Аку-аку - Хейердал Тур. Страница 22

А сюрпризы только начинались. Вскоре Эд, раскапывая прежде неизвестное святилище в селении птицечеловеков на вершине Рано Као, обнаружил маленькую улыбающуюся статую. Патер Себастиан, губернатор и толпы островитян устремились туда посмотреть на находку. Арно — он работал на Рано Рараку — тоже находил со своей бригадой удивительнейшие вещи. Особенно всех поразил огромный истукан, такой же необычный для Пасхи, как красная статуя в Винапу. Когда Арне начинал копать, в этом месте выглядывал из земли неприметный камень с двумя глазами, только и всего, люди тысячи раз проходили мимо него, не замечая этих глаз и не подозревая, что здесь под дерном лежит на спине десятитонный тролль.

Богатырь был погребен в мощном слое осколков и затупившихся рубил из древней каменоломни выше на склоне, и, когда мы его отрыли, оказалось, что у него нет ничего общего со стоящими по соседству слепыми бюстами. Археологи и пасхальцы были одинаково удивлены; снова пригласили патера Себастиана и губернатора. У этого идола тоже были ноги, его изваяли сидящим на собственных пятках, руки лежали на коленях. Если другие фигуры изображались нагими, на этой был короткий плащ пончо с квадратным вырезом для шеи. Голова круглая, с острой бородкой и выпученными глазами. Странное лицо, такого еще не видели на острове Пасхи.

Неделя ушла на то, чтобы с помощью джипа, талей, кранов и целой бригады моряков и озадаченных островитян поднять этого великана. И вот наконец он стоит в униженной позе на коленях, задумчиво глядя на небеса. Точно высматривает другие планеты, некий исчезнувший мир. Что ему до нас, непосвященных чужаков, где его старые верные слуги? И что это за чопорные длинноносые чучела там на горе, под каменным «последом» которых был погребен он сам?

Закончен подъем, и стоит этот чужак среди чужаков, и рабочие один за другим снимают шляпы и отирают пот со лба. Потом они окружили идола, глядя на него так, словно ждали, что сейчас что-то случится. Но нет, ничего не случилось, истукан стоял неподвижно и никого не замечал.

Старик Пакомио негромко сказал, что пришла пора перекрестить остров, теперь это уже не Пасха и не Рапануи. — Все кругом так изменилось, — объяснил он. Касимиро и наши рабочие согласились с ним, но бургомистр добавил, что тогда и для Оронго, Винапу и Рано Рараку тоже надо искать новые имена, ведь перемены и их коснулись. Я предложил оставить прежние названия, ведь все, что мы откапываем, — старина.

— Старина для нас новизна, сеньор Кон-Тики, — ответил Пакомио. — Всю жизнь по здешней земле ходим, всякую малость запомнили. А того, что теперь вокруг видим, не помним, вот и выходит, что это уже не остров Пасхи.

— Тогда назовите остров «Пуп Вселенной», Те Пито о те Хенуа, — в шутку предложил я. Пасхальцы закивали, заулыбались.

— Так назывался наш остров в старину, а ты это знал. — Бургомистр озадаченно улыбнулся. — Это все знают, — возразил я.

— Нет, не все, да ведь ты канака, — сказал старик, который стоял позади статуи, и хитро кивнул мне: знаем, мол, откуда твоя осведомленность.

Да, пасхальцы никогда не видели ничего похожего на этого коленопреклоненного богатыря, который вдруг явился из чрева земли. Зато мы с Гонсало, можно сказать, встретили старого знакомого. Обоим нам приходилось бывать в Тиауанако, древнейшем в Южной Америке культовом центре доинкской поры, и там мы видели таких же коленопреклоненных каменных богатырей, настолько похожих на этого позой, чертами лица и всем стилем исполнения, точно их делал один мастер. Больше тысячи лет стоят они в Тиауанако рядом с красным бородатым истуканом и другими четырехгранными изображениями загадочного вида в окружении каменных плит, которые по своим огромным размерам и искусной обработке не знают себе равных во всей инкской империи. Вообще в древней Америке нет ничего подобного этим могучим мегалитическим сооружениям. Самые большие плиты весят свыше ста тонн, это равно весу десяти железнодорожных вагонов, а ведь эти плиты перемещали без колес на много километров. Здоровенные прямоугольные камни доставляли на место, поднимали на ребро и укладывали друг на друга, словно это были пустые картонные коробки.

