Служебный роман для богини любви (СИ) - Заблоцкая Катерина. Страница 22

Себастьян подался вперед и ни с того ни с сего взял меня за руку. Я вздрогнула, но сжала в ответ его ладонь, наслаждаясь теплом, излучаемым мужчиной. В очередной раз осознала, насколько же сильно он мне нравится, и шумно втянула носом воздух — чтобы успокоиться.

Насколько проще было бы, если б это был мой мир! Я б никогда не стала творить того, что творила местная Эдита! Но, к сожалению, теперь оставалось только исправлять и минимизировать последствия.

— Ты выглядишь уставшей, — вдруг промолвил Себастьян. — И как будто невыспавшейся… Что-то случилось?

— Да ничего, — я отмахнулась. — Просто масштабы разрушений такие, что я… Просто ума не приложу, как все это поскорее исправить. Иногда просто опускаются руки, особенно когда я в очередной раз сталкиваюсь с сопротивлением от купидонов или с Любовным Патрулем… Хотя, с ними я вообще не сталкиваюсь. Мне кажется, они просто будут оставлять отчеты и улетать по своим делам. Или следить за тем, как убрать меня поскорее с должности. Я понимаю, что была далеко не идеальна!.. Но я же живой человек, я хочу исправиться и…

Я запнулась.

Себастьян как-то очень уж странно на меня смотрел, и я вспомнила: он знает предыдущую Эдиту гораздо лучше, чем я её узнала за те пятнадцать минут нашего общения и сутки попыток разобраться в её жизни. Тем не менее, руку он не убрал, все ещё сжимал мою ладонь, словно таким образом пытался поддержать. И смотрел вроде бы мягко, с любовью, с нежностью…

— Расскажи мне, — вдруг попросил он, — что ты собираешься делать?

12

Если честно, под внимательным взглядом Себастьяна я почувствовала себя неловко. Собственный план действий вдруг показался до ужасного глупым, и я невольно вжалась в стул, как будто пыталась спрятаться куда-нибудь. Мужчина не сводил с меня глаз и едва заметно улыбался, будто пытаясь таким образом приободрить. Не знаю, каким чудом ему удалось заставить меня прийти в себя, но я немного расслабилась и решила поведать свой абсурдный план.

— Нам дают слишком мало стрел, — сообщила я. — Гораздо меньше, чем есть разнарядок, а ведь остались ещё старые долги. Но чтобы выдавали свежие стрелы, по мнению купидонов, надо разобраться с тем, что они натворили. Я думала сначала разгрести все в архиве… И отобрала тех купидонов, которые не замешаны в преступлениях и более-менее выполняют свою работу. Если они выполнят всю суточную норму, то, возможно, в следующий раз стрел будет больше. И… Было бы неплохо подобрать и свежих, более старательных работников, если те, что сейчас в архиве, не станут на путь истинный. Я ещё вот над чем думала, возможно, кому-то удастся вернуть себе крылья?

— А ты помнишь, как они их потеряли?

Я отрицательно покачала головой.

— Димитрий сознался мне в том, что совершал определенные противоправные действия. И не только он. Их крылья из-за этого стали совсем непригодны к полету… Но такое произошло не со всеми, к счастью, — я расплылась в улыбке. — У меня есть один кристально честный купидон, совсем молодой. Ты бы видел его крылья!

Я говорила с таким неподдельным восторгом, что, кажется, привлекла к себе внимание и остальных посетителей кафе. Пришлось говорить тише; что-то мне подсказывало, что простым жителям не следовало знать о деяниях богини любви.

— Его норма — пять-шесть стрел. А все остальные могут от силы две-три… Так что это потрясающий результат. Но я уверена, что остальные тоже смогут подтянуться. А кто не сможет… Пусть пока выполняют другую работу. Когда она закончится, проверю. Не исправятся… Значит, буду прощаться с ними. Если исправятся — попробую поручить им стрелы. В конце концов, разнарядок огромное количество, Рене притащил целую стопку, а это, наверное, только за последнюю неделю!

В дверном проеме замаячил официант, и пришлось умолкнуть.

