С 3 (СИ) - Калбанов Константин Георгиевич "Калбазов". Страница 51

Борис откинул щеколду. А там спустился и Яков, оттеснив подопечного в сторону, чтобы принять первого пленника, поднимающегося по трапу с задранными руками.

Глава 23

Окончательное решение

— Привет, Просвира, — поднеся два пальца ко лбу, в ироничном отдании чести, произнес Борис.

Перед ним лежал молодой человек восемнадцати лет. В какой из моментов произошла метаморфоза уловить как водится не получилось. Только что перед ним лежало тело зрелого мужчины с простреленной головой. А вот уже молодой человек, хлопающий ресницами, и силящийся понять, что происходит.

— Ты кто? — наконец осознав, что произошло, поинтересовался парень.

Надо сказать, что держался он спокойно. И это удивительно. Ведь отдает же себе отчет, что разменял одну жизнь. Не такой уж и пустячок. Борис невольно даже проникся к нему уважением.

— Потомственный дворянин Российского царства, Борис Николаевич Москаленко-Измайлов, — представился он.

— О как! Слыхал я о том, что Елизавета Петровна собирается кого-то там усыновить. Тебя стало быть.

— А я гляжу, матушка хорошо известна в этих краях.

— Ну так, новость не из рядовых. Редкость несусветная. К тому же, о ней тут не так давно и того интереснее слушок прошел.

— Понятно.

— А лихо ты устроил засаду, благородие.

— Да какая засада. Просто добирался до Голубицкого, а тут такое веселье.

— Веселье м-мать, — тряхнул он головой. — Сколько вас хоть было-то?

— Двое.

— Врешь!

— Да чего мне врать-то. Как есть так и говорю. Вы же как бараны на палубу высыпали. Вот мы вас из дробовиков картечью и приласкали. Разом от дюжины четверо остались. А там уж выкурить рубку и машину, дело не хитрое.

— Н-да. И ведь не хотел же рядиться с пароходами Гвоздя. Да видать нечистый попутал, — сокрушенно вздохнул Просвира.

— Вот об этом я как раз и хотел поговорить с тобой поподробней. С чего это ты вдруг решил нападать на суда Дорофея Тарасовича, если прежде обходил их стороной?

— А какой резон мне с тобой говорить, коли все одно дорога в казенный дом? Душегубством особым я не пробавлялся, жизнь разменял, так что получу года три каторги, не более.

— Чтобы оказаться перед судебным следователем, тебе еще нужно добраться до Голубицкого.

— Хочешь сказать порешишь?

— А ты спроси Стужу.

— Знать правду баяли, что Гвоздь Стужу в конец израсходовал.

— Стужа хвалился выписать нам обоим прогулку в двести тридцать две версты. От тебя такой глупости не слышали. Так что сам решай, нужно ли тебе сейчас из себя строить упрямца.

— Я вишь, тут подумал, что глупо гоняться за капитанами, да устраивать пострелушки. Если кого залетного тряхануть, еще ладно, а тех кто постоянно катается просто данью обложил и все. Капает по чуть, но постоянно. Жалобна меня к властям нет, потому как и других лихих не пускаю. Вот и жили мы ладком.

— Рэкет, — понимающе кивнул Борис.

— Чего?

— Да так, не обращай внимания. Продолжай.

— Так вот, пароходы Гвоздя я не трогал. С уважением к нему. Но тут мне птичка на хвосте принесла, что Гвоздь решил открыть проходную кампанию. А это что же получается, мои коровки, коих я дою перестанут приносить молочко? Вот и решил сделать так, чтобы народ его пароходами не катался.

— Никого не грабят, а Гвоздя грабят. А тут еще и капитаны кое-что в клювике занесли. Ну и решил ты, что оно того стоит. Только ведь Дорофей Тарасович ведь это без ответа не оставил бы.

— Так и я чай не беззубый.

— Понятно.

Борис поднял револьвер и над морем разнесся одиночный револьверный выстрел. Мягкая пуля пробив лоб выметнула мозги бандита через развороченный затылок.

— И к чему это вы, Борис Николаевич? — удивился Ганин.

— Яков, я уж смирился с тем, что ты меня по имени отчеству величаешь. Но с чего ты мне вдруг выкать начал?

— Так, то вы были просто судовладельцем, а теперь благородие.

— И что? Ты же к другим благородиям на ты обращаешься, и ничего, не жужжишь.

