Аметист - Хейз Мэри-Роуз. Страница 40

— Так, допиваем и отправляемся в путь. Иначе мы опоздаем на открытие выставки Альфреда Смита. Это на углу Пятьдесят седьмой и Медисон. Можно даже пешком дойти.

На дворе стоял мягкий апрельский вечер — время, когда весь Нью-Йорк вываливает на улицы, решив, что весна наступила окончательно, хотя на следующий день вполне могли снова вернуться холода.

У входа в галерею толпились люди. Стало очевидно, что художник пользуется большим успехом, и действительно вскоре публика до отказа заполнила залы экспозиции.

— Альфред Смит — очень популярный английский художник, — пояснила Андреа. — Макс несколько раз встречался с ним. Он считает Смита интересным. А лично я думаю, что Смит просто бесподобен.

Проговорив все это, Андреа принялась раздавать налево и направо приветствия знакомым, подставляя для поцелуев упругую щеку.

— Дорогая, это сверх всяческих похвал! Выглядишь потрясающе, твоя прическа, милочка… — чмок, чмок, чмок, — надо будет вместе пообедать… звякни мне… мы на месяц остановились в «Плазе»…

Гвиннет, волоча за собой Катриону, решительно направилась прямиком в бар.

— Вот уж чего совершенно не ожидала! Извини. Сейчас выпьем по стаканчику винца и уберемся отсюда куда-нибудь подальше, где спокойно поужинаем. Что за идиотский зоопарк! Даже картин не видно.

Джесс, следовавшая за ними сквозь толпу великосветских снобов и выставочных завсегдатаев, тоже размышляла о том, до чего же она ненавидит подобные сборища, столь тягостные и для самого художника, вынужденного принимать весь этот парад. Впрочем, Джесс в последние дни радовалась всему, что ее окружало… Тут она остановилась, неожиданно стиснутая между черноволосой девушкой с ярким макияжем и бородатым мужчиной в вышитом кафтане, и вдруг в просвете, образовавшемся в толпе, увидела картину, выполненную в стиле, который Джесс сразу же узнала. На картине была изображена городская сценка — на краю тротуара улицы, залитой кисло-лимонным светом фонаря, сидел согбенный старик с беспомощно повисшими руками, уставившись на разбитую бутылку джина «Гордон».

— Дрянь дело, приятель, — произнес знакомый голос. — Бедный педик разбил свой пузырь. Вот это и есть внутренняя выразительность.

— Боже правый! — громко воскликнула Джесс.

Она медленно повернулась. Джесс узнала бы его лицо из тысячи, хотя он теперь и постарел на тринадцать лет: высокий красивый мужчина тридцати пяти лет, копна черных как смоль волос, лицо пирата со сломанным носом и сросшимися на переносице бровями, карие глаза, в которых светится ирония.

Альфред Смит.

Джесс знала его как Фреда Ригса.

Глава 9

— Джесс? Ты? Ну и дела!

Выражение изумления на лице Фреда неожиданно быстро сменилось гневом. Схватив Джесс за руку, он поволок ее в угол, решительно прокладывая себе дорогу локтями в переполненном зале, при этом Фред даже не заметил, что угодил в величественную грудь миссис Кокер Ванбург Армитаж, тут же определившую его как «грубое животное, не имеющее элементарных представлений о правилах хорошего тона» (что тем не менее не помешало ей приобрести картину Ригса, пополнившую ее богатую домашнюю коллекцию).

— Какого черта ты здесь делаешь?

— Откуда мне было знать, что Альфред Смит — это ты? — растерялась Джесс.

— Похоже на правду. Ты ведь тогда слиняла по собственной инициативе, а?

— Что?

— Удрала. Избавилась от меня, как от ненужного мусора.

— Избавилась от тебя? Но, Фред…

— Очень мило. Очень. Как сказал Каселли, а чего я еще должен был ждать от сучки из высшего сословия?

— О чем ты говоришь?

Фред изобразил благопристойно-гнусавый голос леди Хантер:

— Джессика живет со своими друзьями в Америке. Полагаю, что у вас нет более повода звонить сюда, мистер Риге.

— Ты говорил с моей матерью?

— Не думаю, чтобы это был твой папаша.

— О Боже!

— А что еще, черт возьми, мне было делать? Каселли сказал, что ты появилась у него всего лишь раз и свалила. Не сказав ни слова.

