Перегрузка - Хейли Артур. Страница 57

Когда Притчетт поднялся и подошел к свидетельскому месту, его глаза засверкали за очками без оправы. Прямо перед допросом он совещался с Лаурой Бо Кармайкл, сидящей позади него за одним из трех свидетельских столов.

— Мистер Голдман, — начал Притчетт, — у меня здесь есть фотография. — Он подошел к столу адвокатов и взял глянцевитый снимок восемь на десять. — Мне бы хотелось, чтобы вы внимательно посмотрели на нее и сказали, знакома ли она вам.

Ним взял фотографию. Пока он изучал ее, служащий клуба “Секвойя” раздал дополнительные копии специальному уполномоченному комиссии, административному судье, юрисконсультам, включая Оскара О'Брайена и Дейви Бердсона, и прессе. Несколько копий попали и зрителям, которые начали передавать их друг другу.

Ним был озадачен. Большая часть фотографии была черной, но было там и определенное сходство…

Секретарь-управляющий улыбнулся:

— Пожалуйста, подумайте, мистер Голдман. Ним покачал головой.

— Я не уверен.

— Возможно, смогу помочь. — Голос Притчетта наводил на мысль об игре в кошки-мышки. — В соответствии с тем, что я прочел в газетах, место, на которое вы смотрите, совпадает с местом, за которым вы наблюдали в прошлый выходной.

Тотчас Ним все понял. Это была фотография груды угля электростанции Чероки в Денвере. Мысленно он проклял огласку, которую получило его воскресное путешествие.

— Да, — сказал он, — мне кажется, это фотография угля.

— Пожалуйста, опишите детали, мистер Голдман. Какой уголь и где?

— Это запасы угля для электростанции, расположенной около Денвера, — с неохотой ответил Ним.

— Точно. — Притчетт снял очки, быстро их протер и снова надел. — К вашему сведению, фотография была сделана вчера и прислана сюда сегодня утром. Картину не назовешь радующей глаз, не так ли?

— Нет.

— Безобразная — это слово вам не пришло на ум?

— Я думаю, вы можете ее так назвать, но дело в том, что…

— Дело в том, — прервал Притчетт, — что вы уже ответили на мой вопрос, сказав, что можно ее так назвать, и это означает ваше согласие с тем, что картина безобразна. Это все, о чем я спрашивал. Спасибо.

Ним запротестовал:

— Но следует также сказать…

Притчетт предостерегающе погрозил пальцем:

— Достаточно, мистер Голдман! Пожалуйста, запомните, что я задаю вопросы. Теперь давайте продолжим. У меня есть для вас и для комиссии вторая фотография.

Ним заволновался, а тем временем Притчетт вернулся к столу юрисконсультов и на этот раз выбрал цветное фото. Он передал его Ниму. Как и раньше, служащий раздал остальные копии.

Хотя Ниму не удалось узнать точное место, у него не было сомнений, где делалось это фото. Это, должно быть, Тунипа рядом с предполагаемой электростанцией.

Не менее очевидным было и то, что фотограф — опытный профессионал. Захватывающая дух красота суровой калифорнийской местности под чистым лазурным небом была удачно схвачена им. Застывший каменный выступ возвышался над величественными соснами. Деревья утопали в густой зеленой траве. На переднем плане — скользящий между камней пенящийся ручеек. На ближнем берегу ручья глаз радовало изобилие диких цветов. Немного поодаль, в тени, молодой олень поднял голову, возможно, потревоженный фотографом. Притчетт подсказал:

— Действительно красивый пейзаж, не так ли, мистер Голдман?

— Да.

— Вы догадываетесь, где была сделана фотография?

— Я полагаю, что это Тунипа.

Ним решил, что нет смысла играть в прятки или оттягивать то, что рано или поздно должно было произойти.

— Ваше предположение верно, сэр. Сейчас у меня есть следующий вопрос. — Тон Притчетта стал более резким, а голос высоким. — Не мучают ли вас угрызения совести за то, что вы и ваша компания собираетесь сделать в Тунипа? Поставьте-ка рядом вот это уродство, — он помахал в воздухе фотографией с изображением груды угля, — и безмятежную восхитительную красоту, — он поднял второе, цветное фото, — один из немногих оставшихся неиспорченными храмов природы в нашем штате и в государстве.

