Голос камней (СИ) - Шихов Александр. Страница 21

Дабс быстро оценил состояние упавшего, и лишь когда понял, что может себе позволить сконцентрироваться на втором противнике, повернулся к Уди. Тот как раз поднялся на ноги и готовился к нападению. В этот раз преступник не спешил приближаться к Дабсу, вынудив соперника самому пойти в наступление. Но едва расстояние между противниками сократилось, как Сутулый попробовал достать Дарси дубинкой. Увернуться не составило никакого труда, но расстояние между бойцами увеличилось. Дабс вновь попытался приблизиться к Уди, и вновь взмах нехитрого оружия вынудил его отскочить назад. Сутулый здорово разозлился, но одновременно с этим еще и испугался. Главарь местной шайки явно не ожидал серьезного сопротивления, и теперь, понимая, что ему достался опасный противник, сделал ставку на свой единственный козырь. Но Дарси не позволил ему и дальше пользоваться преимуществом. Поднырнув под очередной выпад, он вогнал правый кулак в живот Сутулого, затем левой схватил руку противника с дубинкой, когда тот еще только завершал свой неудачный замах, и дернул ее вверх, лишая Уди всякой защиты. После чего нанес три коротких, но мощных удара свободной рукой в рябое лицо местного авторитета. Сутулый мотался, словно тряпичная кукла — левой рукой Дабс удерживал его на месте и не давал упасть. Уди шлепнулся лишь тогда, когда победитель разжал пальцы. В клубах пыли рябая сволочь выглядела уже далеко не так устрашающе, как всего пару минут назад в кругу своих подельников.

Дабс коротко взглянул на барахтающегося в пыли Добряка — надо бы вырубить, да Уди может в любой момент отключиться. Сутулый валялся на спине: руки и ноги раскинуты в стороны, дыхание как у вытащенной на берег рыбины, кровь из разбитого носа стекает двумя маленькими ручейками по щекам, бесполезная дубинка выскользнула из пальцев. Краем сознания Дарси даже пожалел неудачливого претендента на пост надсмотрщика. На то, чтобы восстановить подорванный авторитет, Уди теперь придется положить немало времени и сил, если его вообще можно полностью восстановить после такого унижения. Впрочем, сам напросился. Дарси опустился на одно колено возле распростертого тела, схватил Сутулого за грудки и подтянул к себе, так, чтобы мерзавец расслышал каждое его слово:

— Ты помнишь наш договор, Уди?

Сутулый попробовал что-то сказать, закашлялся, а затем просто мотнул головой.

— Я не слышу! — Дабс слегка встряхнул ублюдка, и глаза Уди сфокусировались на лице победителя.

— Да…

Несмотря на то, что с момента падения главаря бандитов в бараке стояла абсолютная тишина, голос Уди был слишком слабым, чтобы его услышали все собравшиеся вокруг зрители. А для Дарси было очень важно, чтобы речь Сутулого разобрал каждый присутствующий.

— Громче!

В глазах Уди сверкнула и тут же погасла злость:

— Да.

— Все честно?

— Иди к шарху, — разбитые губы Сутулого с трудом выталкивали слова.

Дарси хорошенько встряхнул рябого, и тот вынужденно кивнул.

— Признаешь поражение?

— Да.

— Сначала разузнай о противнике, а потом вступай в драку, — Дарси ухмыльнулся и отпустил Уди. Ослабевший главарь преступников шлепнулся на землю.

— Ну, что ж, вы сами все слышали… — Дарси умолк, заметив, что все ближайшие зрители уставились куда-то поверх него. Причем, на лицах мужиков читалась целая гамма эмоций от удивления до страха.

Дарси обернулся и застыл на месте. Две сцепившиеся фигуры прочно приковывали к себе внимание. Крепкий и мускулистый Добряк на фоне Бафа смотрелся мелким подростком. Причем лицо у этого «подростка», красное словно томат, застыло, перекошенное от страха пополам с болью. Мясистые губы беззвучно тряслись, не смея произнести ни одного слова. Тем более жалко Добряк смотрелся на фоне невозмутимого Бафа. Гигант удерживал противника двумя руками, за локоть и плечо, вывернув руку ублюдка с зажатым в ней самодельным ножом под совершенно немыслимым углом. Поглощенный зрелищем, Дарси не сразу заметил стоявшего в стороне Грюнера и кровь, стекающую по руке приятеля. Еще несколько секунд понадобилось для того, чтобы соединить все части пазла воедино. Убийство Дарси, конечно, решило бы конфликт быстро и наверняка. Преступник оставался преступником, как ни крути. И Дарси несказанно повезло, что за спиной у него стояли два надежных друга.

