Янтарная кровь куртизанки (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна. Страница 8

Девушки разом засмеялись, и Вейре стало жарко. Неужели ей разрешат остаться? Ночные горшки — это же такая мелочь по сравнению с коровьим навозом и свиной баландой… Зато в тепле и сытости! Взгляд её с надеждой обвёл сидящих в маленькой кухне и остановился на лице матушки Бийль. Та достала из-за пояса подвязок трубку из светлого камня, задумчиво постучала ею о край стола и прищурилась:

— Набивать умеешь?

Вейра кивнула. Дядюшка курил трубку. Набивать её совсем несложно, главное, узнать, как именно любит курильщик.

— Сколько тебе лет?

— Девять, достопоштенная вилья, — едва шевеля губами, ответила Вейра. Губы начали отогреваться, причиняя ей острую боль. Женщина на момент застыла, а потом захохотала, размахивая трубкой, отчего холодный вонючий пепел посыпался повсюду:

— Вилья! Ой, не могу! Ой, насмешила! Достопочтенная! Лира, где ты взяла это диво деревенское?!

— На пороге, — вежливо буркнула Лира, наливая в чашку бурую жидкость из закопчённого чайника.

— Ладно, — отсмеявшись, ответила матушка Бийль. — Пусть остаётся. Кормить её будете сами, пока не начнёт приносить прибыль. Давайте, не зевайте, скоро колокольчик затрезвонит…

— Эй!

Вейра подхватилась с края кровати и в первый момент с ужасом подумала, что уснула в заведении «Птички-невелички» за барной стойкой. А ведь за такое можно было схлопотать от матушки Бийль тяжёлым туфлем с деревянной подошвой…

Но нет. Прислонившись к спинке кровати, Вейра задремала в ногах вена Ликса. Бульон томился в горшочке под деревянной крышкой, а в руках опасно накренилась плошка с густым барсучьим жиром, которую Бея из-под подола передала хозяйке на кухне. Вен Ликс уже проснулся и теперь подталкивал Вейру коленом, тихим шёпотом пытаясь разбудить. Задремала! А ведь хотела натереть ему руки и лицо жиром, чтобы успокоить красную обмороженную кожу!

Покачивая головой в знак досады, Вейра присела поближе к мужчине и показала ему на плошку:

— Давайте, я намажу ваши руки, вам станет легче, достопочтенный вен!

Так как он снова не понял, Вейра осторожно взяла его пальцы в свою ладонь, зачерпнула немного густого, пахнущего мокрой шерстью жира и принялась легонько втирать в кожу кисти. Достопочтенный вен взвыл, как рысь, которой не дали сожрать законную порцию зайчатины. Вейра зашикала, испуганно приложив палец к губам:

— Вы что! Сейчас весь квартал сбежится сюда!

Он закатил глаза к потолку и отвернулся, предоставив ей заниматься рукой. Вейра усмехнулась, глядя на его стиснутые зубы. Мужчины! Совсем маленькая боль сводит их с ума. Тогда как женщина может терпеть и молчать до самой смерти…

— Не больно?

Лира растирала ей щёки обеими руками, которые щедро полила едко пахнущей жидкостью из пузатой бутылки. Вейра сглотнула комок вязкой слюны и выдавила из горла тихое:

— Нет…

— Врёшь ты всё, — усмехнулась Лира. — Но правильно врёшь. Никто не должен знать, что тебе больно. Иначе какая ты женщина!

Боль пульсировала, казалось, во всём теле. Спасения от неё не было — тело, отогреваясь, разгоняя кровь, протестовало против такого с ним обращения. Вейре снова захотелось умереть, чтобы избавиться от боли, но она задавила это проявление малодушия громким вздохом. Лира покрутила головой, отчего непослушные кудряшки выскользнули из причёски и рассыпались по плечам.

— Сильная, да? Терпи, козявка. Имя у тебя есть?

— Вейра, — выдохнула она сквозь зубы.

— Вейра как?

— Никак, достопоштенная вилья, — тихо ответила она. Теперь у неё не было семейного имени. Как и семьи…

— Ну что ж, просто Вейра, — Лира отстранилась, вытирая руки о полотенце. — Если ты у нас задержишься, придётся придумать тебе новое имя.

Она прищурилась, глядя на Вейру, и улыбнулась, как будто знала много вещей наперёд:

— Мне отчего-то кажется, что ты задержишься. Но, во имя Чёрной Ведуньи, не называй меня и других девочек достопочтенными вильями, договорились?

