Опасный вкус (СИ) - Мэйз Евгения. Страница 69

Она фыркает и отворачивается от него.

- Алекс, прекрати. - Он берет ее ладонь в свою. - Ничего такого не происходит.

Он не пытается убедить ее в чем-либо. Просто констатирует факт, однако ее слова вновь заставили его улыбнуться и напомнили, точнее даже отметили, дельность ее претензий. Ухаживания - их и в самом деле никто не отменял и может быть он не видит, но на самом деле старается сделать ей приятное.

- Ничего?

- Да, Алекс. Ты просто знаешь, что я нравился тебе уже тогда, поэтому запомнила все эти моменты.

Он ведь прав. Отчасти. Раф ей нравился и сейчас нравится, но совсем по-другому. Черт! По какому другому?

- Я попробую заикнуться и напомнить тебе, что эти “моменты” перечислил сейчас ты.

Она поднимается из-за стола. Кофе в последние секунды стал отдавать горечью и вызвал привкус желчи. О чем это говорит? Об испорченном желудке? О том, что ей надо пить меньше этого напитка и больше ягодного чая? Нет, это говорит о старости. Вот так она приходит: вместе с повышенным давлением, бурчанием, раздражительностью и обдумыванию каждого сказанного слова, шага, вместо того чтобы наслаждаться моментами новых чувств и состояний.

- Нет. Мы просто общались с тобой, были друзьями.

Алекс, которая по началу молчала, подпирая собою мойку, наконец решается на эти слова. Она должна сказать то, что ее так сильно мучило, не давало покоя все это время.

- Все шло к этому. Но потом случился пляж, Карен с пытками, со своим приказом увезти меня подальше или убить. Все переменилось, потому что ты не хочешь умирать. Никто не хочет. Ты не мог просто взять, схватить меня и понести куда тебе вздумается...

- Именно это я и делаю сейчас.

Она перекладывает с места на места чистую посуду, разглядывает шкафчики, гладит Фрискеса, сглатывая невесть откуда взявшиеся слезы и жалость к себе. Последнее злит, но пока еще не сильно, чтобы начать кричать и бросаться предметами.

“Вот откуда это взялось?”

Она за всю жизнь и тарелки не разбила, истерики не устраивала, не выпрашивала сострадания и жалостливых, успокаивающих слов.

- Потому что ты чувствовал себя обязанным мне, потому что мы дружили все это время, потому что ты не мог так просто взять и стать скотиной!

Раф поднимается из-за стола, подходя к ней. Он уже почти дотронулся до нее, чтобы повернуть к себе, но следующие слова останавливают его, заставляют опустить руку.

- Я знаю, что думала о Джейке до того, как ты стал применять ко мне свое чертово обаяние!

По ее безупречной женской логике все так правильно и горько. Раф видит и самое главное уверен во взаимности своих чувств к ней. Он готов подождать, но конкретно сейчас словосочетание “чертово обаяние” как-то очень неприятно бьет по самолюбию. Он не добивается женщин подобным образом. Мог проверять, но то скорее по привычке. Ему было интересно, он всегда надеялся найти ту, которой будет все равно на все мутации и его отличность от других.

- Вижу ты всему нашла объяснение. - Он все же проводит кончиками пальцев по ее руке.

Ему и самому немного щекотно. Он видит как по нежной коже, от локтя к плечу, бежит стайка мурашек. Они проявляются у нее на шее, виднеются за аккуратными ушками, кажется что уходят на подбородок и даже на лицо. Ему в очередной раз хочется рассмотреть ее всю, несмотря на то что однажды он уже видел это.

“Мне мало этого. Ужасно мало!”

Алекс вздрагивает, ведет подбородком в сторону, цепляясь руками за край мойки, словно это спасательный круг. Но дело в другом. Сейчас уже даже не в ее претензиях к нему. Ей нехорошо в очередной раз.

- Даже тогда, когда ты не смотришь мне в глаза, - вопреки обещанному, однажды сказанному, он целует участок между плечом и шеей. - Слышишь голос,..

Он прикасается к ней еще и еще, взяв за плечи, не дает ей повернуться к нему.

- Чувствуешь меня рядом, ощущаешь мое тепло, думаешь обо мне, только-только открывая глаза.

