Белая река (СИ) - Далинская Олеся. Страница 20

— Переживет.

— Как ты это делаешь?

— Что? — повернулась Ева к сидящей за ее спиной брюнетке, — меняю лицо?

Фелис закусила губы и осторожно шепотом задала тревожащий ее вопрос.

— Ты ведьма, Ева? Там, в твоем низшем мире, ты наводила порчу на людей?

Ева рассмеялась. У нее сейчас истерика, наверное, начнется.

— Нет Фелис. Ничего и близко такого. В моем мире их вообще нет, — снова повернулась, пугаясь собственного отражения, — так, одни шарлатанки.

Не стоило ждать, когда это увидит Гор, да еще обязательно при скоплении свидетелей. Наблюдатели того, как ее снова будет унижать высший, задавая вновь и вновь те же вопросы, на которые нет ответов, не нужны и Ева, натянув принесенный Фелис плащ, решительно направилась к выходу.

— Ты куда?

Чуть задержавшись, Ева резко выдохнула.

— Сама покажу ему.

Не было взрыва, не было криков «кто ты?» и «откуда?». Когда она вошла, без стука с упрямо вздернутым подбородком, полностью готовая противостоять, Гор ее удивил.

Сидел за столом, задумчиво потирая нижнюю губу — вот же привычка — и лениво оглядывая ее лицо. Можно было даже подумать, что и не заметил.

— Подойди сюда. — Голос спокойный, от Горкана веяло неожиданным равнодушием.

Ева чуть замешкавшись и потоптавшись на пороге, подошла к его роскошному столу. По пути не удержалась, погладила идеальную, прохладную поверхность стола. У него только качественные вещи. Даже в комнатах наездников, все устроено с наивысшим комфортом.

— Ближе.

Зашла за стол и встала напротив сидящего Гора, ярко освещенная светом из огромного окна. Высший поднялся и, обхватив стальными пальцами ее подбородок, поворачивал лицо то слегка вправо, то влево. Большой палец, едва прикасаясь прошелся по нежной, тонкой кожей под тем глазом, что стал светло-серым и изменил форму. Гор хмыкнул, заставив скривиться уголок губ и теперь совсем стало трудно не смотреть на него.

— Не дергайся. Побереги челюсть. — Мягко предостерег высший, продолжая доводить до изнеможения своим длительным осмотром и безмятежностью. — В общем, ты не определилась — один глаз уже твой, второй раздумывает.

Ева сглотнула комок в горле, растерявшись, не ожидая вполне спокойной реакции.

— Наверное. — Тихо выдавила и попыталась высвободиться из цепких пальцев.

Склонив голову, задержался потемневшими глазами на нижней части ее лица. Указательный палец, уткнулся в кайму верхней губы.

— Губы совсем не ее…Цвет, форма — все другое.

Скачок сердца к горлу выдавил из нее судорожный выдох. Палец слегка погладил то место, где на верхней губе должна быть выемка.

— У Надин здесь был выразительный изгиб, у тебя его нет. Твои полные, мягкие и бледнее. Блондинка, значит…

— Все, хватит! — Вздрогнула Ева, сытая по горло этими анатомическими подробностями, — отпусти меня. Но вопреки ее желаниям, пальцы надавили сильнее, без особого усилия, но причиняя ощутимую боль и уже в который раз она удивилась, той чудовищной силе, что затаилась в нем. Пока не выпускает, но сдерживается и одному богу известно, выдержит ли такая слабачка, как она…

Левая рука коснулась волос и пальцы, зарывшись в волосы вцепились в них мертвой хваткой. Зажмурилась от кратковременной вспышки боли, скривилась и он соизволил чуть ослабить захват…И уже в следующую секунду ошеломленно раскрыла глаза. Целовался Гор тоже с напором, не раздумывая нырнул языком, даже там, во рту показывая, кто здесь хозяин. Ева вцепилась в отвороты куртки, так, что казалось кожа на кистях лопнет, рывок…еще, в безнадежной попытке оттолкнуть высшего, пока тот самозабвенно, буквально насиловал ее губы. И все у него с болью — рука, схватившая пряди волос, пальцы, сжавшие нижнюю челюсть и его язык…В нежную кожу щеки начало впиваться нечто острое, запустившее судорогу острой, словно оголенный нерв задел, боли — вниз по шее, боль заставила Еву даже пригнуться…Она закричала, вернее вышло громкое мычание, задергалась, отбиваясь от жестоких объятий…разомкнув сжатые кулаки, потянулась к его лицу, чтобы вцепиться, как сейчас это делал он…резко отпустил.

