Рассвет Ив (ЛП) - Годвин Пэм. Страница 70

Он рассмеялся, и его глаза блеснули.

— Теперь, когда ты превратила всех гибридов в людей, вероятно, ты сможешь превращать все аспекты жизни в пошлые намеки и зарабатывать на жизнь как бродячий артист.

— Может, я так и сделаю, — я провела пальцем по его рубашке, наслаждаясь жесткими впадинами под тканью. — Пошлые намеки всегда ценятся по достоинству, потому что сама жизнь передается половым путем.

— Да ты сегодня просто в ударе, — он подцепил пальцем пояс моих штанов и подтянул меня к себе.

Я обвила руками его шею и посматривала на восточный хребет позади него.

— Для моего следующего трюка мне понадобится кровать и доброволец.

— Мне нравится, как это звучит, — он поцеловал меня в губы. — А где твоя кровать?

— Хмм, — я сделала вид, будто осматриваюсь по сторонам, ища кровать. — Тебе придется продемонстрировать изобретательность.

— Если отбросить все лишнее, в постели я тебе не только изобретательность, но и кое-что другое покажу.

— Неплохо, — я покусывала кожу на его подбородке. — Может, ты сможешь быть компаньоном в моих развлекательных заработках.

— Я готов заниматься чем угодно, лишь бы с тобой.

— Ты можешь передумать. Я та еще заноза в заднице.

— Тогда я буду делать все медленно и использую смазку.

Я расхохоталась.

— Все, ты от меня точно никуда не денешься.

— Хорошо, потому что я никогда больше тебя не опущу.

Я прижалась к нему, потягиваясь, как довольная кошка, впитывая ощущение его силы и тепла. Затем меня затопило другое тепло, и мой взгляд скользнул к оранжевому румянцу над скалой.

— Оно встает.

Его лицо расплылось в широкой улыбке, и он открыл рот.

— Не надо шуточек про эрекцию, — я прижала палец к его губам. — Тут я сама напросилась, да, — сделав шаг назад, я развернула его к рассвету. — Смотри.

Плечи расправлены, грудь колесом, подбородок поднят — его красота занимала много пространства. Дело не только в его мускулистом телосложении. Дело в его чувстве уверенности, доминирующей манере держаться и ауре больше, чем сама жизнь. Просто стоя рядом с ним, я переполнялась дрожью интенсивных эмоций. Волнение, томление, страх…

— Я боюсь, — я уставилась на его профиль, не моргая и ожидая, когда первый луч света коснется его лица. — Я украла твои сверхъестественные силы. Если я оставила тебя без защиты, но твоя уязвимость никуда не делась…

— У меня есть ты, Доун, и ты — все, что мне нужно, — Салем обхватил рукой мою спину, прижав к своему боку. — Если бы карма получила свое, у меня и этого не осталось бы.

— Карма — это как поза 69. Что отдаешь, то и получаешь.

Он усмехнулся, поцеловал меня в волосы и прищурился, глядя на залитый светом горный хребет.

— Ты дал мне жизнь, — я пристально наблюдала за ним, обхватив руками его талию и задержав дыхание, пока солнечный свет начинал струиться в каньон.

Его грудь поднялась от тяжелого вдоха, безупречная фарфоровая кожа вокруг синяков сияла в огненном свете рассвета. Он не прикрыл глаза, не зашипел, не загорелся. Он впитывал всю мощь солнца с запрокинутой головой и приоткрытыми губами.

Я прикоснулась к его коже. Гладкая, теплая, человеческая кожа. Я улыбнулась так широко, что щеки заболели.

— Скажи что-нибудь.

— Рассвет похож на тебя, — он закрыл глаза, его тембр звучал низко и хрипло. — Ослепительный. Экстраординарный. Живой.

Я обняла его покрепче и перевела взгляд на золотистые копья, пронзающие небо цвета хурмы.

— Я родилась прямо здесь. Вот прямо здесь, где мы стоим. Этот вид был последним, что увидела моя мать.

— Ты была частью этого вида, верно? — он отрешенно гладил меня по волосам, не отводя глаз от неба. — Она ведь видела тебя?

— Ага. Она держала меня в руках.

— Если я в последний раз закрою глаза с тобой в моих объятиях и с солнцем на моем лице… — он посмотрел на меня с совершенно серьезным выражением. — Я умру счастливым.

