Взлетно-посадочная полоса ноль-восемь - Хейли Артур. Страница 10

— Пилоты ТОЖЕ ели рыбу?

— Совсем не обязательно, что все, кто ел рыбу, отравились, — уклончиво ответил доктор. — Во всяком случае, мы не знаем наверняка, что причиной болезни является рыба. Вам совершенно не о чем беспокоиться — мы примем все меры предосторожности к экипажу. А что вы ели, сэр?

Его вытаращенные глаза, казалось, сейчас выскочат из орбит.

— Рыбу!!! — воскликнул он. — Мы оба ели рыбу! — Негодование било из него ключом. — Это позор, что подобное могло произойти! Это должно быть расследовано до конца!

— Я вас уверяю, что все так и будет сделано, истина будет установлена.

Бэйрд вручил им по пилюльке, которые они взяли так, будто они могут взорваться.

— А сейчас, пожалуйста, вы должны выпить много воды — стакана три, если сможете, четыре. Вас будет тошнить, но так и должно быть, не волнуйтесь. Гигиенические пакеты в карманах ваших кресел.

Доктор оставил пару, смотревшую на свои пилюли, как загипнотизированные, и, пройдя вдоль прохода, добрался до своего места и посмотрел на Спенсера.

— Мясо, — быстро ответил тот, опережая вопрос доктора.

— Уже легче, — ответил тот, — на одного меньше.

— Вам приходится не легко, док, так ведь? Может вам помочь?

— Я могу принять всю помощь мира, — прорычал тот в ответ, — но беда в том, что вы не так уж много можете, разве что помочь мисс Бенсон и тому парню разносить воду.

— Конечно, — Спенсер понизил голос. — Там, сзади, дела, кажется, очень плохи?

— Да, им очень плохо. Черт возьми, — с горечью ответил Бэйрд. — У меня нет ничего, в чем они так нуждаются. Вы летите на футбольный матч — и совсем не думаете, что дюжина ваших соседей отравится рыбой. У меня есть подкожное и морфий — я никогда без этого не путешествую — но сейчас они скорее навредят, чем помогут. Бог знает, зачем я бросил в саквояж упаковку рвотных пилюль, но это лучшее, что я сделал. Немного драмамина было бы сейчас очень кстати.

— А что он делает?

— В таких случаях самое серьезное — обезвоживание организма. Введение драмамина позволяет предотвратить это.

— Вы имеете в виду, что рвота постепенно обезвоживает организм человека?

— Совершенно верно.

Спенсер в задумчивости потер подбородок.

— Ну что же. Восхвалим Господа за телячью отбивную. Я еще чувствую себя не готовым к обезвоживанию.

Бэйрд неодобрительно посмотрел на него.

— Вы, очевидно, видите что-то смешное в этой ситуации, — сказал он мрачно. — Я — нет. Я совершенно беспомощно смотрю на этих страдающих людей, которым становится все хуже и хуже.

— Не сердитесь на меня, док, — начал оправдываться Спенсер. — Я ничего не имел в виду. Просто я очень рад, что мы не ели рыбу и не отравились, как другие.

— Да, да, может быть вы и правы, — доктор прикрыл глаза рукой. — Я просто становлюсь стар для подобных ситуаций, — пробормотал он больше для себя.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ничего, ничего.

Спенсер поднялся.

— А вы немного отдохните, док. Вы и так сделали слишком много. Самая большая удача для всех них — это то, что вы оказались на борту.

— Отлично, юноша, — ответил он саркастически, — прекратим пререкания. Я не собираюсь с вами спорить.

Молодой человек вспыхнул.

— Да, прекратим. Скажите, что мне делать. Я просиживаю здесь штаны, а вы работаете в поте лица и ужасно устали.

— Ничего, ерунда. — Бэйрд похлопал Спенсера по руке. — Не обращайте на меня внимания. Я выпустил на вас немного пара и чувствую себя лучше. Известно, что нужно сделать, и нет никакой возможности сделать это. Это меня угнетает больше всего.

— Отлично, — усмехнулся Спенсер, — рад, что хоть чем-то был вам полезен.

— Я скажу мисс Бенсон, что вы готовы помочь, если ей понадобится помощь. Но, воду уже всю разнесли, и, я думаю, вам лучше оставаться здесь. В проходе и так толкотни больше чем достаточно.

— Как скажите. Ладно, если я понадоблюсь, ищите меня здесь. — Спенсер снова уселся в кресло. — Но скажите, док, насколько все это серьезно?