Дабс не сразу поверил, что этот мягкий и вкрадчивый голос принадлежит ему самому:

— Баф, приятель, отпусти-ка ты Добряка… — здоровяк посмотрел на Дабса и широко раскрыл глаза, — Да-да, отпусти его руку, только осторожно…

Верзила неуверенно открыл рот, словно собирался что-то сказать, затем улыбнулся и кивнул. Дабс выдохнул с облегчением.

— Молодец, Баф, теперь отпускай… Давай…

Баф начал медленно разжимать пальцы. И в этот момент из вывернутой руки Добряка выпал нож. Лезвие громко звякнуло, ударившись об пол, и великан дрогнул. Всего лишь дрогнул. Но этого оказалось достаточно… В тишине раздался негромкий противный хруст, и тонкий, протяжный вопль Добряка. Верзила опустил на корчащегося в его руках человека виноватый взгляд. Дарси обессиленно опустился на пол и закрыл глаза:

— Ну, Баф… Ну, твое ж пекло! Как так-то, а?

Земля размякла после ночного ливня, и каждый шаг любого выходящего из барака человека создавал мерзкие чавкающие звуки. Пока очередь двигалась, Торч замолкал ненадолго, словно натягивая невидимые струны на несуществующие колки до предельного напряжения, и еще немного, и еще… Пока они, наконец, не лопались со звоном — так действовала на людей очередная команда рассвирепевшего надсмотрщика:

— Руки, шарх!

Надо признать, командовать коротышка умел. В голосе начальника сквозил такой обжигающий холод, что высокий и мускулистый носильщик инстинктивно втянул голову в плечи, поднимая ладони на уровень груди. Торч вцепился в протянутые к нему руки, словно коршун в добычу, и быстро повертел кисти перед глазами. Затем разочарованно вздохнул и освободил очередную жертву:

— Следующий. Быстро!

Молчаливый строй работяг сдвинулся с места. Еще один человек покинул помещение.

Торч находился на своем обыкновенном месте, прямо напротив выхода из барака, но на этом все обыкновенное и заканчивалось. Первое, что услышал этим утром Торчес, открыв ворота барака, был жалобный стон Добряка. Покалеченный носильщик промучился всю ночь. Холодные компрессы почти не помогали. Судя по всему, Баф умудрился одним движением сломать своей жертве не одну кость, а сразу несколько. Когда Торч увидел вытянувшегося на лежанке Добряка, с него в мгновение ока слетело все благодушие:

— Я спрошу один раз, шарховы твари! Кто… это… сделал?!

И он действительно спросил только один раз. Мрачные обитатели барака ответили начальнику гробовым молчанием.

— Ну, что ж, скоты… У дверей — стройся!

Так и начался осмотр. Когда Дабс понял, что делает надсмотрщик, было уже поздно признаваться. Он просто занял место в голове очереди и приготовился к неизбежному. Вот Торч отпустил очередного «счастливчика», и Дабс шагнул вперед. На улице было сыро и промозгло. Те, кого Торч уже отпустил, стояли тесной группкой чуть в стороне, над людьми поднимались едва заметные облачка пара. Посреди круга работяг замер Добряк с застывшей гримасой на лице. Он почти не обращал внимания на происходившее вокруг, полностью поглощенный своей болью. А вот Уди смотрел на Дабса с неприкрытой ненавистью. Он ничего не сказал надсмотрщику, ни до, ни после осмотра, как и все остальные обитатели барака. Это было особое негласное правило, действующее внутри бригады. Но Сутулый явно надеялся, что Торчес поймет все и без посторонней помощи.

Конечно, поймет.

На другой стороне улицы приоткрылись ставни, и сверкнули любопытные глаза. Дети булочника заинтересовались происходящим. Дабс остановился перед Торчем, и, не дожидаясь команды, вытянул руки перед собой ладонями вверх, а затем медленно развернул обе кисти, продемонстрировав покрасневшие и опухшие костяшки.