Земля-Анкария (СИ) - Бор Юрий. Страница 45
Глава 18. Порто-Драко в огне
Они сидели, тесно прижавшись друг к другу и уперев спины об зубчатую крепостную стену, смотрели в вверх. А в бесконечном синем небе в очередной раз всходило солнце. Так же как оно всходило вчера, так же как позавчера, так же как год назад, и так же как оно взойдёт завтра.
Его бесстрастные тёплые лучи падали на их усталые лица, не пробуждая никаких эмоций. Сил не было. Они сидели и просто наблюдали восход. Теперь уже не оставалось никаких сомнений, последний восход в своей короткой жизни.
Марина ошибалась, они смогли выдержать не два, а целых три штурма. И если первый отбили достаточно легко, то за второй была заплачена страшная цена.
Сперва начали заканчиваться боеприпасы: камни на стенах, и стрелы у лучников. И если с первым ещё можно было что-то сделать, женщины и дети, которые откликнулись на призыв капитана и присоединились к своим отцам и мужьям, получили приказ разбирать булыжные мостовые у стен, то взять стрелы было попросту неоткуда.
Расстреляв свой боезапас, лучники доставали короткие мечи и шли в ближний бой, где, не обладая соответствующими навыками, быстро гибли. Марина, со своей пулемётной скорострельностью и бесконечным запасом стрел, пыталась восполнить их потери, но что она могла сделать в одиночку?
Мобы, хоть и не умели строить осадных башен, но связав вместе несколько тонких деревцев и забросив их на невысокие крепостные стены, взбирались по ним наверх, с успехом компенсируя отсутствие данного навыка. Их сталкивали, а они вставали и лезли обратно, их опять сталкивали, они опять вставали и лезли, лезли, лезли.
Перед глазами Сергея мелькали отрывочные картины того боя. Вот, пронзённый сразу несколькими стрелами, пал лейтенант королевской гвардии с русским именем Глеб.
Вот, ликвидируя прорыв, в толпу забравшихся на стену орков, размахивая длинным полуторным мечем, врезался странствующий рыцарь – сэр Фритцджеральд. Он видел, как тот со всех сторон обвешанный пытающимися свалить его на землю мобами, широко расставив руки и издав яростный рык, последним нечеловеческим усилием бросился вместе с ними со стены.
Как один за другим выбывали из строя закованные в латы стражники, а занимавшие их место бездоспешные ополченцы не могли оказать серьёзного сопротивления и гибли как на конвейере, один за другим. Растворялись в воздухе, воскресали, возвращались на стены и опять умирали.
Вскоре пошли безвозвратные потери. Потратив накопленную в телах ману, люди падали на землю и больше не исчезали. Мало кто выдерживал больше двух возрождений. Трупов становилось все больше и больше.
Сергей вспомнил, как сидел над телом своей жены отец Серафим. Он держал её за руку и ждал, что труп вот-вот растворится и перенесётся к точке возрождения. А тот все не растворялся, и не бросившая своего мужа травница Изольда, сломанной куклой, продолжала лежать на холодных камнях.
Он вспомнил себя, опустошённого, бессильного, с холодной яростью взиравшего на ломящихся в ворота тварей и неспособного ничего сделать. В полностью опустошённом от маны теле разливался смертельный холод. Энергии не осталось даже на слабенький файэрбол.
Как мертвенно-бледный прист подошёл к нему и, опершись о копье, стоял рядом и что-то говорил, старательно отводя глаза. Что-то про отсутствие веры, про смысл жизни которого больше нет. А затем попросил принять его жертву и, уперев копье себе в подбородок, всем своим весом опустился на него.
Острый наконечник легко пронзил мягкие ткани и остановился, только упёршись в черепную коробку. Он стоял и изумлённо смотрел на лежащего перед ним священника и даже не ощутил, как подскочившая Марина схватила его безвольную руку, вытянула её вперёд над бившимся в агонии телом и сразу же отскочила назад.
Он не видел, как деликатно отвернулись в сторону охранявшие его гвардейцы, пока живительная мана, вытекающая из остывающего тела отца Серафима, наполняла теплом его магическую сущность.
Но он прекрасно помнил всю ту ярость, которая овладела им, когда он снова получил силы колдовать. И как он вновь и вновь, бросал раскалённые шары в ненавистные орочьи морды, крича им что-то про своего деда и про Ленинград, который тот защищал. Вновь и вновь, пока те не дрогнули и, завывая от боли и страха, не бросились прочь.
Третий штурм был совсем коротким. Он и должен был стать последним, но выручила Маринина задумка с ловушкой перед входом. Почти не встречая сопротивления, монстры быстро снесли городские ворота и, радостно вопя, ворвались в беззащитный город.
Напор был настолько силен, что они буквально за полминуты до половины заполнили разверзшуюся под ними глубокую яму. Такие потери были чересчур даже для впавших в состояние берсерков орков. Мобы в очередной раз отступили.
Но никто не питал иллюзий, по поводу следующей атаки. Было понятно, что до ночи им уже не дожить. Что они уже мертвы, а отсрочка дана лишь до того времени, пока погибшие монстры, у кого ещё осталась такая возможность, не возродятся и не вернуться к месту битвы.
Люди бессильно сидели или лежали на стенах, а выжившие мобы, не теряя времени, подготавливали вязанки хвороста, чтобы закидать ими яму за воротами.
Марина тихонько всхлипнула.
– Ты чего, – вяло отреагировал Сергей.
– Умирать не хочется, – она всхлипнула ещё раз.
Сергей обнял её за плечи и притянул к себе. Девушка прижалась к его груди и из её глаз потекли слезы.
– У меня ведь даже своего парня ещё никогда не было.
– Как это не было? А я кто, пёс?
– Ты не считаешься. У нас с тобой так, просто покувыркались пару раз. А вот такого, любимого, чтобы я могла сказать, что он только мой и чтобы он меня любил, такого никогда. Мне вообще иногда кажется, что если такой появится, выскочит надпись «квест выполнен» и вся эта игра закончится.
И она громко разревелась, а потом, всхлипывая и глотая слезы, принялась рассказывать свою нехитрую историю.
Проблема, как Сергей когда-то справедливо заподозрил, была в её весе. При неполных ста шестидесяти сантиметрах роста, весы показывали восемьдесят с лишним килограмм, а в зеркале отображался какой-то неуклюжий колобок.
Нельзя сказать, что Марина не пыталась с этим бороться. Пыталась. Испробовала практически всё. Был пояс для похудения, который через некоторое время стал ей мал. Были изнурительные диеты, которые помогали сбросить по нескольку сот грамм.
Но, малейшее послабление в виде парочки конфет, которые каким-то чудным образом преобразовывались в не менее чем килограмм жира, сводили все её усилия на нет. Да что там конфеты, казалось, она набирала вес от обыкновенной воды.
Все усилия были тщетны и не приводили ни к чему, кроме депрессии. Но какая может быть депрессия при такой фигуре? Ни в плед как следует не закутаться, ни на подоконнике посидеть. Даже на одиночество не пожалуешься, потому что некому.
Надо ли упоминать, что мужским вниманием девушка была обделена.
В конце концов, если употребить политкорректный американский термин – она начала мыслить позитивно, а если перевести это на русский – сдалась, и все свободное время и нерастраченную страсть посвятила работе.
Мужчины коллеги не спешили помочь новой сотруднице. Там, где красотке было достаточно шевельнуть бёдрами, дурнушке приходилось шевелить мозгами. До всего приходилось доходить самостоятельно.
Может быть, именно благодаря этому она и добилась более или менее приличных результатов, став вполне успешным менеджером по продажам. Её стали ценить, как профессионала, появились свободные деньги. И вскоре, немного поднакопив, Марина купила себе бэушный Фордик.
Машина заняла в её сердце место отсутствующего молодого человека. Девушка постоянно с ней возилась, пыталась самостоятельно проводить мелкий ремонт и обслуживание. Поэтому, через некоторое время она и здесь достигла определённых успехов.