А среди стен и террас, ныне обратившихся в развалины, древние мастера оставили удивительные статуи. Высота самой большой из них восемь метров, остальные намного меньше, но и они больше человеческого роста. Ныне загадочный Тиауанако со своими статуями и обтесанными глыбами покинут людьми, и предания говорят, что так же безлюдно было здесь, когда к власти пришел первый Инка. Старые хозяева задолго до этого ушли, уступив поле битвы племенам с более примитивной культурой — индейцам уру и аймара. И лишь в сказаниях остались жить исчезнувшие создатели Тиауанако. Но нас сейчас легенды не занимали. Мы искали в земле голые факты и находили безмолвных каменных истуканов. Может быть, потом предание вдохнет жизнь в мертвые изваяния.

Одной из загадок пасхальских статуй считалось их полное единообразие и отсутствие чего-либо подобного в других частях света. Нигде больше не находили таких скульптур, хотя человекоподобные изваяния доисторической поры прослеживаются от Мексики до Перу, Боливии и ближайших к Америке островов Полинезия, к которым подходит океанское течение от материка на востоке. На западе, на островах, лежащих ближе к Азии, каменных статуй не было. Так можно ли говорить о влиянии извне, если нигде нет ничего подобного пасхальским истуканам? И большинство исследователей заключило, что идея этого титанического и непонятного предприятия родилась на крохотном островке самостоятельно. Обладающие самой пылкой фантазией видели ответ в гипотезе о затонувшем материке и предлагали искать сходные изваяния на дне океана.

И вот теперь в земле Пасхи обнаружены статуи другого типа. Разбирая кладку аху, мы и тут нашли немало частично разбитых изваяний необычного тина, которые служили строительным камнем во втором периоде, когда классические стены перестроили и увенчали огромными истуканами из кратера Рано Рараку. Неожиданно и патер Себастиан обнаружил два высеченных из твердого черного камня изваяния в рост человека; одно из них было частью фундамента старой аху, только спина его выпирала. В самой деревне патер вместе с островитянами помог нам взгромоздить на ноги каменного дылду невиданного прежде примитивного типа, из той же красной породы, что безголовый идол в Винапу.

В итоге мы сильно продвинулись к цели, лег на место второй кусочек мозаики. Оказалось, что создатели красивых стен инкского стиля, появившихся в первый период, не были авторами исполинских бюстов из Рано Рараку, которые прославили на весь свет остров Пасхи. Они высекали изваяния попроще, с круглой головой и огромными глазами, когда из красного туфа, когда из черного базальта, но также из серо-желтой породы, что стала такой популярной во втором периоде. Первые статуи подчас были не выше человеческого роста, и ничто их не роднит со знаменитыми великанами, если не считать, что руки всегда занимают строго определенное положение на животе, пальцами друг к другу. Зато эта особенность типична также для многих доинкских изваяний на материке и для статуй ближайших островов Полинезии.

Наконец-то нам удалось развязать язык немым пасхальским истуканам. Первыми заговорили униженные безголовые фигуры, замурованные в стены, за ними нарушили молчание и гордецы, дошедшие и не дошедшие до аху. Каменные статуи вместе со стенами принесла на остров струя извне, извне пришли и замысел, и умение. Малые идолы, которых потом сунули в кладку, безголовый красный истукан в Винапу и коленопреклоненный великан, лежавший под щебнем у подножия Рано Рараку, — все они относились к первому периоду. Его сменил второй период, когда местные ваятели выработали свой более тонкий стиль. Появились исполины с рыжими волосами, они увенчали переделанные стены. Копился опыт, и статуи становились все огромнее. Те, что встали на стены, уже были достаточно велики, по дорогам шли еще большие, не говоря уже о некоторых — колоссах, что стояли у подножия вулкана и ждали, когда им отшлифуют спины. И всех громаднее был гигант ростом с семиэтажный дом, которого не успели завершить и отделить от породы.