Неженка для олигарха (СИ) - Тимофеева Лилия Викторовна. Страница 15

А еще этот гад не пошел меня провожать дальше, резко сменил траекторию и направился к своим кустам, таким же колючим, как и сам. Ну и ладно! Территория поместья не тайга, я и без компаса не заблужусь.

Через несколько метров я оказалась возле самого особняка. Здесь присутствовала такая же мешанина старины и модерна. У дверей снова фигуры львов, но на этот раз огромные. И тут же вполне модные фонари. Небольшой древний фонтан и современный бассейн! Я замерла. Потому что в последнем, лежа на спине, плавал… бог! Я сейчас про тех богов, что обитают на священном Олимпе. Я подошла совсем близко и не могла оторвать глаз от пловца. Его лицо прекрасно как у Аполлона. Волевой подбородок, прямой аристократический нос, чувственные, красиво очерненные губы. А тело как у Геракла. Широкая спина завораживала рельефной мускулатурой. А поместье с космической стоимостью делало Дмитрия Васильевича еще привлекательнее и притягательнее. То, что олень с миллиардами оказался красавчиком, не только приятный бонус, но, и возможные трудности. Захочет ли он, согласно моему плану "А", стать приемным папой Карло трем Буратино, если вполне может настрогать своих? На секунду меня охватило сомнению: Настя, у тебя никаких шансов. Ни как у домработницы, ни как у женщины. Слишком хорош… Слишком богат… И в этот момент Дмитрий Васильевич резко перевернулся на спину, открыл на глаза и уставился на меня. И в этих темных глазах с пушистыми длинными ресницами… неожиданный восторг!! Восхищение!! Бог мой, да я тебе понравилась! Я улыбнулась так широко, как только могла. Если верить, что улыбка лучшее оружия, то я сейчас, точно, киллер. И спросила немного томно, немного кокетливо:

— Дмитрий Васильевич?

— Да… А Вы… Анастасия? Ну, конечно же, их сразу узнал, ваши ана…

— Их?!

— То есть Вас, Анастасия!

Небожитель смутился, а его щеки под модной сексуальной щетинкой покраснели? Или мне кажется? Но присмотреться получше я не успела, потому что нужно было спасаться. Немедленно! На меня неслось чудовище! Огромная псина, черная, лохматая, с жутким оскалом направлялась ко мне с невероятной скоростью и явным намерением сожрать бедную Настю. И ведь бесполезно говорить чудищу, что во мне всего 58 кг. Собаки, они же кости любят. Я взвизгнула и кинулась в… бассейн! Погружение прекрасного молодого тела в воду оказалось не таким, как я хотела бы — красиво и сексуально. Я просто шмякнулась, украсив пространство внезапным фонтаном. И еще снесла с лесенки хозяина, что поспешил ко мне на выручку. Неудачно снесла. Дмитрий Васильевич ударился головой об ограждение, и теперь вода, в которой он снова бултыхался, окрасилась в розовый цвет. Я схватила пострадавшего за руку:

— Вам нужна помощь, Дмитрий Васильевич?

— Нет, это просто царапина на лице. Не стоит беспокойства. Ну и нос еще разбил.

Понятно, я впечатала оленя с миллиардами в железяку прямо идеальной морденью. Отсюда кровь. Но Дмитрий даже сейчас, с царапиной во всю щеки и распухшей носопыркой был прекрасен. Я смотрела на него, не отрываясь. А он на меня. А на нас обоих пялилось чудовище. В бассейн пес не прыгал, терпеливо поджидал добычу на берегу. Из состояния зависания меня вывел громкий женский крик:

— Вот где ты, мой маленький Зайка! Надеюсь, вы не обидели моего малыша? — поинтересовалась дама средних лет, с поводком в руках, и позвала псину. — Зайка, Зайчонок, иди к маме.

— Зайка?! — удивилась я. — Как Вам пришло в голову дать такое имя собаке Баскервивлей? Ваш Зайка готов сожрать двух человек. Вон, поджидает. Пришлось от него в бассейне прятаться.

– Он вас не сожрать хочет, а облобызать! — возмутилась хозяйка. — Зайка очень добрый. А если имеете какие-то претензии, материального характера, то ничего не выйдет. Калитку закрывать надо!

— Не имеем никаких претензий! — заявил Дмитрий Васильевич. Но очень просим забрать своего… домашнего питомца и покинуть частное владение.

– Между прочим, я познакомиться хотела, зовут Нина Ивановна, живу в деревне, что прилегает к поместью. Но, видно, мы с Зайкой пришлись не к душе. Малыш, за мной!

