Зов сердец - Хейер Джорджетт. Страница 34

— Если бы вы только догадались спросить меня, я бы подсказала вам, милорд, что у вас нет ни малейшего шанса станцевать вальс с мисс Болдервуд, тогда вам и в голову не пришло бы приказывать музыкантам его играть.

— Интересно, а как вы догадались, что этот приказ исходил от меня? — поинтересовался он, улыбнувшись против собственной воли.

— Ну как же? Я сама этого не делала, леди Сент-Эр вальс вообще не одобряет, и Мартин не мог заказать, потому что до сих пор так и не научился его танцевать!

— Ваша логика безупречна, — был вынужден признать эрл. — А теперь я намерен распорядиться, чтобы сыграли еще один вальс. Вы восхитительно танцуете, мисс Морвилл!

— Я много танцевала, — пояснила Друзилла. — Очень благодарна вам, милорд, но мне кажется, было бы лучше, если бы в следующий раз вы пригласили леди Фэйт.

— Мисс Морвилл, все ваши распоряжения относительно подготовки к балу были выше всяких похвал, но, умоляю вас, не распоряжайтесь и мной! — воскликнул он. — Я уже имел удовольствие потанцевать с леди Фэйт, могу я теперь доставить себе еще одно? Неужели вы будете так жестоки, что откажете мне?!

А в это время Мартин влился в компанию молодых девушек, чьи маменьки, подобно леди Болдервуд, не одобряли вальс. Если бы это было в его силах, он с радостью увлек бы Марианну куда-нибудь в укромное место из этой щебечущей стайки. Но появление Мартина было встречено девчушками, едва покинувшими классную, большинство которых он знал всю жизнь, с таким восторгом, что галантность заставила его остаться и поболтать с ними пару минут. К тому же в это время появился еще один джентльмен, претендовавший на особое внимание Марианны, — лорд Улверстон. Ему очень кстати удалось ускользнуть от леди Грампаунд. Он уселся возле девушки и принялся занимать ее анекдотами из военной жизни, которые так не одобряла вдовствующая графиня. И как бы Мартин ни исходил ревностью, он был не в силах оторвать ее от куда более занимательного собеседника. Правда, ему пришла счастливая мысль пригласить Марианну поужинать, но радость его длилась недолго, поскольку за столом место по ее другую руку занял лорд Улверстон.

Посреди гостиной накрыли длинный стол, еще несколько столиков, поменьше, разместились по краям, и как раз за одним из них они устроились. Мартин, который заранее дал указание Эбни приберечь для него это место, очень скоро разочаровался в том, что поначалу казалось ему дьявольски хитроумным планом. Гости рассаживались кто где хотел. Все развеселились, и надо было признать, что душой общества был лорд Улверстон. Это само по себе было достаточно плохо, но еще хуже было то, что его милости уже второй раз за этот вечер удалось ловко заручиться обществом Марианны. Мартин молча бесился, сходя с ума из-за того, что она позабыла обо всем, слушая джентльмена, которого он мало-помалу счел отъявленным повесой и распутником. У него чесался язык сказать ей, что ее дорогая мама, если бы у нее была такая возможность, посоветовала бы ей дважды подумать, прежде чем разговаривать с таким человеком. Бал в его глазах потерял всякую привлекательность, он удивлялся, как это другие умудряются веселиться, и, наконец решил, что танцы — самая глупая и утомительная вещь на свете.

Между тем молодежь снова принялась танцевать, и на этот раз Мартину посчастливилось оказаться кавалером прекрасной Марианны. Однако радость его продолжалась недолго. Только они вступили в круг, как узенькая ленточка, придерживавшая шлейф бального платья, соскользнула с руки Марианны. К несчастью, лорд Грампаунд, танцевавший весьма энергично, хотя и неумело, в двух шагах от них, не преминул тут же наступить на него, оторвав кружевную оборку, так что Марианне пришлось немедленно покинуть зал, чтобы привести туалет в порядок. Ничуть не расстроившись, она поспешила заверить Мартина, готового придушить зятя голыми руками, что несколько булавок быстро поправят дело, и позволила проводить ее в одну из небольших гостиных, примыкавших к бальному залу. К счастью, там никого не оказалось, и Марианна, ничуть не сомневаясь, что если она отправится к себе в спальню и попросит Бетти подколоть кружево, то это займет не меньше получаса, позволила Мартину ей помочь. Так он и сделал, воспользовавшись крохотными булавками, которыми как раз на случай такого несчастья Марианну позаботилась снабдить предусмотрительная матушка. Пострадали всего лишь несколько дюймов кружева, так что вскоре их удалось поправить. Мартин поднялся с колен, и Марианна со смехом принялась благодарить его, уже позабыв о своем огорчении. На щеках ее играл нежный румянец, глаза сверкали от счастья, она была так прелестна, что Мартин совершенно потерял голову. Он забылся до такой степени, что немедленно объявил ей о своей любви и даже попытался заключить ее в объятия.

