Наследник для хозяина города (СИ) - Невинная Яна. Страница 24

— Не волнуйся, дырка в моем боку надежно оберегает тебя от меня. Сегодня все удовольствие — только для тебя.

Его рука опустилась ей на плечи, он удерживал ее от попыток сбежать и ерошил носом волосы, втягивая нежный аромат ее тела, кожи, волос. Она пахла как сладкая карамель, но не приторная, а очень-очень вкусная. Неповторимая. Которую нестерпимо хотелось лизать и до одури перекатывать на языке, чтобы вбирать в себя этот вкус целиком.

Он дышал ею и вслушивался в шумное взволнованное дыхание, которое утяжелялось по мере того, как на экране разворачивалось пошлое действо, от которого у него распирало в паху. Но еще больше возбуждала сама девушка рядом, до сумасшествия. Она помутила его рассудок, сделала конченым маньяком, способным думать только о ней и ее теле в его объятиях…

Да… Для малышки было потрясением увидеть себя такой. Она явно не подозревала о том, на что способна, и была шокирована. Но в то же время Есении пора наконец прозреть.

Ее зрачки расширились, губы приоткрылись, кончик языка мазнул по нижней губе, и Кириллу нестерпимо захотелось поймать его, всосать в себя, отпустить и дождаться, пока она сама станет ловить его губы в желании почувствовать их ближе.

Ведь они даже не целовались. Ни разу за все это время. Его губы даже закололо от нетерпения, и он удивился этому желанию, ведь всегда предпочитал не касаться губ своих любовниц. Секса было достаточно. Но не с Есенией.

Что ж, он пойдет на небольшую уступку, приманит ее потихоньку, завлечет в капкан осторожно, так что она и не заметит, как окажется в лапах зверя. Маленькая невинная жертва, внутри неосознанно ждущая, чтобы ее поймали. Она просто боится признать свои желания, он поможет ей осознать их.

Кирилл дождался того особого момента, когда Есения на экране втянула губами его член и начала смачно сосать. Он знал, что девушка рядом не сможет долго смотреть на свой, по ее мнению, позор. И он угадал абсолютно верно, когда она взмолилась:

— Прошу, выключи!

— А что я получу взамен? — лениво поинтересовался он, взяв в руки пульт. Есения завороженно смотрела на его палец, готовый нажать на кнопку.

— Я… — растерянно пробормотала она, сотрясаясь от волнения и дрожи, зажмуриваясь от нежелания видеть то, как ублажает чужого мужчину, принимая его за мужа.

— Тогда условие поставлю я. На многое я сегодня неспособен, но и пощады не жди. Ты слишком долго испытываешь мое терпение. Разденься и ублажи себя передо мной. Ты не выйдешь отсюда, пока я не пойму, что ты кончила. А потом ты ублажишь меня. И только тогда я тебя отпущу.

Глава 19. Есения

Его слова звучали как бред. Никак он не хотел понять, что для меня совершенно чужой, внутренне я все еще считала себя замужней женщиной, а значит, происходящее сейчас определенно считалось изменой. Но я не изменница, я не такая, по своей воле ни за что бы не нарушила брачные обеты, если бы даже знала, что муж мне изменяет. Мне было важно сохранить внутреннюю чистоту, важно было иметь то, за что я буду себя уважать.

Булацкий по крохотной частичке уничтожал прежнюю меня, разрушая мой идеальный образ и стирая прошлое, сжигая его до пепла. Зачем? Зачем?!

Ему нужна игрушка, послушная кукла для утех? Которую он заставляет? Что за фобии, внутренние комплексы у такого сильного, на вид уверенного в себе мужчины?

— Есения, я жду… — приказным тоном поторопил он меня, заставляя поежиться и едва удержаться от желания кричать и бесноваться. Закусила губу до боли, поморгала, чтобы не разрыдаться, и почувствовала вдруг внутри всплеск ярости, полыхающий диким огнем. Он хочет получить развратную девку, исполняющую все его желания? Хочет доминировать? Поэтому прицепился как клещ? Он красивый, богатый, сексуальный и притягательный, с ярко выраженной харизмой и животным магнетизмом. Не верю, что у него есть недостаток в жаждущих его красотках. Так зачем ему такая простушка, как я?

— Кирилл, почему я? Ответь, — жалкий лепет сорвался с моих губ, и я вжалась в спинку дивана, ощущая, как сердце шумно барабанит в ушах, а тело покрывается холодным потом от дикого страха. Только я не знала, кого боюсь. Его, диктующего свою волю, или саму себя, начавшую плыть, неизбежно таять от присутствия мужчины, который вожделеет мое тело так открыто и откровенно.