— Тебя не было в студии. Я подумала…

— Меня тогда здорово обделали. Ты многое для меня значила, Джесс. Но что поделаешь? — Фред пожал плечами. — Кажется, мне не следовало винить тебя. Я хочу сказать, что мог бы предложить тебе тогда немногое — жизнь в криминале и жуткой нищете.

— Но это ты бросил меня! Ты даже не написал. Ни слова. Я писала тебе…

— Ax, ради Бога, Джесс, кому, как не тебе, знать, почему так вышло. Ведь то, что я умею рисовать, вовсе не значит, что я умею писать. В то время я с трудом мог накарябать только собственное имя.

Джесс и Фред пристально всматривались друг в друга.

— Как же все это глупо, — после минутной паузы покачал головой Фред. — После всех прошедших лет…

Очень худая женщина лет пятидесяти с искусственной сединой в волосах и жестким узким ртом похлопала Ригса по плечу:

— Мистер Смит? Вы не забыли, что обещали сегодня быть у нас на вечеринке?

— Как-нибудь в другой раз, милочка, — машинально ответил Фред, не отрывая глаз от Джесс.

Она натянуто засмеялась:

— Мистер Смит, вы у нас из разряда почетных гостей.

— Прости, дорогая. Ты замужем? — настойчиво спросил Фред.

— Нет.

— Я тоже свободен.

— Прошу прощения, мистер Смит…

— Послушай, дорогуша, не видишь — я занят. — Фред нежно погладил Джесс по щеке. — Давай смоемся отсюда Нам надо многое рассказать друг другу. И кроме того, я проголодался.

— Этим ты всегда отличался.

— Я знаю одно местечко в Виллидж. Итальянский ресторан под названием «У Пьетро». Там ко мне довольно неплохо относятся.

— Но, Фред, у тебя же выставка. И кроме того, эта вечеринка…

События развивались слишком быстро, и Джесс никак не была готова остаться сейчас с Фредом наедине.

— Да хрен с ней, с вечеринкой. Я привык делать что захочу.

— Но это невежливо.

— Настоящий художник и не должен быть вежливым.

Вспомни Каселли.

— К тому же я здесь с друзьями.

— Ну что ж, возьмем их с собой. Если ты должна, — вздохнул Фред.

По пути от такси до ресторана Гвиннет прошептала на ухо Джесс:

— Так ты говоришь, что это он? Фред Риге? Твой Фред?

— Да.

— Тот самый, от которого у тебя должен был быть…

— Тише!

— Он что, не знает?

— Нет. И не узнает. Если я не захочу.

— Ах, Джесс, после стольких лет. Что ты чувствуешь?

— Сама не знаю…

Ресторан располагался в небольшом переулке на Бликер-стрит. В заведении было полно народу и очень шумно. С потолка, создавая атмосферу праздника, свешивались бутылки кьянти в соломенной оплетке, пластмассовые виноградные гроздья и громадная салями из папье-маше.

Толстый итальянец Пьетро, увидев Фреда, заключил его в потные объятия, после чего разразился потоком приветственных возгласов:

— Синьорины, я польщен, польщен… для меня это такая честь… — Пьетро по очереди обнял Джесс, Гвиннет и Катриону.

Хозяин усадил пятерых гостей за единственный свободный столик на двоих, водрузив на него большую бутыль вина и блюдо с караваем чесночного хлеба.

Затем состоялись продолжительные дебаты по поводу меню, закончившиеся тем, что Пьетро выкрикнул на кухню заказ на четыре порции «кальмари Роса спешиаль».

Джесс и Катриона впритирку сидели на двух плетеных стульях. Фред с Гвиннет расположились напротив на небольшой скамье. Фред шутливо толкнул Гвин бедром:

— Не занимай всю постель, подружка, ты почти выпихнула меня на пол.

За этим последовали игривые толкания бедрами, пока Гвиннет наконец не спросила, откуда появился Альфред Смит.

— Смит — девичья фамилия моей матушки. Очень удобная фамилия: Смитов на свете гораздо больше, чем Ригсов.

А я, видите ли, влип в историю.

— Какую историю?

Фред явно с удовольствием поведал о своих криминальных похождениях, закончив рассказ следующими словами:

— ..это была славная афера, даже слишком славная, как оказалось впоследствии. Только полиция прихватила одного типа, и тот, скотина, все разболтал. Эй, Пьетро! — Фред откинулся назад и помахал хозяину пустой бутылкой. — Еще немного старого доброго кьянти. У нас тут пирушка.