Девушка, похоже, была совершенно не готова к столь неожиданному повороту событий и перепугалась не на шутку. Ей нравились ухаживания бесчисленных поклонников, но на пути искателей ее руки всегда стояла бдительная леди Болдервуд. А сейчас бедняжка Марианна совсем растерялась, не зная, как выпутаться из неловкого положения. Она шарахнулась в сторону, испуганно повторяя:

— О нет! Умоляю вас, только не это!

Он бросился к ней, сжал ее дрожащие руки, которые она умоляюще протянула к нему, и неминуемо запечатлел бы поцелуй на побледневших щеках, если бы в эту минуту в гостиную не вплыла его сестра, по пятам за которой следовал эрл. При звуке хорошо знакомого голоса сводного брата, резко окликнувшего Мартина, пелена, застилавшая его глаза, мгновенно рассеялась. Он круто повернулся, щеки его побагровели от смущения, а в глазах вспыхнул огонь стыда и бешеной ярости.

Марианна смутилась ничуть не меньше. Она стояла, дрожа всем телом и опустив голову, чтобы никто не увидел слез, которые повисли у нее на ресницах. Вырвавшийся у леди Грампаунд удивленный крик: «Ради всего святого, что здесь происходит?!» — отнюдь не разрядил обстановку. Горло Марианны перехватило судорогой, она едва смогла бессвязно пролепетать несколько слов и с благодарностью утопающей вцепилась в протянутую эрлом руку. Тот, поняв смущение девушки, мигом оказался возле нее, но своему обыкновению невозмутимо объявив:

— Я везде искал вас. Уже строятся пары для следующего танца. Мне довелось стать свидетелем прискорбного происшествия, которое произошло с вашим туалетом. Надеюсь, мой брат смог вам услужить?

— О да! Конечно! Так мило с его стороны! — пролепетала Марианна. — Это не имеет никакого значения… Пустяки!

Она тут же проследовала вслед за ним к выходу, но здесь их перехватил лорд Улверстон, который игриво заявил:

— Жер, ну и негодник же ты! Собирался надуть меня, да? Ведь мисс Болдервуд обещала этот танец мне. Ну-ка, руки прочь от нее, злодей!

Он тут же понял, что девушка страшно смущена. Один быстрый взгляд — и виконт смекнул, что причиной ее смущения является не кто иной, как Мартин, и с той готовностью, которая была отчасти свойством его природной доброты, а отчасти — следствием хорошего воспитания, продолжил шутить и смеяться, обвиняя эрла во всевозможных грехах, обещая, что не далее как утром вызовет его на дуэль.

— Нет, нет! — воскликнул Жервез, охотно включившись в игру. — Хорошенькое дело! А как же законы гостеприимства? И если ты настолько потерял голову, что забыл об уважении к хозяину, то уж я, поверь, о своем долге не позабуду!

— Гром и молния, Жер! Мисс Болдервуд, не слушайте этого краснобая! Однажды во Франции он сыграл со мной точно такую же шутку, при этом, не задумываясь, объяснил, почему я не должен быть на него в обиде! Ну пойдемте же! Если не поторопимся, для нас не останется ни одного свободного места!

Эрл передал смущенную Марианну с рук на руки другу, и она с облегчением позволила проводить ее в зал. Как только они исчезли, Жервез повернулся к брату и, смерив его с ног до головы презрительным взглядом, сурово произнес:

— Возьми себя в руки, Мартин, и постарайся хотя бы выглядеть джентльменом! Может быть, подобные манеры и произвели бы впечатление на маскараде в Ковент-Тарден, но в Стэньоне они совершенно неуместны!