Дама с собакой скрылись. А над моим ухом раздался возмущенный голос отверженного садовника:

— Вот ушлая баба! Не успела на пороге появиться, и уже в бассейн забралась, купается.

Но Дмитрий Васильевич не потерпел фамильярности. Рявкнул:

— Отставить разговорчики, Федор! Если не хотите быть уволенным…

— Ню-ню! — прошипел приставала и тоже удалился. Видимо, словарный запас садовника был даже ограниченнее, чем у Эллочки Людоедки, и "ню-ню" являлось его самым веским аргументом. Между тем Дмитрий Васильевич протянул мне руку, чтобы я не поскользнулась на влажных ступеньках и не повторила его путь. Тем более, что я была босиком. Мои любимые туфельки на шпильках продолжали заплыв. Хозяин сразу понял ситуацию и кинулся их спасть. Через минуту он уже был возле меня вместе с лодочками. И подарив мне просто обалденную улыбку, произнес:

— Протягивайте ножки, Анастасия.

Что? Я считала, что протягивать ноги, обе сразу, мне еще рановато. Но догадалась: хозяин поместья рядом со мной почему-то очень волнуется, вот и несет ахинею. Протянула сначала одну ногу, левую. Красавчик ловко водрузил на нее туфельку. А я чувствовала себя Золушкой… наоборот! Героиня известной сказки сделала резкий карьерный скачок от кухонной рабочей до принцессы. А я из принцесс в кухарки. Хотя все в наших руках. И ногах. И не только. Я заметила, каким взглядом золотой олень пялится на мою грудь, обтянутую мокрой тканью. Взгляд у олигарха какой-то отсутствующий. Господи, да он мечтает и фантазирует? Этот факт меня тоже порадовал. Фантазии мужчины — это лучшее оружие женщины, даже более действенное чем улыбка. Дала еще несколько секунд Дмитрию Васильевичу насладиться прекрасным природным явлением "моя грудь" и только потом кокетливо похлопала глазками, нацепила смущенную улыбочку, стыдливо воскликнула "Ой" и прикрыла рукой торчащие соски.

— Да вы вся промокли, Анастасия! — с тревогой воскликнул Дмитрий Васильевич. — Идемте скорее в дом, там что-нибудь придумаем.

Идти в намокших туфельках было не слишком комфортно, но это никак не отразилось на моем лице, Я шла с гордо поднятой головой, прямой спиной и вообще старалась держаться тем, кем себя считала — королевой. И искоса любовалась небожителем. Вскоре мы оказались в просторном холле. Золотой олень быстроногой ланью сгонял куда-то и принес мне теплый халат:

— Наденьте пока вот это, Анастасия. Вашу одежду мы сейчас высушим. И не возражайте. Я не хочу. чтобы Вы умерли от переохлаждения, и этот чудесный дом остался без домо… правительницы.

— А я не хочу, чтобы Вы, Дмитрий Васильевич, умерли от заражения. Где в этом доме аптечка? Рана у вас на щеке довольно глубокая. Ее нужно срочно обработать. И не спорьте! Я не хочу, чтобы этот прекрасный дом лишился такого милого хозяина.

Дмитрий Васильевич как-то странно взглянул на меня. На минуту мне показалось, что в красивых темных глазах появились озадаченность и грустинки. Но он тут же взял себя в руки:

— Аптечка есть на кухне, Пройдемте туда, заодно и чаю горячего выпьем. Знаете, Настя, это самое забавное собеседование, что случалось в моей жизни!

Небожитель снова лучезарно улыбнулся. Какой же он милый! И простой, несмотря на огромное количество денег. Такой славный, что мне как-то расхотелось называть его оленем. А вот желание получить его в свои сети только усилилось. Я взяла в руки аптечку. Нашла перекись, зеленку, стерильную вату. Действовала уверенно. Потому что у меня имелся опыт "медсестры". Мои родителями не просто владели фармацевтическими предприятия, они были медиками по образованию. Маленькая Настя мечтала пойти по их стопам и обожала играть в "больничку". У меня имелся для этой игры целый арсенал подручных средств. Причем, не игрушечный, настоящий. Правда, шприцы были без иголок, а блистеры из-под таблеток пустые, а в аптечных пузырьках простая вода. Постоянных пациентов у доктора Анастасии Павловны было двое. Няня Земфира, которой я мерила давление, ставила уколы, поила микстурами. И шофер отца дядя Гена — здоровенный, абсолютно лысый, одинокий мужчина. Я даже вставала пораньше, чтобы поймать дядю Гену, пока тот пьет чай на кухне в ожидании начальника. Голова водителя мне особенно не давала покоя. Именно на ней я замазывала воображаемые раны. Чаще всего зеленкой. Потом папа врывался в кухню и кричал: