Поцелуй зимы (СИ) - Шейн Анна. Страница 59

Осталось лишь надеть фату — почти прозрачную, как чистейший лед, и очень длинную. Но леди Догейн хотелось повременить.

День своей свадьбы она представляла не так. И уж точно видела на месте жениха не зимнего короля-фейри.

Она отрешенно глядела на свое отражение в зеркале и… Ничего не чувствовала. В ее душе вмиг стало пусто. Невыносимо пусто.

Ей следовало страдать, следовало рвать и метать, следовало плакать, кричать, ругаться… Голова должна была кружиться от множества тревожных мыслей, сердце должно было разрываться на части, ладони потеть, а коленки подкашиваться… Но она оставалась совершенно спокойной.

Пожалуй, ее равнодушию позавидовал бы даже мертвец. Или она уже им стала? Просто сердце по невиданной причине не поняло этого, и продолжило биться, когда душа уже унеслась на Небеса.

— Вы очень красивая, — раздался голос Бенжена.

Паж робко выглядывал из-за ширмы. В его глазах читалось сожаление и… Вина. Он не был ни в чем виноват, но Катрина отчего-то злилась. Злилась, что мальчик стал таким, что изменился, что покорился этому месту и его владельцу. Леди Догейн знала: Бенжен не выбирал этого. Она знала, что не имеет права его упрекать и, тем не менее, раздражение чуть ощутимо зудело в груди, когда она видела его, слышала его голос.

Катрина стыдилась этого чувства. Но сейчас оно было единственным в ее сердце.

— Хозяин сказал, что церемония пройдет быстро. Но он может зачаровать музыкальные инструменты, чтобы они сыграли вам. Как на празднике. Я… — мальчик опустил глаза, — я могу вам спеть. Как делал это на пирах дома.

При упоминании дома у Катрины все внутри сжалось. Она скукожилась, мышцы напряглись и задрожали. Ярость кипятком разлилась по крови.

— Нет! — прорычала она, — я не хочу музыку! Я не хочу, чтобы ты пел! Я не хочу, чтобы ты говорил о доме! Я не хочу тебя слышать! Не хочу тебя видеть!

Тут она поняла, что это была вовсе не ярость, а отчаяние. Чувства, которые на мгновение ее покинули, вдруг нахлынули все разом. Слезы закусали покрасневшую кожу, дыхание участилось, а потом сбилось. Катрина обессилено сжалась, схватилась за голову…

Все потерянно! Все разрушено!

Бенжен скукожился испуганно и виновато. Его глаза покраснели, мгновение он держал себя в руках, но вдруг вздрогнул, шмыгнул носом и выбежал из комнаты.

Что-то выпало из внутреннего кармана его камзола и подкатилось к Катрине. Она дернулась нервно и посмотрела на пол. У ее колен лежала тряпичная кукла с желтыми волосами и зелеными глазами-камушками. На сердце почему-то стало тревожно. Нутром девушка почувствовала: это не кукла, не просто кукла.

Она растеряно ее подняла и осмотрела. Вроде бы ничего особенного… Но волнение не унималось, а, напротив, становилось сильнее.

Что-то мелькнуло перед глазами, какая-то быстрая тень, и скрылось за ширмой.

В груди защемило. Катрина вдруг поняла, что накричала на Бенжена, что обвинила, хоть и не прямо, во всех бедах. А ведь он… Он такой же узник, как и она.

Видимо, мальчик все же не ушел, видимо, это он прятался сейчас в комнате.

— Бенжен, прости меня… — Катрина взяла себя в руки. Все действительно пропало. Жизнь навеки переменилась. И паж был единственным дорогим человеком, который остался подле нее.

Леди Догейн вздрогнула, когда увидела человека за ширмой. Это был не Бенжен. Странная эфемерная фигура, почти прозрачная, словно бы бестелесная.

Она стояла к Катрине спиной, но та сразу поняла, что уже встречалась с этой незнакомкой. С этой девушкой-миражом.

— Ты убеждала, что Хозяин Зимы не такой, что он хороший, добрый, благородный! — леди Догейн захлестнула ярость, — и это ты называешь добротой? Это ты называешь благородством?!

Незнакомка медленно повернула голову, и Катрина различила ее точеный профиль. Хотя вся она казалась блеклой, глаза, большие и выразительные, горели зеленым огнем. Леди Догейн вздрогнула, осознав, что девушка-видение вызывает ту же тревогу, то же волнение, как и кукла, выпавшая из кармана Бенжена.