Бэйрд посмотрел ему прямо в глаза.

— Вы даже не представляете себе насколько, — бросил он, уходя по проходу.

Он подошел к четверке болельщиков, которые накануне вечером с такой лихостью накачивались водкой. Теперь квартет уменьшился на одного. Он сидел, его трясло, плед лежал поперек груди. Сам он был серого цвета.

— Не давайте ему мерзнуть, — приказал Бэйрд. — Он много выпил?

— Смешной вопрос, — ответил его сосед, тасующий колоду карт. — Он, должно быть, опрокинул пару пинт водки, насколько я могу припомнить.

— До или после обеда?

— И до и после, я полагаю.

— Точно так, — подтвердил другой из этой же четверки. — И я думаю, Гарри сохранил все это в себе.

— В данном случае это ему не повредит, — сказал доктор, — это, несомненно, разбавит яд. У кого из вас осталось бренди?

— У меня пусто, — ответил мужчина с картами.

— Минуту, — сказал другой и порылся в кармане. — У меня должно что-то остаться во фляжке. Мы крепко выпили, ожидая вылета в Торонто.

— Дайте ему несколько глотков, — посоветовал Бэйрд. — Только аккуратно, ваш друг серьезно болен.

— Скажите, доктор, — спросил пассажир с картами. — Мы летим по расписанию?

— Насколько я знаю, да.

— А Энди на игру не попадет, да, док?

— Конечно. Сразу же по прибытии мы отправим его в больницу.

— Бедняга, старина Энди, — соболезнующим тоном произнес болельщик с фляжкой, снимая шляпу, — ему всегда не везло. Эй, — его внезапно осенила мысль, — но ведь он поправится, правда?!

— Я надеюсь, что да. Вы лучше делайте все, что я сказал и следите, чтобы он не раскрывался.

— Энди попал просто в фантастическую ситуацию. А как там «Тушенка», этот английский сумасброд? Вы его привлекли?

— Да, он нам очень помогает.

Когда Бэйрд отходил, он услышал, как болельщик, нервно тасующий колоду карт, обратился к своим товарищам:

— Как вам нравится такой двухдневный отдых?

Двигаясь по проходу, Бэйрд увидел Джанет, суетившуюся около миссис Чилдер. Он приподнял ее веко — она была без сознания. Ее муж ухватился за доктора, как за соломинку.

— Как она, доктор? — умоляюще спросил он.

— Ей так лучше, чем если бы она была в сознании и мучилась бы от боли, — ответил Бэйрд, надеясь что говорит убедительно. — Когда человек не может больше терпеть, природа отключает сознание.

— Доктор, мне страшно. Я никогда не видел, чтобы ей было так плохо. Чем отравлена эта рыба? В чем дело? Почему?

Бэйрд колебался.

— Ну хорошо, — медленно сказал он. — В конце концов, вы имеете право знать правду. Это очень серьезное заболевание — одно из тех, которые требуют активного лечения как можно раньше. Мы делаем все, что в наших силах.

— Я все это знаю, доктор, и сердечно вам благодарен. Но, она ведь поправится, да? Я имею в виду…

— Конечно, конечно, — как можно мягче сказал Бэйрд. — Не надо волноваться. На земле нас будет ждать «Скорая помощь» и тут же всех доставят в больницу. Поэтому ее выздоровление — это только вопрос времени и ухода.

— Господи, — вздохнул Чилдер, — как приятно это слышать.

Да, подумал про себя Бэйрд, интересно, хватило бы у меня мужества сказать ему что-нибудь другое.

— Послушайте, — окликнул его Чилдер. — А мы не могли бы сесть в ближайшем аэропорту?

— Мы думали об этом, — ответил доктор, — но на земле сильный туман и садиться очень опасно. Сейчас мы находимся над горами. Нет, быстрее всего доставить вашу жену в больницу можно, только в Ванкувере, что мы и делаем.

— Послушайте… вы все таки думаете, что — это была рыба, доктор?

— Сейчас мне трудно утверждать определенно, но я так думаю. Пищевое отравление как едой, которая была инфицирована — медики называют это стафилококковой инфекцией — или, возможно, что токсическое вещество внесено в пищу при приготовлении.

— А в нашем случае что произошло, доктор? — спросил пассажир, сидящий в следующем ряду и внимательно прислушивающийся к словам Бэйрда.