Поцелуй истины (СИ) - Снегова Анна. Страница 18

Поверят или не поверят? Рискнут ли усомниться в слове главы рода? Оспорить его честность и то, как очевидно предоставляет он своё покровительство какой-то незнакомой девчонке, стоящей рядом?

Тощий Инквизитор промолчал, задумчиво потирая бритый до синевы подбородок. А потом так же молча кивнул. Видимо, Алантеров и правда не брали в Конклав. И это наверняка сильно задевало их гордыню. Неужели сработает?

Пользуясь тем, что присутствующие явно колебались, Родерик поспешил продолжить.

— Я вижу совершенно чёткую картину того, что случилось. Десять лет назад пресекается род прежнего Короля, выродившаяся династия остаётся без наследника. В ходе Смуты, когда были подняты старые фамильные книги и родословные древа, выяснилось, что ближайшими претендентами на престол являются род Орантер и род Алантер, как старейшие и связанные прочными семейными узами с основателем предыдущей династии. К тому времени не стало отца, и я возглавил род, по старшинству мог претендовать на корону. Устранить меня прямо — значило бы навлечь гнев всего нашего славного рода, и Орантеры это понимали. Они решили действовать хитростью — полностью деморализовать соперника и сделать так, чтобы он и думать забыл участвовать в придворных интригах. Вместо этого пусть лучше оплакивает молодую жену и ищет утешения в мести… ведьмам.

Убийственно-жёсткие ноты в его голосе не могли скрыть от меня боль, которую он сейчас испытывал. И я не знала способа, как унять эту боль. Наверное, эта рана никогда не зарастёт полностью. Теперь я намного лучше понимала причины, которые толкнули его — доброго и совершенно не жестокого человека — на то, чтобы надеть чёрное. Допрашивая тёмных ведьм, раз за разом погружаясь в самые жуткие, самые кошмарные их воспоминания, он делал всё для того, чтобы ни с кем больше не повторилась беда, которая пришла когда-то в его дом. Чёрным крылом накрыла тенью его собственную жизнь в самый, казалось, светлый момент.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ До этой безумной Новогодней ночи я и не подозревала, какая я жуткая плакса. Мне снова хочется реветь. Или прямо сейчас броситься ему на шею и зацеловать до смерти — только бы разгладить эту жёсткую морщинку меж бровей, только бы снова растопить лёд в синем взгляде.

— Послушай, братишка! — встрял неожиданно Гэвин, лукаво поглядывая на меня. — А вот эта красавица, что смотрит на тебя такими обожающими глазами, не тот ли часом свидетель, на показания которого опирается вся эта стройная картина? Так ловко толкающая нас на тропу войны с Короной, а? Говоришь, Конклав невинного осудил… А то может там младшие рода подсуетились, чтобы стравить два старших, которые им костью в горле давно? Раз уж ты, кажется, намерен воевать… то должен тебе признаться, мне бы не хотелось сложить свою юную светлую голову за какую-то смазливую девицу, не пойми откуда взявшуюся…

— Абигель — не «какая-то девица», — оборвал его резко Родерик. — Абигель — моя будущая жена. А законную супругу главы рода ты будешь почитать и защищать до последней капли крови, если понадобится. Потому что Алантеры стоят стеной за свой род. За каждого. Так всегда было, и так всегда будет. И если ты ещё раз посмеешь неуважительно к ней обратиться, я оторву тебе твою юную светлую голову и засуну в места, которые не принято называть при дамах. Я понятно выразился?

Нет. Не понятно. Может, Гэвин и понял хоть что-то, судя по тому, как ошеломлённо воззрился на брата, а потом пробормотал какие-то извинения и даже изобразил поклон в мою сторону… но я не поняла ровным счётом ничего.

Да и вообще душно как-то в этом зале дурацком. Совсем воздух закончился.

И дыма от свечей много. Вон пелена какая на глаза набежала, видеть мешает.

Очень смутно я слышала, как Родерик, подобрев, отдаёт брату указания.

— Теперь к делу, для чего я тебя вызвал. Нет, Абигель — не единственный свидетель, можешь быть спокоен. Ты хоть и выделываешься, но твои магические способности нам сейчас очень пригодятся. Давай-ка, болтун, телепортируйся прямиком в бургомистерский особняк, да притащи к нам Люпена. Пусть эта скотина рассказывает, кому и за что давал деньги десять лет назад, и кто его на это надоумил. А мы все послушаем.

