Аку-аку - Хейердал Тур. Страница 78

— Не так уж и странно, — ответил я. — Такой же был обычай на Маркизских островах. И на Борнео. И у некоторых племен Африки.

— И в Перу?

— И в Перу. Испанцы записали, что главенствующие инкские роды называли себя орехонес — «длинноухие», так как им, чтобы отличаться от подданных, разрешалось искусственно удлинять мочки ушей. Причем, когда прокалывали уши, это обставлялось как торжественный обряд. Педро Писарро отметил, что белая кожа была особенно присуща «длинноухим».

— А что говорит предание?

— Пасхальское предание говорит, что этот обычай был принесен извне. Что первый король привез с собой «длинноухих», и прибыл он с востока, шестьдесят дней шел через океан и все время правил на закат.

— На востоке была империя инков. Что говорят там предания?

— Они говорят, что Кон-Тики Виракоча, когда отплыл на запад, вез с собой «длинноухих». Последнюю остановку на пути от озера Титикака к приморью он сделал в Куско. Провозгласил здесь вождем некоего Алькавису и повелел своим преемникам удлинять себе уши. Когда испанцы пришли к озеру Титикака, они и там услышали от индейцев, что Кон-Тики Виракоча был вождем племени «длинноухих», которые плавали по озеру на камышовых лодках. Дескать, эти люди прокалывали себе мочки ушей и вдевали большие кольца из камыша тотора, причем называли себя рингрим — «ухо». По словам индейцев, эти самые «длинноухие» помогали Кон-Тики Виракоча переносить и укладывать огромные, больше ста тонн, каменные блоки, которые можно увидеть в Тиауанако. [6]

— Как же они управлялись с такими махинами?

— Этого никто не знает. «Длинноухие» из Тиауанако не оставили после себя бургомистра или кого-нибудь еще, кто бы мог показать потомкам древние приемы. Но у них были мощеные дороги, как на острове Пасхи. А некоторые из самых больших блоков, очевидно, были перевезены через озеро Титикака, это огромное внутреннее море, на больших камышовых лодках, потому что такой камень есть только в потухшем вулкане Капиа на противоположном берегу, в пятидесяти километрах от Тиауанако. Я сам видел у подножия горы громадные блоки, которые ждали своей очереди. И по соседству — остатки причала, местные индейцы называют его Гаки Тиауанако Кама, или «Путь в Тиауанако». Кстати, соседняя гора называется Пуп Вселенной.

— Кажется, ты начинаешь мне нравиться, — пропел мой аку-аку. — Ты начинаешь мне нравиться…

— Но ведь остров Пасхи тут совсем ни при чем, — сказал я.

— Разве камыш, из которого они вязали свои лодки, не скирпус тотора — тот самый, что пасхальцы откуда-то привезли и посадили в своих кратерных озерах?

— Тот самый.

— А важнейшим растением на Пасхи, когда остров посетили Роггевен и капитан Кук, ведь был батат, который пасхальцы называли кумара?

— Да.

— И ботаники показали, что это растение — южноамериканское и могло попасть на остров Пасхи только с помощью человека? А в Перу индейцы тоже называли его кумара?

— Верно.

— Тогда я задам тебе еще только один вопрос, после чего скажу ответ на задачку. Зная, что инки были мореплавателями, можем мы допустить, что их предшественники в Перу тоже выходили в море?

— Да. Мы знаем, что они много раз посещали Галапагосские острова. И мы знаем, что в доинкских могилах Паракаса, как раз там, где найдены рыжеволосые мумии, лежит много гуар с резной рукояткой. Гуары без паруса не применяются, а парус устанавливают на судах. Так что она гуара убедительнее всех легенд или ученых трудов говорит о развитии морского дела в Перу.

— Так вот, я тебе кое-что скажу.

— Я не хочу тебя слушать. Ты начинаешь делать выводы. Вместо того чтобы придерживаться фактов. У нас научная экспедиция. А не сыскная контора.

— Допустим, — согласился аку-аку. — Но чего бы стоил Скотленд-Ярд, если бы следователи только собирали отпечатки пальцев и не пытались схватить преступника?

Я не нашелся, что ответить, и мой мучитель продолжал:

— Ладно, поговорим о другом. Рыжеволосые длинноухие вытесывали на острове Пасхи длинноухих идолов с красными «волосами». То ли потому, что зябли, то ли потому, что прибыли из страны, где умели переносить большие камни и воздвигать статуи. Но вот появились короткоухие — полинезийцы, которые не зябли и которые нашли на острове достаточно дерева, чтобы вырезывать птицечеловеков и длинноухих бородачей с тонкими горбатыми инкскими носами. Откуда они пришли?

— С других островов Полинезии.

— А туда?

— Судя по языку, они дальние родичи низкорослых людей с плоскими носами, обитателей Малайского архипелага, что лежит между Азией и Австралией.

— Как они оттуда попали в Полинезию?

— Этого никто не знает. Ни в самой Полинезии, ни на других островах на пути к ней не найдено никаких следов. Мне думается, они прошли по течению вдоль берегов Азии до Северо-Западной Америки. Здесь, на островах у побережья, обнаружены очень интересные следы. И здесь строили огромные двойные палубные лодки, которые могли — опять с ветром и течением — доставить людей дальше, на Гавайский архипелаг и другие острова на юге. Одно очевидно: они последними, быть может всего лет за сто-двести до европейцев, достигли острова Пасхи.

— Если длинноухие пришли с востока, а короткоухие с запада, значит, в этих водах можно плавать в обе стороны?

— Конечно, можно. Да только в одну сторону сделать это куда легче, чем в другую. Взять первые плавания путешественников из нашей части света. Европейцы утвердились в Индонезии и по берегам Азиатского материка, но еще долго ни одно судно не пыталось выйти оттуда в Тихий океан. Ведь ни ветер, ни течение этому не благоприятствовали. Только после того как Колумб — по ветру и течению — достиг Америки, португальцы и испанцы уже оттуда вышли с ветром и течением дальше и постепенно узнали острова Великого океана. Полинезия и Меланезия были открыты испанцами, которые следовали описаниям инкских мореплавателей и шли по течению от берегов Перу. Микронезия, включая Палау и другие острова у берегов Азии, тоже была сперва достигнута из Южной Америки. А пройти обратно тем же путем испанцам не удавалось. Так было сотни лет. Из Мексики и Перу каравеллы шли до Азии в тропическом поясе, когда же надо было возвращаться, следовали до Америки с течением Куросио через пустынные воды к северу от Гавайских островов. Почему от малайских пирог или от бальсовых плотов и камышовых лодок инков мы должны требовать больше, чем от европейских каравелл? Помнишь француза де Бишопа, который собирался выйти на бамбуковом плоту с Таити, когда мы туда заходили? Однажды он задумал пройти на примитивном суденышке из Азии в Полинезию. Ничего не вышло. Тогда он стартовал из Полинезии в Азию — и развил отличную скорость. И вот теперь он задумал достичь Америки на бамбуковом плоту из Полинезии. Ему придется уйти далеко на юг, в холодное антарктическое течение. Может быть, он, европеец, и выдержит холодные штормы тех широт. Но если даже он благополучно подойдет к берегам Южной Америки, самое трудное ждет его на последнем отрезке, потому что течение круто поворачивает на север и его надо пересечь. Не справится — его понесет обратно в Полинезию, по тому же пути, каким шел «Кон-Тики», а потом и одинокий американец. [7]

Одно дело плыть на пароходе. Одно дело путешествовать по карте карандашом. Совсем другое дело — выйти в океан на первобытном суденышке. [8]

Я остановился, ожидая, что скажет мой аку-аку. Он уснул.

— Так на чем мы остановились? — заговорил он, когда мне удалось его растормошить. — Ах да, мы говорили о короткоухих, дальних родичах малайцев.

— Вот именно. О дальних родичах, потому что это не были малайцы. На пути через океан они явно где-то задержались. Там отчасти изменился их язык, но еще больше — физический тип. Антропологи различают полинезийцев и малайцев по всем признакам — от формы головы и носа до роста и типа крови. Только лингвисты видят между ними родство. Вот что странно.