Тени за холмами (СИ) - Крейн Антонина. Страница 97

«Мертвец», лежавший рядом, подмигнул и показал большой палец, испачканный в мелках. К счастью, Ходящей наша «географическая» близость с Кадией не показалась странной: остальных мумий тоже раскидало будь здоров.

Телепорт, не мудрствуя лукаво, высыпал нас на землю, как кубики для игры в кости. Как упали, так и упали. Фортуна, ничего личного.

Я огляделась.

На месте Тишь я бы не возмущалась: мы все-таки оказались на острове-кургане. А именно, на дальнем рубеже гравийного плаца, предшествующего парадному въезду во дворец. Площадь выводила к плавным линиям мраморной лестницы, чьи ступени наслаивались одна на другую, как грибы-волнушки. Главный корпус дворца вырастал в темноте, как волшебный цветок. Еще неделю назад мы праздновали здесь юбилей Лиссая.

Сейчас остров был придавлен тишиной и непогодой.

За нашими спинами гнетуще молчал садовый лабиринт, пустой в этот поздний час. Лишь в небольших нишах стояли, переливаясь всеми цветами слоновой кости, высокие фигуры шахматных лордов, опершихся на мечи. Стройные кипарисы вокруг напоминали их личную стражу. Тёмные плечи деревьев вздымались могучими рядами, но густая зелень тревожно рябила — может, дрожала перед явлением Тишь?

— Все за мной! — свистяще приказала Архимастер. Она крутанулась на пятках и, хрустя гравием, как костьми усопших, пошла ко дворцу.

Я снова обернулась к Кадии: хотела признаться, что потеряла нож и буду рада другим идеям по предотвращению цареубийства, но… Но ничего не сказала. Лишь замерла, вытаращив глаза на «сорок седьмую».

Потому что увидела, что она стала уже какой-то слишком красивой.

Неприлично красивой для мертвеца-археолога. Лик мумии отслаивался от Кадии призрачно, тонко, деликатно: будто воздушный слой нежнейшего шолоховского торта "Налугуон". Иссохшаяся коричневая кожа теперь была не более чем акварельным рисунком, выполненным на стекле.

Всё просвечивает. Абсолютно всё. Никакой интимности.

О, прах!

Кажется, заклинание Лиссая не выдержало транспортировки.

— Унни, зайка, закрепи формулу! — безмолвно взмолилась я, вскакивая на ноги и «случайно» загораживая Кадию от оглянувшейся Тишь («Почему ты тормозишь, Милкис?!»)

— Кхем. Но у тебя осталось мало суррогата. Много крови Рэндома уйдет на поддержание ваших иллюзий. Ты ведь тоже постепенно таешь, — ответили блики голосом Дахху. А потом добавили: — Что, вам, девочкам, настолько важна внешность?

— Да! — я уже догоняла Тишь, пока она не почуяла неладное.

— Ну как скажешь. Хотя по мне так без масок вы куда красивее.

Кажется, блики пребывали в игривом настроении после телепорта, который в их случае играет роль возвращения на родину.

— Вообще, — протянули они задумчиво. — Пока суррогат еще в тебе, мы можем с его помощью немного хакнуть систему. Один раз. Исключение из правил. Только никому не говори в дальнейшем.

— Кхм, чтоб я знала, что такое «хакнуть».

— Ну, мы сейчас можем тянуть энергию напрямую из тебя, а суррогатом просто опылять её сверху, чтоб скрыть тот грустный факт, что, по идее, ты заблокирована от колдовства самим Отцом Небесным. Знаешь, как продают позолоченные украшения на Потаённом рынке… С виду всё чинно, внутри надувательство. Так и здесь.

— Хочу. Давайте! Почему раньше не предложили?!

— Обычно условия неподходящие, — вздохнули блики. — А тут: и кровь Рэндома еще осталась, и мы свежи после встречи с космосом, и находимся во дворце — здесь хороший магический фон… Ну и Тишь та еще стерва, — неожиданно добавили они.

Таким человеческим тоном, что я начала подозревать, что у меня наконец-то случилось раздвоение личности. В принципе, к этому давно шло.

Меж тем, наш отряд смерти выдвинулся ко дворцу. Тишь одной рукой подобрала полу мантии, другой держала посох, сейчас напоминающий скипетр. Мертвецы брели за ней безмолвными марионетками. Их согбенные спины тянулись к земле. Тяжело, наверное, когда тебя без спроса вырывают из небытия.

Тем более — на битву.

