Аку-аку - Хейердал Тур. Страница 5

Довольные собственной проницательностью, они вернулись на свои корабли, которые уже сорвали с грунта два якоря, и покинули удивительный остров, пробыв там всего один день. В судовом журнале голландцы записали, что островитян отличает веселый нрав и миролюбие и ведут они себя вполне прилично, но воры высшей марки. По какому-то недоразумению одного пасхальца застрелили на борту корабля, еще с дюжину было убито на берегу. Потери европейцев ограничились скатертью да несколькими шляпами, которые украли у них прямо с головы.

Стоя возле убитых и раненых соплеменников, островитяне провожали взглядом уходящие на запад большие паруса. Прошло почти полвека, прежде чем к ним снова явились гости из внешнего мира.

Это было в 1770 году, когда пришли испанцы на двух кораблях под командой дона Фелипе Гонсалеса. И на этот раз мореплавателей привлек дым сигнальных костров, зажженных островитянами. Сойдя на берег вместе с двумя священниками и отрядом солдат, путешественники торжественно проследовали к вершине трехглавой горы в восточной части острова. Их провожали, приплясывая, ликующие толпы любопытных островитян. Испанцы поставили на каждой из трех макушек по кресту, спели что-то, салютовали ружейными залпами и объявили остров испанским владением. А чтобы подтвердить законность сего акта, они составили на имя короля Испании Карлоса послание, под которым самые смелые из островитян «с неприкрытой радостью и восторгом» начертили птиц и какие-то странные закорючки. Испанцы сочли такие «подписи» вполне достаточными. Так остров обрел хозяина в лице испанского короля и получил новое название — Сан-Карлос.

Испанцы не поддались заблуждению, будто статуи вылеплены из глины. Один из них взял в руки кирку и с такой силой ударил по изваянию, что искры полетели. Так было доказано, что истуканы каменные. Но как воздвигли этих великанов, оставалось загадкой, испанцы даже сомневались, что они вообще изваяны на этом острове.

Хотя на безлесной поверхности острова все просматривалось насквозь, дареное и краденое исчезало бесследно, и испанцы заподозрили, что у островитян есть подземные тайники. И нигде не было видно детей, казалось, все население состоит из множества взрослых мужчин и всего нескольких, но зато чрезвычайно легкомысленных женщин.

Первыми испанцам встретились рослые светлокожие мужчины, двоих самых высоких измерили, оказался рост один метр девяносто девять сантиметров и один метр девяносто пять сантиметров. Много было бородатых, и испанцы заключили, что обитатели острова — вылитые европейцы, они совсем не похожи на обычных туземцев. Путешественники отметили в своих записках, что среди островитян попадаются светлые шатены и даже рыжие. А когда удалось еще и научить местных жителей внятно произносить по-испански «Аве Мария, да здравствует Карлос Третий, король Испании», гости единодушно заключили, что островитяне народ сметливый, способный к науке и легко поддающийся приручению. После чего они распрощались со своими новыми подданными, чтобы больше никогда уже сюда не возвращаться.

Следующими остров посетили англичане, во главе которых стоял не кто иной, как сам капитан Кук, а после него — француз Лаперуз.

Видимо, пасхальцам начали надоедать все эти гости. Когда Кук сошел на берег, его поразила малочисленность встречающих, всего несколько сот человек, да и те производили самое жалкое впечатление. Все они были ниже среднего роста, угрюмые и апатичные. Спутники Кука решили, что после визита испанцев на острове случилась какая-то беда, после которой жители чуть не все вымерли. Куку же показалось, что пасхальцы укрылись под землей. Особенно его удивило, как мало встречалось женщин, хотя он разослал патрули по всему острову. Во многих местах англичане нашли в камнях узкие ходы, они, по-видимому, вели в подземные убежища, однако пасхальцы не пускали туда чужеземцев. Сильно разочарованные, англичане, которых одолевала цинга, покинули остров Пасхи. Им удалось раздобыть лишь немного батата, единственной важной культуры, увиденной ими на острове. Впрочем, и тут их надули: пройдохи-островитяне нагрузили корзины камнями, прикрыв их сверху слоем батата.

