Банковский переполох (СИ) - Серебрякова Екатерина "Kate Serebryakova". Страница 9

— Ой, скажете тоже! — Латимерия Поликарповна заулыбалась и залилась густым румянцем. — Мне пятьдесят шесть лет. И тринадцать месяцев.

— Ну а я о чем? Не нужно всех вот этих материнских волнений. Успокойтесь, выдохните, Андрей Григорьевич сам разберется со своей личной жизнью и нижним бельем.

— А вы с ним…?

— Нет, я только его ассистентка.

— А жаль! Вот правда жаль. Такая умная и красивая девочка…. Ты мне нравишься даже больше, чем эта Людка. Она сплетница жуткая! Элина, а давай мы с тобой выпьем за знакомство?

— Просто маме редко кто нравится из представительниц прекрасного пола…. Настолько редко, что за тридцать с лишним лет Вы первая.

— Я на работе. Начальник ругаться будет.

— Пф! Я замну, — заговорческим голосом сказала женщина и, выплеснув чай в кактус, плеснула коньячок нам в кружки из бутылочки, достанной откуда-то из-под подола. — За знакомство?

— А давайте за знакомство! — мы звонко чокнулись фарфоровыми чашечками и пригубили немного крепкой жидкости янтарного цвета.

Спустя пару тостов, полбутылочки коньяка (само собой, маленькой) и пачку печенья, мы с женщиной стали чуть ли не лучшими подругами. Латимерия Поликарповна была очень экспрессивной и интересной личностью.

О ней я действительно слышала из рассказов мамы о театре, но никак не могла предположить, что эта эффектная и слегка сумасшедшая (в хорошем смысле) женщина является матерью моего начальника.

Хотя легкое сумасшествие это, наверное, у них семейное. Вместе с Х-хромосомой передается.

— А на выпускном из института, ты представляешь, — рассказывала Латимерия Поликарповна, захлебываясь от смеха, — я на спор поцеловала преподавателя по матанализу. При том, что это был даже не мой выпускной!

Мы залились дружным смехом и согнулись пополам как раз в тот момент, когда в приемную вошел Андрея Григорьевич.

Глаза мужчины тут же округлились, и он с недоумением уставился на нас.

— Мама? Что Вы тут делаете? Вы, что, пьете?

— Ну да, — совершенно спокойно согласилась женщина.

— А что Вы, Андрей Григорьевич, думаете, что одни можете быть пьяным на работе? Девочкам тоже можно.

— Элиночка, звучит как тост! — Латимерия Поликарповна потянулась к бутылочке с коньяком, но та откликнулась только пустым звоном. — Но у нас кончилось!

— Так, мама, Вам уже точно хватит! А Элине еще, между прочим, работать нужно.

— Да, Латимерия Поликарповна, он прав. Мне нужно работать. А-то вчера по чьей-то вине полдня на рабочем месте не присутствовала, — кинув гневный взгляд в сторону начальника, я демонстративно прошла к своему рабочему месту и плюхнулась за стол.

Мужчина тяжело выдохнул, оставил в приемной какие-то документы и под руки повел Латимерию Поликарповну в свой кабинет.

Что происходило за дверями начальника, я, честно говоря, не знала и не предполагала. Да и знать мне как-то не хотелось. Дела семейные — чего мне вмешиваться?

Через полчаса, когда я разобрала рабочую почту и отправила документы по отделам, из кабинета вышел Андрей Григорьевич с матерью и, вежливо выпроводив последнюю, присел на диванчик в приемной.

— Элина, позвольте узнать, — осторожно начал мужчина, поглядывая на меня хитрыми глазами, — что Вы такого сказали моей матери?

— Правду и ничего кроме правды, — я пожала плечами и ничуть не стушевалась.

— Надеюсь это не значит, что я должна буду стать Вашей женой, — пробубнила я себе под нос. — Просто Ваша мама в остальных девушках видит охотниц за семейным состоянием. Мне же это состояние ну никуда не уперлось!

— Мда, мама у меня действительно на редкость прозорливая особа. Ладно, Элина, работайте.

Глава 7

С каждым днем работать в банке становилось все спокойнее и спокойнее. Я понемногу осаживала Андрея Григорьевича, уменьшая список его требований в разы, ставила на место коллег, которые так и норовили облить меня грязью.