Красная луна с поломанным правым боком, луна-калека, выглядывала из-за вуали туч. Они плыли по небу потоком. Бесконечная небесная река, грязная сегодня, вся в порогах и уступах, об которые обдираешь голос, душу и сердце.

Накрапывал мелкий дождь. Противный. Взвесь из круглых, серо-прозрачных, как ящериные яйца, капель висела в воздухе и, казалось, не двигалась вовсе. Мы шли, раздвигая капли руками, как портьеры в театре, как водные пряди фатума, готового вот-вот обнаружить лицо.

Мы были еще на середине плаца, когда взвыла сирена.

Шолох узнал изгнанницу — пусть и не сразу. Десятки маг-алярмов дворцового острова — мелких, таинственных, неприметных жемчужин, развешанных тут и там, — взвыли единым хором, когда засекли: враг государства вернулся. Проклятая бунтовщица ступила на святую святых королевства.

Начинается жатва.

Тотчас встрепенулись гвардейцы: из глубокой тени на крыльце выступило два человека. Зря… Тишь сплела формулу, и все пять десятков мумий, перенесённых ею, с невероятной скоростью бросились на бедных стражей. Я не успела ахнуть, как раздались два коротких человеческих вскрика впереди — и чавкающая тишина.

Вот в этот момент я искренне прокляла себя за потерянный кинжал.

А Тишь наклонилась ко мне, смеясь:

— Потому что, Ринда, — её лицо в свете луны искажалось, будто силуэты из театра теней, — Только МНЕ нельзя убивать. Вот этими руками. Про моих слуг джокер ничего не говорил. И безнаказанность мою мы подтвердили, когда ты убила Полынь.

Минуя тела гвардейцев, Тишь диковинно пропела что-то и… мертвые встали, поправили кокарды и поплелись в наших рядах.

Мы мглой, бесовским ураганом пошли сквозь зеркальные залы Дворца. Сигнализация надрывалась около минуты, потом, охрипнув, заглохла — кончился магический заряд жемчужин. Тишь развлекалась по пути, щелчками пальцев гася факелы на стенах. Лучи лунного света проникали сквозь витражные окна, заставляя нас плыть в бесконечном калейдоскопе смутных оттенков.

К счастью, жители дворца, испуганные маг-алярмами, не спешили покидать свои покои. Только еще несколько гвардейцев бросились нам навстречу из главного холла, в темноте, внезапно: Тишь небрежно отшвырнула их, как куклы. Пепел! Я надеялась смягчить удар, подставив щит, но не успела… Гвардейцы погибли и сразу же, восстав, присоединились к нам.

Не желая повторения, я втайне от Тишь стала вести партизанскую войну: шла впереди неё (якобы из неуёмного любопытства, крутя головой) и закрывала угловым зеркальными щитами все боковые коридоры. Отряды, бегущие к нам оттуда, застревали за моими барьерами — и не были видны Ходящей.

Она лишь хмыкала и насмехалась над тем, как мало стражи во дворце…

С каждым шагом в Тишь было всё меньше гения, и всё больше безумца. Приближение цели уже не грело, а сжигало её, горяченная лихорадка вырывалась изнутри.

«Молодец, Тинави», — стараясь не упасть от истощения, я отчаянно хвалилась. Я верю в целительную силу доброго слова — пусть даже это слово сказано самому себе. «Потихонечку, полегонечку ты сохраняешь жизни. Любой маленький шаг в эту сторону — это лучше, чем ничего. Куда лучше. Умножение на ноль тому доказательством от противного».

И еще один щит.

И еще один глумливый комментарий Ходящей: «Где же все? Королевство трусов!».

Кадия тоже сыграла роль: она вперёд приказа Тишь кинулась на стражника, выпрыгнувшего из-за портьеры и надавила ему на шею так резко, что он осел на пол, потеряв сознание.

— Защищаешь, сорок седьмая? — хмыкнула Тишь, обернувшись на лязг доспехов.

Наконец, мы подошли к Залу Совета.

У двустворчатых дверей стоял железнолицый. Точнее, один из виров в облачении агента-теневика.

— Всё нормально? — резко спросила Архимастер.

— Конечно, госпожа Тишь! Его Величество и Её Величество готовы узреть «единицу», — гордо ответил ряженый подросток и приветственно кивнул мне.

Тишь хлопнула в ладоши. Двери приоткрылись.

— Ринда и две мумии — со мной. Остальные — обороняйте вход. Никто не должен нам помешать, — приказала женщина.