Меня впервые столь яростно домогались. Это все было в новинку, поэтому будоражило кровь и наполняло ее крошечными искорками интереса и желания. Но, как известно, от искры вспыхивает пламя…

Он склонился надо мной, принуждая выгнуться в неудобное положение, распластаться по дивану, хватаясь за предплечья нависшего надо мной Кирилла в попытке удержать натиск. Ненависть плавилась во мне и разливалась по венам, но вместе с тем меня ломало от противоречивых, выматывающих эмоций. Правду признавать непросто, как и воочию видеть свое падение и чувствовать, как отзывается все тело на кадры греховной ночи.

Он долго смотрел мне в глаза, давая маленькую передышку. Казалось, мы оба не дышим, застыв на несколько мгновений, не нуждаясь в кислороде, а только в этом поединке взглядов. Я поражалась тому, насколько черные у него глаза. Прежде мне таких никогда не встречалось. Зрачок настолько расширен, что растекался по радужке, и казалось, что в меня целятся два безжалостных дула пистолета. Я моргнула, и наваждение исчезло. Булацкий сел, резко хватая меня за руку и принуждая подняться.

— Ты знаешь, что в первую очередь мне нужен ребенок, — наконец ответил он на мой вопрос. — Он все решил. Но не преуменьшай свою роль. Я не привык отказывать себе в желаниях, а я хочу тебя. Давай, Есения, вперед, — снова поторопил он меня. — Сделай это, альтернатива тебе не понравится.

Не хотела знать, что за альтернатива, не хотела представлять. Стояла напротив Кирилла и пугливо дышала, не в силах решиться на следующий шаг.

Раздеться? Как я смогу?

— Послушай… — устало прикрыл он глаза, впервые давая мне понять, что не так спокоен, как кажется. Ему больно, наверняка рана ему досаждает. А я топчусь на месте, как девственница в первую брачную ночь. — Посмотри на это так: чем быстрее ты все сделаешь, тем быстрее уберешься отсюда. Ты же об этом мечтаешь?

Голос спокойный, размеренный, но я вижу плескающееся море, бездну порока в его глазах. Ублюдок наслаждается моими мучениями и знает, что получит то, что хочет. Так или иначе. Колени задрожали, я почувствовала удушье и сделала пару глубоких вдохов. «Давай, давай, как в холодную воду, — прыгнула и быстро вынырнула. Нет смысла топтаться у кромки воды, надо спешить».

Кирилл протянул руку к пульту и нажал на несколько кнопок, из колонок полилась мягкая лиричная музыка, расслабляющий лаунж. Вот только он ни черта не расслаблял, а был фоном для моего окончательного падения…

Разделась быстро, неуверенными движениями, ничуть это не напоминало красивый соблазнительный стриптиз. Старалась не смотреть в глаза Кирилла, но все же ощущала его немигающий черный взгляд, который скользил по телу и обжигал. Удивительно, насколько сильной была его энергетика, что я плавилась на расстоянии от его взглядов, как будто он трогал меня руками и губами.

Оставшись в нижнем белье, я вскинула подбородок, отрешенным взглядом уставившись в стену. Пусть видит, что, заставляя, обретает лишь послушный суррогат, а не живую женщину. Он не может заставить меня испытать желание силой! Сглотнув очередную порцию страха, не смогла вынести повисшего молчания, которое щедро разлилось в помещении, парализуя меня, а потом лопнуло после следующего слова.

— Дальше… — голос уже не такой спокойный, скорее хриплый и сдавленный. Я метнула в Кирилла взгляд и с ужасом увидела, как он обхватил ладонью внушительную выпуклость на своих штанах и сжимает ее, стискивая зубы и играя желваками. Полный черной похоти взгляд порабощал и выворачивал душу наизнанку, вытаскивая наружу порочные желания.

Завела руки назад и, переминаясь с ноги на ногу, расстегнула бюстгальтер. Стиснутые набухшие груди вырвались на свободу, но я не смогла открыться так сразу. Как только клочок ткани упал на пол, прижала ладони к груди, пряча ее от взгляда Булацкого, полыхнувшего диким голодом. Меня бросило в дрожь от осознания, что возбуждаю его, а соски болезненно сжались, заострились, вся эта ситуация начала опасно меня волновать. Стыд застлало волнение, зачатки возбуждения проросли во мне и готовились оплетать прочными путами тело. Боже, как я это допустила?