В общем, друзьями я не обзавелась, но работа ассистентки наконец-то начала походить на работу ассистентки. Меня сторонились, иногда даже побаивались. Иногда даже собственный начальник.

Раз в неделю по четвергам в банк забегала Латимерия Поликарповна. В театре, в котором работала женщина, именно в этот день пораньше заканчивались репетиции, поэтому она навещала любимого сыночка.

Частенько болтала с ней и я за чашкой чая или кофе. Наверное, я даже привыкла к этой эпатажной женщине.

Правда к концу месяца образовался завал из отчетов и предстоящей корпоративной поездки, из-за чего времени на личную жизнь и сон у меня практически не оставалось.

Я то звонила тамаде, то уточняла количество закупленного алкоголя, то проверяла цифры в документах. Иногда путала и вместо числа выданных кредитов вписывала число ящиков выпивки!

В общем, жизнь кипела. Только к пятнице, когда был назначен коллективный выезд за город, страсти немного поутихли, и я даже смогла спокойно сходить на обед.

На пять был заказан небольшой автобус, который должен был довезти всех до базы отдыха. Ровно в половине пятого офис начал пустеть, ну и я вместе с остальными принялась собирать пожитки.

— Эля, стоять! — Андрей Григорьевич чуть ли не за руку поймал меня на выходе из приемной. — Срочно перепечатываем отчет по льготным вкладам.

— А что с ним? Я же приносила Вам на подпись.

— Его облили кофе! — тихохонько ругнувшись под нос, я отбросила в сторону пальто и нажала на кнопку включения компьютера.

Помимо залитого кофе документа образовалось еще несколько проблем. Человек, ответственный за этот самый отчет, уже укатил в закат, а именно первым рейсом с закусками уехал на базу.

Нужно было срочно самим находить нужные цифры, расплывшиеся вместе с кофе по листам, и подделывать его подпись.

— Андрей Григорьевич, сейчас уедут без нас, — ныла я, глядя на часы. — Уже ведь без десяти минут.

— Эля, если мы сейчас не отправим отчет, без нас выдадут зарплату в следующем месяце. Я сканирую и отправляю, потерпи три минуты!

С горем пополам, но отчет до отправителя дошел, компьютеры были выключены, и за четыре минуты до времени отправления мы выбежали из приемной. Хорошо, что лифт оказался на нужном нам этаже, и его двери открылись сразу, как только я нажала кнопку вызова.

— Давайте скорее, Андрей Григорьевич! — поторопила я мужчину и буквально затащила за собой в лифт.

— Эля, я же боюсь замкнутых пространств!

— Ехать меньше тридцати секунд, потерпите, — на ходу я строчила Ольге Александровне сообщение, чтобы автобус не уезжал.

Казалось, что вечер спасен, и сейчас без приключений мы доберемся до базы отдыха, но не тут-то было.

— Что это? — встрепенулся Андрей Григорьевич, у которого от страха на висках уже выступил пот.

— Это…. — судя по отключившемуся свету и характерному толчку, мы застряли. — Кажется, это жопа.

— Нет, нет, нет, не говори, что это авария! — мужчина заметался по небольшой капсуле лифта, шаря руками по стенам. Его паника отчасти начинала передаваться и мне.

— Андрей Григорьевич, тихо! — до последнего сохраняя спокойствие, я схватила мужчину за руку и нажала кнопку вызова диспетчера. — Девушка, ало, слышите? Мы тут застряли!

— Ага, — безучастно ответила она. — В течение часа приедет лифтер.

— А побыстрее нельзя? — уточнила я, глядя на то, как Андрей Григорьевич сползает по стене, обливаясь холодным потом.

— Женщина, вы не одни такие. Ждите своей очереди, — раздалось из динамиков, и вызов отключился.

Наверное, эта ситуация уже просто не могла стать абсурднее! Я написала Ольге Александровне о том, что на час мы застряли в железной коробке, и опустилась на пол к начальнику.

Андрей Григорьевич тяжело дышал и не открывал глаза. Что такое клаустрофобия я знала только понаслышке, и теперь, встретившись с этим вживую, не имела ни малейшего представления, что делать.

— Как я могу Вам помочь? — мужчина мотнул головой, не открыв глаза. — Давайте поговорим о чем-то, чтобы отвлечься?

— Нет, Эль, я не в состоянии, — судя по дрожащему голосу, ему и впрямь было хреново.