Янтарная кровь куртизанки (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна. Страница 45

Странно. Она не почувствовала угрозы в Ликсено. А ведь он снился ей с удавкой в руках…

Глава 20. Вейра, или Лети, моя душа…

Весна пришла в Тоннехед так внезапно и так рано, что следовало опасаться жёстких майских холодов. Зато на короткое время можно было сменить манто на плащ и даже выходить без палантина, в одной шляпке.

Вейра вдохнула свежий воздух, лившийся из открытого окна, и закрыла глаза, представив на миг, что она дома, в маленьком особняке вдовы Меррибет, на крохотной террасе позади. Оказаться бы там сейчас…

— Госпожа! Да вы совсем потеряли рассудок!

Найс влетела в спальню подобно фурии и с треском захлопнула раму. Вейра фыркнула:

— Ну вот, не дала воздухом подышать!

— Вы заболеете, подхватите лихорадку и, не дай Ведунья, помрёте, а что мы без вас делать будем?

— У вас есть два принца и один принц-консорт, которые желают сесть на трон больше, чем что-либо в жизни.

— Что буду делать без вас я? — камеристка упёрла руки в боки и осуждающе уставилась на Вейру. А она рассмеялась.

Чтобы приручить Найс, понадобилось совсем немного времени. Советник Эмбр, хоть и использовал изысканную магию, чтобы проникать в мысли, не умел видеть душу. А камеристка оказалась хоть и хитренькой, но неиспорченной девушкой. Однажды ночью Вейра проснулась от приглушённого плача. Найс ревела в подушку в маленькой комнатке для прислуги. Пришлось отпаивать её крепкой настойкой и успокаивать. Расспрашивать не пришлось: в расстроенных чувствах, Найс открыла сердце и мысли безо всяких уловок. У неё случилась роковая любовь с сыном самого богатого и влиятельного нотариуса в Тоннехеде. Причём юноша любил имперскую камеристку не меньше, чем она его. Однако о свадьбе не могло быть и речи — у Найс не было приданого, даже родителей не было, чтобы наследник доходного дела мог сочетаться союзом с какой-никакой семьёй. Папенька был решительно против.

Вейра решила проблему чуть ли не в один день. Выпущенный из тюрьмы по её указу вен Фенери в благодарность за свободу и возвращённое имущество, которое ещё не успели растащить приставы и имперские приживалы, признал девицу Найс своей сестрой и дал за неё неплохие деньги. Свадьбу с сыном нотариуса назначили на апрель и даже заручились присутствием императрицы.

Но Вейра со стыдом признавалась самой себе, что помогла Найс не только из человеколюбия, но и с корыстной мыслью. С того дня, как вен Ликсено пришёл к ней с деловым предложением руки и сердца, она не переставала искать выход.

Она тосковала по Виджану.

Мастер Вессон, с которым она тайком виделась в оранжереях, докладывал о том, что поделывает полицейский. Вейра знала, что магия мастера Рин Фу сработала, и все забыли куртизанку, которой она была. Ни вен Фенери, ни Туана, ни вен Вюрстер не помнили её, прежнюю. Но Виджан… Он был нужен ей, необходим, как воздух, как вода, как еда. Хотя бы потому, что под сердцем Вейры завязался плод их любви…

— Дети! — бурчала матушка Бийль, грохоча кружками. — Дети… Это хнычет, это постоянно болеет, это постоянно просит еды… И денег! Денег! Сколько денег уходит на лекарей, на пелёнки, а потом на одежду… Одумайся, Эмилина, одумайся, говорю тебе. Пока не поздно.

— Так ведь он уже… — простодушно оправдывалась одноглазая и пожимала плечами.

— Это ерунда! Я позову знахарку Дорран, она вмиг избавит тебя от бремени.

Эмилина встала, прижав руку к животу, и покачала головой:

— Нет, спасибочки. Вот придёт Альто, и я ему скажу.

— Ду-у-ура, ой дура! — бросила зло матушка Бийль. — Посмотришь, он к тебе дорогу забудет после этого.

Вейра встала с кресла, подошла к окну, запахнувшись в драгоценную шаль из приданого матери, и вздохнула. Эмилина родила мальчишку, вышла замуж за Альто — сына торговца рыбой, и теперь служила в лавке своего свёкра. Всё у неё сложилось хорошо. А у Вейры никак не складывалось. Бросай кости, не бросай — всё одно вылетают нули.