Меня охватило всеобъемлющее ощущение умиротворения.

— Я люблю тебя.

Салем обхватил мое лицо ладонями, его глаза были теплыми и яркими от глубины его любви.

— Спасибо, что дала мне это, — на мгновение он притих, большими пальцами водя по моим скулам. — Я прожил всю жизнь без любви и без света. Теперь у меня есть и то, и другое, и что бы ни случилось, я никогда не перестану их ощущать.

Я скользнула губами по его рту, и медленно, нежно поцелуй углубился, прерываясь от нехватки воздуха, и переместился к лавочке возле статуи моей матери. На протяжении следующего часа мы сидели бок о бок, затерявшись в тепле солнца и друг в друге. Я рассказала ему о своем разговоре с матерью, но остальные события прошлой ночи остались именно там, где им место — в прошлом.

В итоге к нам пришли мои отцы, принеся завтрак и новости об еще большем количестве излечившихся людей. Мы впятером растянулись на участке травы возле мемориала моей матери, поедая омлет, жареную тертую картошку и вяленую говядину.

Этот сад для меня всегда хранил налет уныния — в этом месте обитали призраки смерти моей матери и Дарвина. Но новые воспоминания, более яркие моменты быстро проливали великий свет надежды на весь мой мир.

— Я его люблю, — сообщила я с набитым ртом.

— Мы знаем, девочка, — Рорк вытянул перед собой ногу и вытер рот.

Я прищурилась, уставившись на три лица, которые заметно расслабились со времени моего первого пробуждения.

— Это значит, что вам тоже придется его полюбить.

— Доун, — Салем возле меня напрягся.

Джесси свесил руку с согнутого колена.

— Теперь, когда в Сопротивлении нет необходимости, что ты собираешься делать?

Я проглотила то, что было во рту.

— Мы не обсуждали…

— Я у него спрашиваю, — Джесси взглянул на Салема.

Когда Салем не ответил, я украдкой взглянула на его лицо.

В его глазах стояло задумчивое размышление, пока он выдерживал жесткий взгляд Джесси.

— Мы пустим корни и будем строить. Будем выращивать растения и собирать урожай. Усердно работать и хорошо спать. Идти к своим мечтам в течение дня и приходить домой на ночь, чтобы помечтать еще.

«Хороший ответ, мой прекрасный мужчина». Я скользнула ладонью в его ладонь и переплела наши пальцы.

— Приходить домой куда? — Мичио отставил свою тарелку в сторону и сцепил руки перед собой.

— Туда, где Доун, — без колебаний ответил Салем.

— Это будет не Канада, — я драматично изобразила дрожь. — И это не будет подземное жилье… где угодно.

Салем сделал глубокий вдох, и его избитое лицо купалось в солнечном свете.

— Я могу с этим жить, — его губы изогнулись в улыбке. — Наш дом где-то там, ждет нас.

— Он — самое высокое здание в самом крупном городе, — я перекатывала эту идею во рту, пробуя на вкус. — Окруженное суматохой и налаживающейся жизнью.

— Он на песчаном пляже, где каждое распахнутое окно выходит на океан, — он улыбнулся еще шире, сжимая мою ладонь.

— Тяжеловато выращивать и собирать урожай на пляже, — я положила голову ему на плечо, и моя голова шла кругом от мечтаний. — Дом — на травянистом холме с видом на плодородные земли, ждущие, когда их засадят.

— А где твои старики в этих сценариях? — Рорк выгнул светловолосую бровь.

— Ну кто-то же должен ухаживать за посевами, — я подавила улыбку. — Я слышала, ирландцы кое-что знают о выращивании картошки.

— Ах ты мелкая гарпия, — Рорк потянулся через разложенную на траве еду, сшибая стаканы и миски, чтобы взъерошить мои волосы на макушке. Добравшись до меня, он обхватил руками мое лицо и поцеловал в лоб. — Никуда ты от нас не денешься.

Когда он опять устроился на своем месте возле Джесси, я посмотрела каждому из них в глаза и спросила:

— Вы оставите плотину? Вы оставите… — я окинула взглядом сад и остановила взгляд на вырезанной статуе моей матери.

— Иви не здесь, — Джесси покрутил травинку между пальцами, не отводя глаз от статуи. — Она в наших мечтах, в твоих мечтах, куда бы они тебя ни привели.