Столь же молниеносный визит Лаперуза состоялся уже через двенадцать лет, в 1786 году. На этот раз на Пасхи опять было много людей, снова показались светловолосые, и почти половину островитян составляли женщины. Наконец, как и должно быть в нормальной человеческой общине, появилось множество детей всех возрастов. Казалось, они вышли из чрева самой земли этого загадочного островка с его безлесным лунным ландшафтом. Да так оно, собственно, и было. Пасхальцы вылезали из подземных ходов, и французам удалось проникнуть в некоторые из тесных каменных туннелей, куда англичанам не довелось попасть. Подтвердилась догадка Кука, что местные жители устроили себе убежища в темных подземных тайниках. Здесь пряталась от Кука знать, здесь же, когда голландцы открыли остров, скрывались дети и большинство женщин. Лаперуз заключил, что мирное поведение Кука и его людей успокоило пасхальцев, они теперь осмелели и вышли на поверхность, общим числом около двух тысяч человек.

Но хотя большинство местных жителей и укрылось под землей, когда по ней ходил Кук, и хотя они успели утащить с собой в тайники свое главное имущество, каменных исполинов унести было невозможно, они упорно продолжали стоять на своем посту. И Кук, и Лаперуз считали их памятниками далекого прошлого, уже тогда изваяния казались очень древними. Кук восхищался мастерством безвестных строителей: без всякой техники они установили колоссов на верхней площадке ступенчатых сооружений из камня. Какой бы способ ни был применен, записал Кук, такая работа свидетельствует о редкой одаренности и энергии людей, живших в прошлом на этом пустынном острове. Он не сомневался, что современные пасхальцы тут не при чем, они даже не пытались чинить каменные террасы, которые уже давно начали разваливаться. К тому же многие статуи были повалены и лежали ничком у подножия своих пьедесталов, причем их явно сбросили намеренно.

Кук исследовал некоторые постаменты, и его изумило, что они сложены из громадных каменных блоков, вытесанных и отполированных настолько тщательно, что эти гигантские кубики подходили один к другому с потрясающей точностью и при кладке не потребовалось никакого связующего раствора. Более совершенной кладки Кук никогда не видел, даже в лучших постройках Англии. И однако же, добавляет он в своих записках, все это тщание не смогло противостоять разрушительному действию времени.

На корабле Кука был полинезиец с Таити. Он понимал многие слова из языка тогдашних пасхальцев. И англичане выяснили, что статуи не были кумирами в подлинном смысле слова, а служили памятниками арики — так звали знатных островитян из священного королевского рода. Груды костей свидетельствовали, что платформы, на которых стояли изваяния, продолжают служить местом погребения. Пасхальцы явно верили в загробную жизнь, несколько раз они объясняли путешественникам знаками, что, хотя скелет лежит на земле, хозяин его улетел вверх, на небеса.

В лице Лаперуза наш мир впервые попытался воздействовать на пасхальскую культуру. Он оставил островитянам свиней, коз и овец, успел даже посадить кучу семян за те немногие часы, что находился на Пасхи. Но голодные пасхальцы слопали всех четвероногих, не дав им размножиться, и все осталось по-прежнему.

Лишь в начале следующего столетия на уединенном острове снова появились гости, и опять это были представители нашей расы. Островитяне не стали прятаться под землей, они столпились на скалах вдоль берега. Это было на руку капитану американской шхуны, который собирался колонизовать лежащий в море около Чили необитаемый остров Хуан Фернандес и устроить там базу для боя тюленей. После отчаянной потасовки он захватил двенадцать мужчин и десять женщин и вышел в море. На третий день американец выпустил пленников на палубу. Мужчины немедленно прыгнули за борт и поплыли к исчезнувшему за горизонтом родному острову. Капитан плюнул в сердцах и повернул обратно за новой партией.