В саду гуляла с младенцем Фирмина. Рядом с ней шваркал ногами мастер Вессон — охранял. В последнее время Вейра чувствовала неясную угрозу, витающую над маленькой, покрытой светлым пушком волос головкой вена Северьяна. От кого исходила угроза, понять было сложно, почти невозможно. Поэтому малыш с кормилицей поселились в гардеробной Вейры, несмотря на все протесты Найс и на негодование советника.

Последнему Вейра не доверила бы и щенка, не то что бывшего наследника покойного императора Иллария.

— Госпожа…

Найс присела в книксене за спиной, и Вера обернулась. В руке камеристка держала поднос со свёрнутыми в рулон бумагами.

— Что это?

— Рамдин принёс, — и девушка зарделась, как маков цвет.

Вейра протянула руку, чтобы взять бумаги, но остановилась на полпути, спросила:

— Он сказал, что это?

— Нет, госпожа. Сказал, что сам не знает, что внутри, но вы просили.

Уже не сдерживаясь, Вейра схватила свиток и с жадностью ребёнка развернула его. Пробежалась глазами по выцветшим чернилам рукописной вязи и улыбнулась. Она не ошиблась в Рамдине. Этот достойный молодой аристократ по её просьбе раскопал столь необходимый документ, в существовании которого она даже сомневалась. Однако вот он, документ, в руках перед глазами, и пергамент шуршит в пальцах, как живой. И это счастье! Самое настоящее счастье.

Но теперь надо действовать, а не просто радоваться. И Вейра крикнула:

— Найс, приготовь мне своё платье и плащ. Мы выйдем прогуляться инкогнито!

— Велеть запрячь? — растерянно уточнила камеристка, но Вейра нахмурила брови:

— Принцип инкогнито — это чтобы никто не знал, кто мы. Поймаем наёмный экипаж.

— Но… Ваше величество… — пролепетала девушка. — Это небезопасно…

— Живее, Найс! Ничего с нами не случится.

Небезопасно! Да что ты знаешь о небезопасной жизни, милая маленькая Найс… Вейра встала перед зеркалом и с усмешкой сняла колье с бриллиантами, вынула из мочек ушей серьги и стянула с пальцев перстни. Бросила взгляд на портрет императрицы Аливейры, который с первого дня поставила на туалетный столик. Матушка была такой красивой и такой печальной, но она вдохновляла Вейру ежеминутно быть достойной своей судьбы…

Почти месяц понадобился для того, чтобы подготовить коронацию. Советник Эмбр развил бурную деятельность: пригласил учителей для Вейры — по этикету, политологии, танцам, точным наукам и каллиграфии. К счастью, она схватывала все новые знания на лету, и занятия даже развлекали её. Вечерами она вместо отдыха пробиралась на третий этаж к старой приживалке, которая была кормилицей отца и умела рассказывать занимательные истории из дворцовой жизни. От старушки Вейра узнала почти всё о своих покойных родителях: как отец преклонялся перед матушкой, как та старалась отдать ему тепло своего сердца, но не могла, потому что никогда не любила, однако привязалась всей душой, часть которой оставила в родной Амедьеваре. И становилось понятно, отчего императрица казалась печальной. Просто-напросто она не смогла выбрать свою судьбу. Это судьба выбрала её.

Вейра будет бороться всеми силами, чтобы не стать печальной, как мать.

Через полчаса две маленькие фигурки, завёрнутые в плащи по самые брови, выскользнули из дверцы оранжереи, ведущей на зады дворцового ансамбля. Там Найс отворила ключом калитку, и Вейра смогла беспрепятственно выйти на улицу. По пути она дала распоряжение Фирмине собрать вещи младенца и с помощью мастера Вессона добраться до дома вдовы Меррибет. Это займёт некоторое время, поэтому сначала надо побывать в полицейском управлении.

Наёмный экипаж они поймали довольно быстро. Суровый кучер из бывших деревенских согласился подвезти двух девиц на короткое расстояние, которое отделяло дворец от большого серого дома с маленькими окошками. Вейра чувствовала необычайное волнение от предстоящей ей встречи и от непростого разговора. Ведь Виджан забыл её, забыл всё, что связано с ней… Как напомнить ему о любви, связавшей их давным-давно, о страсти и боли в груди, которые предшествовали совету?