Хлопок — и Гэвин исчез, растворился в воздухе. Всё-таки эти Алантеры — бессовестно сильные маги. Мне бы хоть чуток такой силы — может, хоть колени бы дрожать перестали.

— Мам, забери её и отведи куда-нибудь, пусть отдохнёт. Я не могу пока — нужно закончить совет. И распорядись…

— Не переживай, сынок. Я давно уже отдала все приказания. Я о ней позабочусь. Делай что должен.

Смутно помню, как меня передавали из рук на руки, и очнулась только в пустом прохладном коридоре, где леди Элайна держала мою ладонь своей тёплой и мягкой ладонью и успокаивала:

— Ну же, милая, перестань, всё хорошо! Всё обязательно теперь будет хорошо. Мальчики — такие мальчики! Всё продумал, каждую мелочь, а о том, как девушке предложение по-человечески сделать, не позаботился.

Я снова всхлипнула.

— Вы же слышали… он какие-то жуткие вещи говорил… войну решил устроить… я не хотела!.. лучше бы вообще ему ничего не показывала… А теперь из-за меня такое… а он ещё такие глупости…

Не выдержав понимания и печальной доброты в её глазах, так похожих на глаза моего любимого человека, я бросилась на шею Элайне и разрыдалась.

Слишком много. Всего было слишком много в эту ночь.

А она осторожно гладила меня по спине и приговаривала:

— Тш-ш-ш… Не плачь! Всё теперь будет хорошо. Всё непременно будет хорошо, дочка!

Глава 19

— Нет, я правда не понимаю, что на меня нашло! Я обычно не такая плакса! Если честно, я вообще не помню, когда в последний раз плакала.

Я изо всех сил пыталась оправдаться перед Элайной, пока она вела меня куда-то по длинному тёмному коридору с редкими пятнами света от факелов, торчащих по стенам. Мне было ужасно стыдно за то, что я залила слезами её чудесную шаль и помяла причёску. Что она теперь обо мне подумает?

Но кажется, хозяйка Чёрного камня не торопилась меня осуждать. Вместо этого она посмотрела искоса и загадочно улыбнулась.

— Тебе просто нужно немного отдохнуть. Не сомневаюсь, когда-нибудь ты мне много чего расскажешь, но на сегодня хватит разговоров. И я абсолютно точно знаю, что поможет тебе успокоиться!

Она распахнула передо мной дверь и пропустила вперёд.

Я обомлела. Это оказалась здоровенная комната, уставленная мебелью из белого дерева с золотыми завитушками. Подушки и покрывала на широкой постели были розовые, розовыми оказались и занавеси на окнах. Зеркало, комод, пузатый шкаф… всего слишком много, и всё ужасно большое и яркое. Я к такому не привыкла. Подавляет. Ко всему прочему, закрадывались подозрения, чья это была когда-то комната, и подозрения эти хорошего настроения не добавляли. Но Элайна так лучилась энтузиазмом, что я не решилась ей всё это сказать. К тому же, была ужасно тронута её заботой.

— Я подумала, что тебе нужно выспаться в отличной постели. Но прежде всего… о, у меня потрясающий сюрприз! Ты оценишь. Вода не должна была слишком остыть — я просила погорячее.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что такое вижу перед собой.

В небольшой смежной комнате, двери в которую распахнула Элайна, стояла здоровенная медная продолговатая посудина на ножках. Она была наполнена водой, от которой исходил пряный аромат хвои.

А потом до меня дошло, и я поняла, что краснею.

— Нет, вы не подумайте, леди, я не грязнуля! У меня в лесу, конечно, не было такого великолепия, но зато меня тётя обучила специальным очищающим заклинаниям…

Элайна прервала поток моих извинений и просто подтолкнула к ванне. Я уговорила её оставить меня одну и уверила, что разберусь сама. Мне очень не хотелось, чтобы она увидела, как после купания я буду снова влезать в своё белое платье вместо тех красивых нарядов, которые, без сомнения, висели в шкафу, и которыми мне радушно предложили пользоваться.