— Назревают перемены, — проговорила незнакомка. Ее голос доносился будто бы издалека, — и Хозяину Зимы предстоит сделать судьбоносный выбор. Катрина… От тебя зависит, что он выберет: добро или зло.

— Что?.. — она оторопела, отшагнула, словно боясь, что дух на нее набросится. Ее слова… Звучали слишком серьезно, — какой выбор? О чем ты говоришь?

— Выбор, к которому он шел все эти долгие годы. Выбор, который он ждал все эти бесконечные зимы. Сейчас. Он либо утонет в ненависти. К себе. К миру. К ведьмам. И эта ненависть его окончательно поглотит, ослабит, превратит в последнее оружие Ковена и в конечном счете убьет его. Либо… Он простит. Простит жадных до власти людей. Простит Гретту. Простит самого себя. Позволит себе жить дальше, снова стать самим собой, найти силы исправить ошибки и побороться за свое будущее. Но чтобы это будущее стоило борьбы, в нем должно быть что-то светлое. Катрина… В его будущем должна быть ты.

Протестуя, она закачала головой. Почему она?! Почему она должна жертвовать своим будущим, ради него?

Это несправедливо! Небеса, как же это несправедливо…

— Катрина, — девушка-видение развернулась к ней лицом и на мгновение стала четче, почти как нормальный человек. Леди Догейн поняла, что ее волосы отливают золотом, а кожа белая и гладкая, как слоновая кость. Она поняла, что эта девушка совсем еще юная, однако… В ее глазах крылась тяжесть и сожаление. Незнакомка заставила себя легко улыбнуться, но в этой улыбке крылось нечто хищное, — Катрина… У тебя есть шанс спасти всех. Спасти тех, кто лежит сейчас в саркофагах, спасти Бенжена, спасти людей, которые могут пострадать от Ковена, спасти Хозяина… Я говорила, что он благороден, и это так. Но благородство живет в сердце. А он свое потерял. Верни ему сердце и тогда, я верю, я знаю, он поступит благородно и позволит тебе уйти.

— Но… — дыхание замерло в надежде, — как мне вернуть его сердце? Его сердце похитила Гретта!

Незнакомка стиснула губы, приподняла голову. Ее глаза как-то странно блеснули, будто она готова была расплакаться. Указав на куклу в руках Катрины, девушка проговорила:

— Отдай ему эту куклу. И скажи, чтобы он сохранил ее себе на память.

Леди Догейн растерялась. Что это значит?!

Она уж раскрыла рот, чтобы спросить, но незнакомка начала быстро растворяться в воздухе.

— Скажи именно так! Повтори мои слова, — прокричала она, однако крик донесся словно бы издали, и Катрина с трудом его различила.

Девушка исчезла. Ее словно бы и не было. В комнате воцарилась пугающая, звенящая тишина. Леди Догейн крепче сжала куклу в руках.

Сказать? Она скажет. Но есть ли в этом хоть какой-то смысл?

Впрочем, какая разница. Ее судьбу уже не изменить, она уже не верила в шансы. Особенно такие незначительные.

В дверь постучали.

В груди отчего-то похолодело.

Она не дала разрешения войти, но посетитель все равно это сделал.

Не оборачиваясь на гостя, Катрина прошептала:

— Разве видеть невесту до свадьбы — не плохая примета?

Леди Догейн знала, что это он. Бенжен не стучал бы. А если бы и стучал — ждал ее позволения.

— Я больше не мог терпеть, — раздался хриплый голос, — к тому же… Я не верю в людские приметы.

Она не ответила. Какой смысл в словах?

— Прошу, — почему-то это прозвучало испугано, — повернись. Я хочу полюбоваться своей невестой.

Катрина безвольно опустила руки, послушно встала к нему лицом. Наверное, стоило улыбнуться, изобразить нежный взгляд. Ведь она обещала ему вести себя так. Но на притворство не осталось сил.

Леди Догейн вновь почувствовала себя опустошенной.

Он смотрел на нее с предельной внимательностью, с нежным интересом. Глаза Хозяина засияли, и даже вечно бледные щеки чуть порозовели, впрочем, пересекшись с ней взглядами, он вздрогнул, стиснул губы то ли раздраженно, то ли виновато, и на мгновение отвернулся.

Через секунду он снова на нее посмотрел, но так, чтобы не видеть грустное лицо.