— Хорошошь, вилья… То есть… А как вас называтися?

— Просто по имени. Я Лира. А старшая — матушка Бийль. Остальных выучишь. А пока поди сядь возле печки, потом дам тебе поесть…

Вейра аккуратно обмотала кисти вена Ликса чистыми бинтами, нарезанными из старых простыней тётушки Фридиль, и взяла со столика горшочек.

— Вы голодны, достопочтенный вен? Покушайте немного бульона, чтобы восстановить силы.

Он вытянул руки с несчастным видом. Голодные голубые глаза жалобно блеснули. Вейра усмехнулась: бедный вен Ликс, с замотанными пальцами ложку не удержать! Она придвинулась ближе, накинула на его грудь свежее полотенечко и зачерпнула бульона ложкой:

— Ну же, открывайте рот! Будем кушать.

К такому обороту дел вен Ликс был явно не готов. Он нахмурился и даже слегка отодвинулся от Вейры. Но она настойчиво поднесла ложку к его рту и даже сама приоткрыла губы, словно показывая, что надо делать. Вен Ликс неохотно подчинился, проглотил вкусный бульон. Причмокнул, как младенец, и облизнулся, пытаясь достать языком ускользнувшую каплю. Вейра промокнула его губы краем полотенечка и ласково сказала, пытаясь чётко выговаривать слова:

— Вот и хорошо. Ещё одну!

Она почти скормила ему целый горшочек, чувствуя себя матерью этого большого беспомощного ребёнка, когда в дверь тихонько поскреблись. Вейра быстро глянула на вена Ликса и приложила палец к губам. Потом почти бесшумно подошла к двери и спросила шёпотом:

— Что такое?

— Это я, госпожа, это Бея! Тут посыльный принеслися нешто для вас!

Отворив дверь, Вейра приняла из рук служанки небольшой пакет, обёрнутый тёмной парчой и перевязанный кокетливой лентой. Вен Риули постарался придать значение дорогому подарку. В этом была вся суть чопорного негоцианта: он делал всё на совесть, хоть и умеренно.

Нетерпеливо развернув упаковку, Вейра открыла деревянную шкатулку и ахнула. Два каплеобразных камня, ясно-синих с белыми прожилками, лежали на мягкой подушечке из чёрного бархата, а вокруг вились серебряные цепочки. Какая прелесть! Какая дивная, упругая сила исходит от них… Вейра провела рукой над камнями, словно огладив энергию артефактов, словно пытаясь впитать её. Эта сила отчего-то всегда приводила её в состояние восторга, Творец знает отчего.

Вейра быстро надела цепочку камня на шею, чуть прижала его ладонью к груди. Синяя слеза удобно легла в ложбинку, немного не доставая до кружева над корсетом, и сразу согрела кожу, как будто сила проникла в тело Вейры. Необыкновенное чувство! Она присела на постель вена Ликса и протянула ему второй камень, жестом показав, что необходимо его примерить. Мужчина заколебался, но Вейра мягко подтолкнула его руку:

— Ну же! Надевайте.

Синяя слеза устроилась на широкой, почти безволосой груди вена Ликса так, словно и была вырезана специально для него.

— Вы меня понимаете? — осторожно спросила Вейра. Вен Ликс поднял брови и, помедлив, кивнул. Потом наморщил лоб:

— Шептальные камни?

— Ах, как чудно! Они работают! — восхитилась Вейра. — Я тоже вас понимаю!

Она уселась поудобнее, сложив руки на складках пеньюара, и улыбнулась:

— Рассказывайте же поскорее, кто вы и откуда?

Он посмотрел на неё, как на редкое животное в клети, и покрутил головой:

— Я… не знаю.

— Но ведь вы же мне сказали своё имя!

— Ликсено, да…

Вейра растерянно смотрела на гостя, не понимая, как можно не помнить кто ты и откуда. Вен Ликс нахмурился, зажмурил глаза, потом снова потряс тёмными кудрями:

— Нет, не знаю!

Он со стоном откинулся на подушку и пробормотал:

— Только этого мне и не хватало… Ведь я должен сделать что-то важное, а вот что…

— Не расстраивайтесь, достопочтенный вен, — попыталась утешить его Вейра, поглаживая по плечу. — Всё будет хорошо, вы обязательно вспомните!

— Где я нахожусь? — спросил он, вскинувшись. Вейра пожала плечами: