Ведьма для Чудовища. Часть 2 (СИ) - Богатова Властелина. Страница 43

— Вы наверное спешите, но позвольте спросить, — начала молодая госпожа, — скажите, я вам нравлюсь?

Я оглядел белое овальное лицо, глаза распахнуты и сверкали в сумраке ночного сада, медовые светлые волосы рассыпаны по плечам волнами, блестели серебром.

— Любой, у кого есть глаза не может не заметить твоей привлекательности.

Уголки губ Реднайры дрогнули в улыбке.

— А лично тебе, я нравлюсь?

Сглатываю ощущая соленый вкус западни, этой хрупкой девушки удалось загнать меня в ловушку. Я поднял руку коснувшись ее лица, бархатистой кожи. Чужая. Вся. И слишком холодная.

— Твой отец будет волноваться, если я задержу тебя еще хоть на миг, — проговорил, заглядывая в полные ожидания глаза, убирая руку, но Реднайра накрыла мои пальцы своей рукой задерживая.

— Я нисколько не боюсь проклятия, чтобы ты не думал, — сорвалось с ее губ с тихим придыханием, смотрела смело на мое изуродованное проклятием лицо.

Я склоняюсь ближе, Реднайра смотрит с трепетным ожиданием.

— Ты меня совсем не знаешь, — огладил ее щеку, опуская руку на шею, чуть обхватывая сзади, ощущая мягкость волос. — Внутри я еще хуже, чем есть снаружи, — и это было правдой, вспомнив ненависть в глазах Грез, когда отнял у нее брата, когда заставил делать то, что она не хотела. И сейчас заставляю…

Реднайра некоторое время смотрела на меня не моргая, а потом втянула в себя воздух, но не отпрянула и не показала своей растерянности.

— Но я ведь могу узнать тебя лучше, разве нет? И я уверенна, что ты… не такой каким себя считаешь.

Я хмыкнул. Настойчивости у нее не отнять.

— Нам пора возвращаться. Я провожу, — отстранился, давая понять, что на сегодня достаточно слов.

Реднайра сомкнула губы, но ничуть не показала своего расстройства, хотя влажный блеск в глазах все же выдал ее разочарования.

Вместе мы вернулись в трапезную. Половина гостей разошлись в том числе Геовин и ее приближенная свита. Матиус встретил нас внимательным взглядом, но задерживать меня не стал, когда я подвел ему Реднайру. Рисальд оставался с ними, а я отправился к себе в покои.

Ночь выдалась кошмарной, и почти бессонной. Поднялся по утру с раскалывающейся на осколки головой.

В дверь постучали, и створка открылась не успел я ответить. Вошел Рисальд. Он смерил меня хмурым взглядом.

— Только что прибыл Эйтхон Амгерр, — напряженно выдавил.

Я взял тунику, одеваясь. Проклятье, только его тут не хватало.

— Значит, прознал об отце… Ты его встретил? — застегнув пряжки на поясе, приблизился к брату.

— Еще нет, слуги сказали, что он даже спрашивать о нас не стал, направился к отцу.

Взяв ткань маски обернул вокруг шеи, натянув до глаз. Но подумав сорвал прочь тряпку. Я уже не тот юнец, который должен прятаться ото всех. Эйтхон и так знает о проклятии с самого начала. Своего дядьку, я видел две зимы назад, еще тогда встреча была напряженной.

Собравшись направился в зал, приказывая слугам накрывать на стол. Рисальду велел чтобы держал ухо востро и следил за его людьми, что прибыли с ним. Отец никогда не доверял Эйтхону. Тот уступив место Вальтору на наследование трона, всегда выставлял его должным перед собой, хотя у того были свои интересы отказаться от трона, благополучно устроившемуся на флеанских островах, всегда готов был оттяпать кусок послаще вступая за те или иные кланы, ища выгоды, когда между ними завязывалась какая-нибудь вражда. Хотя тут было что-то еще то, о что Эйтхон держал под строжайшей тайной.

Мы вышли в большой зал, ожидая гостя. Эйтхон появился уже скоро. За это время он не изменился разве что еще седее стала шевелюра и взгляд острее, цепкий, выискивающий. Эйтхон придирчиво оглядел меня, сводя брови так что резкая глубокая складка появилась на лбу и между густыми бровями. Богатая одежда сверкала металлическими бляшками дорожного костюма.

— Почему меня не предупредили раньше? — остановился передо мной, буравя недовольным взглядом. — Вы обязаны были предупредить.

— Отец не любит говорить о своих недугах, — ответил, выдерживая учтивый тон, впрочем, другого приветствия я от дядьки не ожидал. — Прошу, — указал я к столу, — не будем говорить на пороге.

Эйтхон покривил губы, но все же приглашение принял, неспешно вошел в трапезную. Рисальд бросив на меня тревожный взгляд последовал в след за нами.

Пока суетились слуги возможность все обсудить откладывалась, хоть я видел, как во взоре Эйтхона лютовало нетерпение. И как только остались одни, Эйтхон приступил к расспросам.

— Как давно он в беспамятстве и что с ним? Что говорят лекари?

— Они не могут выявить болезнь…, — говорить напрямую о проклятие мне не хотелось, — … что-то толкнуло его за грань и теперь он борется.

Эйтхон громко хмыкнул, раздраженно схватил нож и вилку.

— Вы до погребального огня его доведете, почему не принимаете никаких мер? Почему вообще молчали? — распалился, отрезая ломоть красного мяса. — А эта, горианка ведьма что говорит? Она ведь здесь?

Вопрос оглушил ударом звона, осушив все тело. Прилив гнева, я едва мог контролировать, сжав кулаки.

Эйтхон прознал о Грез?

Рисальд встревоженно покосился на меня. В зале повисла тишина, она закупорила уши проносясь по телу напряжением.

— Хотя вижу по тебе, что — ничего, — не дождавшись ответа Эйтхон, бросил раздраженно.

На какой-то миг мне показалось что он намеренно выводит меня из себя, пытается зацепить. Ответить, что горианку он не увидит, не позволили шум у дверей. Появление Матиуса и Геовин, разбили образовавшуюся стену между мной и Эйтхоном. Я откинулся на спинку кресла, так и не притронувшись к еде, замечая, что Реднайра сегодня не появилась к завтраку. Появление Геовин изменило настрой Эйтхона хоть тот пыхтел, не выпускал из-под своего острого как лезвия внимания всех собравшихся гостей. Не самая радужная встреча после стольких лет. Я не знал каким терпением высидел завтрак. После мы направились снова к покоям отца. Эйтхон, остановил меня в переходе, объявляя, что прикажет своим приближенным привезти сегодня же других целителей. Но дальше я его не услышал, потому из другой ветки перехода вдруг вышла Грез.

Горианка заметно побледнела, когда увидела, что я не один и сколь яростный был у меня вид. Но слишком поздно спохватилась — Эйтхон заметил ее, повернул голову в сторону застывшей девушки. Два пропущенных удара сердца выбили дыхание из груди. Я смотрел как меняется взгляд Эйтхона став хищным и жадным.

— Это она? — глянул на меня.

Грез, явно напуганная чем-то, круто развернулась чтобы уйти, как внезапно врезалась в вышедшую навстречу служанке с подносом в руках. Грохот посуды о пол, оглушил на миг.

Развернулся оказавшись возле ведьмы стремительно, схватил за локоть и потащил за собой, увлекая ее за дверь пряча от глаз Эйтхона.

Грез морщилась и шумно дышала, но не пыталась вырваться, едва поспевая за мной, ноги ее заплетались. Уйдя как можно дальше, оттолкнул ее к стене, она вжалась в нее и тут во мне разбилось что-то в дребезги вся злость и ярость, оставляя лишь тревогу — Грез была безумно бледной, дышала глубоко, взявшись рукой за горло будто вот-вот упадет в обморок.

— Тебе плохо? — сжал плечи.

Замотала головой.

— Ты будешь всегда выскакивать в неподходящее время или ты намеренно хочешь вывести меня из себя? — цежу сквозь зубы, не сдерживая приток гнева.

Теперь Эйтхон знает наверняка что горианка в Обиртоне. Наверняка он догадался по одному взгляду. Мне не нравится, это, жутко не нравится.

— Мне…, мне нужно сказать вам кое-что важное, — произнесла не таким слабым голосом, какой казалось она внешне.

— Скажешь потом, а сейчас иди к себе и жди пока я не приду.

— Это касается короля, — всполошилась, вонзаясь взглядом.

— Иди Грез, я скоро вернусь. Нужно кое-что уладить.

Она думает, но затем согласно кивает, бледнота не сходит с ее скул. Я не понимаю, чем так взволнованна, связано ли это с отцом? Но сейчас мне нужно вернуться к Эйтхону, пока он не перевернул весь Обиртон вверх дном. Грез ушла, я смотрел вслед несколько мгновений и развернулся пошел обратно.