Трюк Притчетта вызвал гул одобрения у зрителей. Один или двое зааплодировали.

Ним ответил тихо:

— Да, конечно же, это меня тревожит. Но я смотрю на это как на необходимость, как на компромисс, как на обмен. Кроме того, в соотношении с общей территорией вокруг Тунипа…

— Достаточно, мистер Голдман. От вас не требуется произнесение речи. Запись покажет, что вашим ответом было “да”. — Притчетт сделал короткую паузу, затем снова бросился в атаку. — Можно ли предположить, что ваша поездка в штат Колорадо в прошлое воскресенье была совершена потому, что вас мучили угрызения совести, потому, что вы хотели своими глазами увидеть уродство огромных скоплений угля — подобных тем, которые будут в Тунипа, — на месте того, что когда-то было красивым пейзажем?

Оскар О'Брайен вскочил:

— Протестую!

Притчетт повернулся к нему:

— На каких основаниях?

Не обращая внимания на Притчетта, О'Брайен обратился к скамье членов комиссии:

— Вопрос искажает слова свидетеля. Он предполагает такой психологический настрой, который не позволено иметь свидетелю.

Председательствующий член комиссии вежливо объявил:

— Возражение отклоняется. Покраснев, О'Брайен опустился.

— Нет, — сказал Ним, обращаясь к Притчетту, — причина, которую вы сформулировали, не соответствует цели моей поездки. Я поехал, так как хотел заранее проверить перед слушанием дела некоторые технические аспекты угольной электростанции.

Даже самому Ниму этот ответ показался неубедительным.

Притчетт заметил:

— Я уверен, найдутся и те немногие, которые вам поверят. По тону его было ясно, что он к ним не относится. Притчетт продолжал задавать вопросы, но они были несущественны.

Клуб “Секвойя” благодаря меткому использованию контрастных фотографий одержал неоспоримую победу, и Ним винил себя. Наконец секретарь клуба вернулся на свое место. Председательствующий член комиссии посмотрел на листок бумаги, лежащий перед ним:

— Хочет ли организация “Энергия и свет для народа” задать вопросы свидетелю?

— Разумеется, да, — выпалил Бердсон. Член комиссии кивнул. Бердсон неуклюже поднялся на ноги. Великан не тратил времени на вступление. Он спросил:

— Как вы туда попали? Ним выглядел озадаченным:

— Если вы имеете в виду, кого я представляю… Бердсон резко перебил его:

— Мы все знаем, кого вы представляете — богатый и жадный конгломерат, который эксплуатирует людей.

Лидер “Энергии и света” хлопнул пухлой рукой по спинке свидетельского кресла и повысил голос:

— Я имею в виду точно то, что сказал. Как вы туда попали?

— Хорошо. Я приехал на такси.

— Вы приехали на такси? Такой большой, важный руководитель? Вы хотите сказать, что не использовали ваш личный вертолет?

Ним слегка улыбнулся; было уже очевидно, что это будет за допрос.

Он ответил:

— У меня нет личного вертолета. И во всяком случае, я не пользовался им сегодня.

— Но вы используете его иногда, не так ли?

— В определенных особых случаях… Бердсон отрезал:

— Не важно! Вы пользуетесь иногда вертолетом — да или нет?

— Да.

— Вертолет, за который заплачено тяжело заработанными деньгами потребителей газа и электроэнергии, их месячными счетами?

— Нет, за него не платят в коммунальных счетах. По крайней мере прямо.

— Но потребители, платят косвенно, не так ли?

— То же самое вы можете сказать о любом предмете рабочего оборудования.

Бердсон снова хлопнул рукой:

— Мы не говорим о другом оборудовании. Я спрашиваю о вертолете.

— У нашей компании есть несколько вертолетов, которые…

— Несколько! Вы хотите сказать, что у вас есть выбор — как между “линкольном” и “кадиллаком”? Ним ответил нетерпеливо:

— Они в основном предназначены для оперативного использования.

— Но это вас не останавливает, если вы лично нуждаетесь в вертолете или думаете, что нуждаетесь, правильно? — Не давая времени для ответа, Бердсон полез в карман и представил газетный лист на всеобщее рассмотрение. — Вы помните это? — Это была статья Нэнси Молино в “Калифорния экзэмннер”, опубликованная вскоре после визита прессы в лагерь Дэвил-Гейта. Ним ответил решительно: