Первый Зверь (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)". Страница 41

— Ведь ты видишь его во снах, с тех пор как оказалась здесь, — продолжил Черный приглушенно и мягко, подкрадываясь ко мне, пока я не могла открыть глаз, пытаясь удержать душащие отчаянные рыдания, что я никак не могла выплакать за все это время, чувствуя теперь по кусающему холодному аромату, что Черный был рядом со мной. — Что он говорит тебе, Рада?

Нет, я не могла повторить его слов.

Не могла даже дышать, истерично вздрагивая всем телом, когда отчетливо услышала голос, который хоть и был призрачным, но таким родным, что в какой-то момент мне показалось, что я потеряла сознание:

— …прости меня, дочка! За все прости, маленькая моя!..

Я закричала, понимая, что не могу слышать его!

Что его больше нет!

Но все во мне разрывалось от боли и отчаянья, потому что я слышала его!

Слышала своего отца!

Это был его голос!

Тот же тембр, тот же звук, то, как он называл меня!

— Мир мертвых гораздо ближе к нам, чем все думают.

У меня стучали зубы, так сильно, что я не сразу смогла выдохнуть, прикусив язык и ощущая аромат крови во рту:

— …в-в-вы сд-д-делали?

— Не я. Он.

Странно, что руки Черного не были холодными, когда его ладони опустились на мое лицо, приподнимая и чуть разворачивая, а я закричала снова, охрипнув и кидаясь к нему, потому что увидела в маленьком окне силуэт отца.

Всего лишь его тень.

И пусть за стенами дома было светло, а волки продолжали мирно спать на снегу, мой мир перевернулся и перестал быть прежним, пока меня трясло в руках Черного.

Пока я задыхалась от собственных криков, раз за разом повторяя себе, что все это не правда.

Не могло быть правдой.

— Смотри мне в глаза, Рада.

Черный приподнял мою голову за подбородок, заставляя смотреть в свое лицо, которое склонилось надо мной так низко, что я ощущала его свежее дыхание, но не видела его через пелену слез.

Куда делся мой страх, когда я хваталась за его мощный стройный торс руками, находя защиту и тот холодный покой, который хотела пустить по собственным венам, чтобы скорее позабыть все то, что видела и слышала?

Мужчина вытирал мои ресницы до тех пор, пока не убедился в том, что я отчетливо вижу его глаза, склоняясь сильнее, словно для поцелуя, отчего я дернулась, понимая, что не смогу вырваться из его сильных цепких рук, и замирая, словно кролик под пронзительным взглядом удава, когда поняла, что мир вокруг закружился и расплющился.

Меня затягивало в воронку его синющих глаз, куда я проваливалась, с ужасом перестав ощущать пол под ногами и тепло от печи в домике.

Все, что держало меня в пугающей реальности, был аромат Черного, который витал вокруг колючим морозом, и его теплые ладони на моем лице, доказывающие, что я все еще не сошла с ума, даже если теперь мои глаза видели то, чего просто не могло быть!

Картинка прояснялась и теперь я видела перед собой чудесный осенний лес, в тот золотой волшебный период, когда листья еще не опали и поражают своей яркостью, окрашивая этот мир во все возможные цвета, от зеленого и золотисто-желтого, до оранжевого и насыщенно-багрового!

В какой-то момент мне даже показалось, что я могу уловить аромат травы, которая была по-прежнему зеленой, и легкое дуновение ветра.

Но эта красивая картинка вокруг вызвала внутри дрожь и панику, оттого что я ничего не понимала, тут же забившись и судорожно хватая себя за щеки, чтобы ощутить ладони Черного — ту единственную нить, которая связывала меня с реальным миром, где все было иначе.

— Ничего не бойся, Рада. Просто смотри.

— Я не хочу! — задрожала я, боясь опустить руки от лица, чтобы сгинуть в иной реальности, где я оказалась, сама того не желая.

— Это всего лишь воспоминания. Они не коснутся тебя. — голос Черного прозвучал даже мягко, но легче от этого вовсе не становилось.

— Чьи это воспоминания?

— Мои.