Ему не залезть к ней в голову, Раф не в силах изменить ее убеждений, если она сама этого не захочет. Он говорит то, что чувствует сам, уверенный, что с ней происходит тоже самое.

“Ненавижу тебя больше прочих! Зачем ты заставляешь меня сомневаться в себе, в тебе?!”

Нужно время и много терпения. У него этого всего в избытке и он готов подождать, но заблуждаться на свой собственный счет не даст. Пусть терзает демонов своей души, а не склоняет его.

- Хорошо, не будет обаяния и всех этих… Вампирских штучек.

Алекс отходит от него, двигается вдоль мойки. Впервые… Нет, это секундное наваждение, но ей невмоготу находиться с ним рядом.

- Раф, отойди от меня, пожалуйста, - она качает головой, тянется к стаканам, чтобы налить себе воды, - меня сейчас стошнит.

Мне показалось что виною той не совсем красивой фразы в ответ на тихие, исполненные нежности слова Рафаэля, послужила несвежая рыба.

Это бредятина чистой воды!

Они ловят ее, потрошат в угоду раздобревшему Фрискесу и тут же готовят. Максимум что рыба или гады могут пролежать в мойке - час, дальше она будет дымится на сковородке, вариться в соленой воде океана, тушится с сушеными овощами, залитая спредом со вкусом сливочного масла или лимонным соком из пластиковых баночек в виде ярко-желтого фрукта.

Тогда может сладкий кофе? Тоже бред!

Испортившийся кленовый сироп на процентов восемьдесят состоящий из сахара?

Сливки перестали быть безопасно-химозными и стали органическими?

Тем не менее меня полощет добрых пять минут, отчего стучит в висках и болит живот, словно я сделала несколько подходов в гимнастическом зале, качая пресс. Позже я долго умываюсь и чищу зубы, через мгновение вновь бросаясь к белоснежному унитазу, только лишь потому что умудрилась проглотить пену со вкусом прополиса и еще какой-то дряни. Желудок не хочет принимать и это.

- Раф!..

Мне хочется извиниться за свое поведение. Я бы наверное призадумалась и обиделась, если бы в минуту выяснения отношений кто-то сказал мне, что меня сейчас стошнит от этого всего.

- Ты как?

- Так приходит старость, - пытаюсь отшутиться я. - Все в порядке.

Внимательный взгляд голубых глаз сканирует мое лицо, мне уже просто неудобно от того количества внимания, что достается моему организму в свои двадцать три года. Я взрослый человек, а со мной носятся, как с дитем малым! Дети, Паоло и Лиза, еще ни разу не болели, а меня то и дело что штопают, латают, отпаивают, пичкают лекарствами.

- Надо пить меньше кофе.

Господи Боже ты мой! Как же все неловко выходит!

- У меня обычно пониженное давление, - продолжаю оправдываться я и с каждым новым словом все меньше верю себе, - но, наверное, все изволит меняться в этом мире.

Я просто устала, вот организм и сдал от этого всего, но страшно то, что передышек от жизни никто не дает.

“Переутомление. Точно! На чистом воздухе! Практически ничего не делая при этом, питаясь еще лучше чем пару месяцев назад!”

Я обращаю внимание на Рафаэля и готова воскликнуть, нет, потребовать, чтобы он перестал смотреть на меня вот так! Внимательно. Испытывающе. Очень серьезно.

- Алекс, мне неудобно спрашивать у тебя...

Я закрываю его рот ладонью, кажется, что меня бросает в жар от перспективы услышать это от него.

- Боже! Что за взгляд, Рафаэль?! Неужели мне удалось удивить тебя?

Он не пытается убрать мою ладонь, просто блестит в мою сторону глазами и это так волшебно! Видеть, как вполне обычно голубой цвет освещается ярким индиго, неоновым светло-синим и вновь потухает, делаясь таким как прежде.

- Ты такая забавная, когда смущаешься.

Меня и саму обожгла мысль о беременности. Одно лишь упрямство и непринятие сего факта удерживают меня на месте, не дав броситься обратно в гальюн, чтобы распотрошить хранящуюся в нем аптечку, проверить свои и его предположения. Я уверена, что он хотел спросить меня об этом.

- Все нормально.

Есть еще пару дней чтобы убедиться в том, что это просто давление, недосып, отравление и какая-то другая ерунда.