Еда пахла просто изумительно. Я уставилась на медальон, как тот голодный тигр, которого долгое время пытались кормить травой, а он, бедняга, все сопротивлялся. Кажется, эта реакция вызвала у Себастьяна улыбку. Официант покосился на меня с таким подозрением, что я вновь засомневалась в правильности того, что делаю, но решила — сражаться надо до конца, держать лицо — тем более! Позволить себе сейчас сдаться означало признать поражение и отправиться на тот свет.

А на тот свет я, понятное дело, не хотела. Не то чтобы этот шибко комфортен, но, по крайней мере, я сейчас живая.

— Угощайся, — улыбнулся Себастьян, как-то уж очень провокативно придвигая ко мне тарелку. — Я же говорил, медальоны просто замечательные.

— Да? Спасибо, — я вооружилась вилкой и ножом, отрезала первый кусочек мяса, попробовала его и едва не потеряла сознание от того, насколько это было вкусно. — Просто… Просто изумительно! Потрясающе! Я никогда не пробовала ничего лучше.

— Очень рад, — вздохнул Себастьян, — что удалось доставить тебе удовольствие.

Он тоже принялся за еду. Я с трудом сдерживалась, чтобы не наброситься на медальоны так, словно вырвалась только что из тюрьмы и видела нормальную еду впервые за много дней. По сути, так оно и было — за вычетом тюрьмы, разумеется, — но я не хотела, чтобы бог смерти что-то заподозрил.

Он и так с некоторым удивлением наблюдал за мной.

— Значит, — протянул он спустя минуту, — ты решила немного усовершенствовать работу Канцелярии Любви?

— Да, — утвердительно кивнула я. — Потому что то, что происходит в ней сейчас, просто отвратительно. Не понимаю, как… Как я могла так все это запустить.

— Твоя инициативность поражает.

— Да, Рене тоже говорил об этом, — кивнула я.

- У вас в последнее время были отвратительные отношения.

Я вздохнула. А с кем у Эдиты были нормальные отношения? С этим паскудником Димитрием? Вот уж, подобрала себе отличный коллектив! Такая компания, что теперь попробуй выкрутись… у меня вообще возникло впечатление, что Эдита, моя предшественница, делала все возможное, чтобы после неё оставалось только погибать.

— Да, и… Я жалею об этом, — искренне отозвалась я. — Рене очень хороший! И обижать его — последнее, чего я сейчас хочу.

— Приятно, что ты изменила о нем свое мнение. Твой брат в самом деле отличный парень. Порядочный, разумный…

Я покраснела.

— Даже жаль, что у него с Матильдой так вышло…

Последние слова заставили меня насторожиться.

— С Матильдой… А что не так? — спросила я, не задумываясь о том, что это тоже может звучать крайне подозрительно.

Судя по выражению лица Себастьяна, мой вопрос относительно Матильды был для него крайне неожиданным. Он даже еду отложил на несколько минут, а вместо этого просто смотрел на меня с неким удивлением. Потом, справившись с этим своим состоянием, отметил:

— Она бессмертна.

Я благоразумно промолчала.

— Любить бессмертную или бессмертного — обрекать себя на вечные страдания, — продолжил Себастьян. — Сколько в нашей истории рассказов о девушках, которые пытались сохранить красоту своей юности, чтобы оставаться интересными для Истинных? Но это невозможно. Человек смертен, это заложено в его природе. И Истинным прекрасно известно, что те, кого они влюбляют в себя, это просто временные игрушки. С их стороны вряд ли существуют чувства. Матильда, как и остальные, вряд ли действительно что-то чувствует к твоему брату.

— Но?

— Раньше она обходилась кратковременными интрижками. А эта кратковременная длится уже больше года, — мрачно произнес Себастьян. — И он меняется. Ты же видишь.

— Меняется?

Что я могу видеть, если я сама здесь второй день! Однако от этого желание помочь меньшим не стало. Рене показался мне замечательным парнем, и он не должен страдать только потому, что с ним в свои игры играет какая-то бессмертная.

Себастьян нахмурился.

— Ну, может, вы довольно часто видитесь, потому ты этого не замечаешь…

— Так покажи нагляднее.

Себастьян вздохнул. Потом щелкнул пальцами и буквально из воздуха достал какое-то фото.

— Два года назад. Вы как раз приступили к работе, в архивах сохранилось.