмыльнулась. – Ни элегантности, ни хороших манер!

– Дорогая моя, ты находишься во власти предубеждений! – заявила Селина. – Собственно, и Роулэнд всегда говорил, что это твой главный недостаток в характере. Это было понятно, пока ты была еще юной девушкой, но теперь, когда ты поста… то есть ты поумнела, и теперь… Одним словом, в нашем семействе ханжей никогда не водилось!

Расхохотавшись в ответ на это замечание, Эбби упорхнула, думая про себя, как позабавился бы вместе с нею мистер Майлз Каверли, кабы присутствовал при этой сцене…

За ужином Селина продолжала разглагольствовать в своем восторженном духе о таинственной личности и характере Каверли и о том, какие таинственные силы заставили его вернуться в Англию. Однако к чаю вернулась Фанни, и тут разговор поменял направленность. Фанни была переполнена впечатлениями о разнообразных вещах, привезенных Оливером Грейшоттом из Индии, и хотя к резной слоновой кости или бенаресской бронзе интерес Селины был более чем умеренным, первое же упоминание о кашмирских шалях и целых рулонах тонкого индийского муслина разожгло ее самые низменные потребительские инстинкты. Когда Фанни описала своими словами индийское сари, Селина выразила энергичное недоумение, что этакая штука может продержаться на плечах дольше пяти минут. Она настаивала, чтобы Фанни убедила Лавинию не надевать сари, пока его не увидит и не одобрит сама Селина. «Это все потому, милая девочка, что у бедной миссис Грейшотт просто нет никакого вкуса…»

Фанни чудесно провела день у Грейшоттов, в Эдгар-Билдингс, и собиралась – если только ее тетушки не станут возражать! – повторить свой визит. Ее подружка Лавиния объяснила ей, как подавлен и угнетен бедный Оливер и что присутствие Фанни – с которой он много шутил и играл в шарады – необыкновенно поднимает его настроение.

– Вот я и подумала: наверно, это мой долг? – заметила в заключение Фанни, задумчиво морща лобик. – Дело тут, конечно, не во мне, а просто от молодых гостей Оливеру становится лучше и веселее… Я просто из вежливости обязана прийти туда, ведь мой визит явно принесет ему бездну пользы!