Я снова забилась истерично и судорожно, ощущая, как ладони мужчины сжимают мое лицо сильнее, призывая успокоиться, когда увидела в тени леса две крупные фигуры, что пробирались вперед, крадучись и постоянно оглядываясь словно воры, которые чувствовали себя здесь неуютно, если не сказать испуганно.

Кровь отхлынула от моего лица, когда я поняла, что эти фигуры знакомы мне.

До боли. До немого крика. До вкуса крови во рту.

Отец и дядя.

Они крались сквозь высокую траву, которая даже им доходила до бедер, высматривая что-то, и выглядели очень нервными.

Мое сердце колотилось так отчаянно и больно, что я едва могла дышать, чувствуя ладони Черного на своем лице и слыша его приглушенный голос, но не разбирая слов, хотелось сбросить эти оковы и кинуться вперед… чтобы обнять их.

Крепко-крепко. До ломоты в костях.

Чтобы хотя бы на секундочку снова вдохнуть полной грудью родной запах папы и любимого дядюшки.

Чтобы снова ощутить себя любимой малышкой в сильных руках, когда мир не был таким жестоким и всегда оставался за пределами нашего дома, где было тепло, уютно и ничего не страшно.

Ослепленная своим желанием, я пыталась бежать, но понимала, что не двигаюсь.

Пыталась кричать им, но понимала, что не слышу ни единого звука.

Все оставалось в том мире, где они были уже мертвы.

Где царила лютая зима и жестокие нравы, а волки спокойно спали на снегу вокруг маленького домика…

Я билась в истерике, всхлипывала и пыталась оттолкнуть от себя Колдуна, который обманывал мои глаза, показывая то, что было таким желанным и близким, оставаясь таким невыносимо далеким, я не сразу увидела, что и папа, и дядюшка были иными.

Не такими, как я видела их с самого детства.

Молодые. Без седины в волосах и бородах. Без морщинок в уголках глаз.

Слишком смелые, слишком горячие, чтобы подумать о том, что могло ждать их в будущем.

В простых кольчугах. А еще с кровью на руках и тяжелыми мечами наперевес.

Их волосы были мокрыми от пота и дыхание тяжелым и сбивчивым, словно они бежали долго и из последних сил.

— …должны быть где-то здесь.

Я закрыла глаза, слыша голос отца, который почти не изменился, несмотря на его молодость.

В нем были все те же нотки силы и властности, благодаря которым никто не мог держаться с ним высокомерно, какой бы чистой княжеской кровью не обладал.

— Уже зашли достаточно глубоко в лес. Где эти чертовы камни?!

Папа был зол. И сильно нервничал.

Как в тот день, когда дядюшка сказал страшные слова о том, что Зверь пришел.

— …Черный? — прошептала я, отчего-то задрожав и прислушиваясь к себе и собственным ощущениям, чтобы только понять, что он все еще рядом, и я не потерялась между реальным миром и тем, что было перед моими глазами.

— Смотри и слушай, Рада.

Это было полным безумием, но сейчас присутствие рядом Колдуна успокаивало меня.

— Зачем я должна видеть все это?..

— Чтобы понять.

Я тяжело сглотнула, понимая, что выбора у меня нет.

Значит, нужно было понять, что это всего лишь воспоминания Черного и не больше, даже если сердце продолжало колотиться при виде папы и дяди, что были так близко и казались такими нестерпимо реальными.

— Не нравится мне все это, — дядя остановился, вытирая пот с лица и оставляя после своей ладони кровавые разводы. — Пока еще не поздно давай вернемся назад!

Он положил широкую ладонь на плечо отца, и теперь я видела собственными глазами, что рассказы о том, что они всегда были вместе и поддерживали друг друга с ранних лет, не были ни преувеличением, ни красивой легендой, которую любили рассказывать во время пирушек, славя своих князей, воины и приближенные отца.

— Не вернемся! — свел упрямо и хмуро брови отец, в чьей шевелюре еще не было проблеска седины, а глаза смотрели прямо и тяжело. — Не можем свернуть с этого пути!

— Это все плохо кончится! У меня душа не на месте, понимаешь?

Отец отбросил от себя руку брата, словно презирал его за эти слова, а мне сделалось не по себе.

На моей памяти отец и дядя часто спорили.