— Видать для уважения благородием быть мало.

— А коли попрошу как прежде на ты обращаться?

— Коли попросите то оно конечно.

— Вот и прошу.

— Ладно, — легко согласился он. — Так к чему? — кивая на труп, поинтересовался он.

— А ты думаешь он бы вот так просто смирился и ходил бы сторонкой?

— Сомнительно.

— Вот и я в это не верю. А вы что скажете любезные? — глянув на двоих связанных пленников, поинтересовался Борис.

— Так, ясное дело, Просвира напасть на ваше благородие хотел, а вы его стало быть, того.

Измайлов подхватил труп подмышки, кивнул Ганину на ноги, после чего они вышвырнули его через фальшборт вводу.

— Ну, а он за борт и свалился, — внес существенное дополнение механик.

— Бывает, — отряхивая руки, произнес Борис. — Ладно, как уголек бросать и обращаться с машиной еще не забыли? Вот и молодцы. Яков, проводи их в машинное, и люк понадежней запри. Ну, а вы, везите себя на суд суровый, но справедливый. Будете себя хорошо вести, найму вам хорошего адвоката. Без наказания не обойдетесь, но может обойдется все не так уж и сурово.

— Ага. Благодарствуйте, — опять произнес машинист, кочегар только кивнул.

Пароход им достался хороший. Близнец уже ушедшего к Голубицкому «Карася». Хоть бери и заказывай все такие же. Экономичный, быстроходный, и мореходность лучше чем у колесного. Впрочем, пусть об этом болит голова у Дорофея Тарасовича с Терентием Андреевичем. Коль скоро затеялись. Ну и капитанов нужно будет поприжать, не то, еще какого Просвиру найдут.

Пушка, кстати, имеется. Гочкиса. И да, всего лишь тридцать семь миллиметров. Смешной калибр, причем еще и бестолковый. Ну хотя бы потому что по сути способен только делать дырки в корпусе. Конечно если доберется до котла или машины, то могут случиться и проблемы.

Снаряды вроде как являются гранатами, только заряд в двадцать грамм пороха, достаточно редко раскалывает корпус на пару-тройку фрагментов. Зачастую же его хватает только на то, чтобы вышибить из гнезда взрыватель.

Кстати, пушечки эти предназначены для установки на катерах. Уже на минносках ставятся их старшие братья, револьверные модели по схеме Гатлинга, с пятью стволами. Они обеспечивают скорострельность примерно в тридцать пять выстрелов в минуту. Эдакий крупнокалиберный пулемет конца девятнадцатого столетия. По мнению Бориса бесполезная тарахтелка.

Уж лучше реальный крупнокалиберный пулемет. Он куда универсальней и патроны дешевле. Иное дело, что при наблюдении за тем как заволакивает дымом гатлинг, мысли о создании этого оружия сразу же отпадали. Пока существуют в обиходе черный и бурый пороха о настоящем автоматическом оружии лучше и не думать. Пироксилиновый слишком ненадежный. А как сделать бездымный он попросту без понятия. Разве только уверен, что появится он в самое ближайшее время.

Однако пушечка, очень даже привлекла его внимание. Отчего бы и не попробовать. Признаться, не хотелось отправляться в одиночное плавание имея из дальнобойного оружия только Маузер. Конечно у него есть миномет, у которого заряд куда серьезней. Только у него серьезные проблемы с точностью. И уж тем более, при морской качке.

Зато о гочкисе этого не сказать. Достаточно точная пушечка. И дальность в две тысячи семьсот метров с вот такого станка, вполне достойный результат. А если заменить начинку снаряда на тротил, то получится эдакий гранатомет, по эффективности вполне сопоставимый с ручными гранатами.

Из-за задержки с возрождением Просвиры, до Голубицкого дошли только к вечеру. Делом занимался уже знакомый Борису губернский секретарь. Не выслужился бедолага за прошедшее время. И прыти поубавилось. Укатали Сивку, крутые горки. А может дело в том, что перед ним находился потомственный дворянин, которого за гланды особо не ухватишь.

Пленники в одну дуду пели о том, что возродившийся просвира улучил момент и набросился на молодого господина, и тот вынужден был выстрелить в него. Задержались, потому что проблемы с машиной случились. Пришлось ремонтировать. И вообще, они готовы сотрудничать со следствием, а с лихими оказались поневоле. Запугали их и силой заставили.