В кабинете лишь их дыхание. Евы, перемежающее с тихими всхлипами и шумное, готовое на рычание из глубины широкой груди, его…Плотно сжатые губы, хищные черты лица и глаза, снова изменившиеся. Цвет, как в тех контейнерах с кровью, которую так часто переливали Виталику. Она часами сидела у больничной холодной постели, уткнувшись взглядом, в темно-красные пакеты, подвешенные на штативе в палате мужа. Они ее тогда завораживали. Виталик…он не был таким, полная противоположность — нежный, ласковый, всегда целовал ее так, словно его жена была хрупкой фарфоровой куклой в руках.

Ева тыльной стороной ладони вытерла губы, чуть скривившись, едва задев то болезненное место на щеке, где только что были его стальные пальцы.

— Вы все проверили? — задыхаясь, прохрипела Ева и, делая шаг назад, в опаске, что тому вздумается продолжить.

— Да, — как ни в чем не бывало, вернулся в кресло Гор и, глядя мимо нее, снова превратился в равнодушную статую. — Можешь идти.

На ватных, трясущихся мелкой дрожью ногах, Ева устремилась к выходу. Так хотелось сказать ему, нечто убийственно едкое, но не смогла. Зубы отбивали дробь так, словно по макушку окунулась в ледяную воду. Не сейчас…выскажет потом, что она думает о нем.

На лестнице ее встретила Фелис. Окинув красноречивым взглядом ее лицо, с досадой закусила губу.

— Он в бешенстве, да?

Кивнула, не в силах пока говорить, понимая, что голос будет на грани слез.

— Он тебя ударил?

Ева отрицательно замотала головой и махнула рукой на жест наездницы, указывающий на левую сторону лица. Не мудрено, после того захвата Гора. Потерла кожу и, сдавленно прокашлявшись, наконец, смогла спросить, при этом изображая фальшивое спокойствие.

— Ты куда-то предлагала сходить.

— Да, — неуверенно протянула Фелис, — прогуляться по городу, но…

— Пошли, — твердо согласилась на прогулку Ева и потянула брюнетку за собой, вниз.

Спустя тридцать минут, преодолев двор и главные ворота, что защищали от непрошенных гостей башню Гора, они влились в шумный, разноцветный поток людей на улицах Сайконга. И хотя на них исподтишка поглядывали любопытные прохожие, Ева ловила себя на мысли, как приятно все — таки затеряться в общей массе и не боятся, что она опять что-то сказала не так или сделала не то…

— Смотри, пройдем пару кварталов и выйдем на главный рынок, — чуть не кричала ей на ухо Фелис, пытаясь победить какофонию окружающих звуков. Голоса, голоса…смех, резкие выкрики, шум колес — мимо пронеслись пара бурханов везущих повозку, нагруженную людом.

— Осторожно, тут просто хаос на дорогах, — предупредила снова ее гид и Ева, кивнув, только успевала вертеть головой. Высокие здания, в основном из камня, с надстройками, будто налепленными неадекватным архитектором…Окна, расположенные не менее хаотично, кое-где, прямо на веревочных протяжках поперек улиц, высоко над головой, колыхалась на легком ветру, развешенное белье. Она задрала голову, лиловая узкая полоска неба, перечеркнутая проводами, веревками и черт-ти чем еще, давала немного света, поэтому тут внизу, даже сейчас днем, кое-где горели светильники. Балаган голосов разносился и сверху, то жители переговаривались, иногда покрикивая через напротив расположенные окна. Сумасшедший дом. Фелис дернула ее в сторону, и рядом, грохоча железными колесами прокатилась тележка, до верху набитая свернутыми паласами и вазами. Торговец, тараща на них глаза, вежливо извинился и, сгорбившись устремился вперед, туда, куда направлялись и они — на рынок.

— Держи ухо востро, Ева, — брюнетка повела плечами, успокаиваясь от тяжести оружия за спиной, — тут можно встретить кого угодно. Обытали, торговцы тебе не угрожают, но вот в толпе могут встретиться другие из высших, а особенно аккуратно с их телохранителями.

— Конкуренты?

Брюнетка встряхнув волосами, пожала плечами.