Аметист - Хейз Мэри-Роуз. Страница 46

Приехал доктор. Кори у Кэролайн не оказалось. Обычное острое респираторное заболевание с температурой 38. Врач прописал легкие антибиотики и сказал, что к вечеру девочка будет чувствовать себя гораздо лучше.

— Так что нет причины тебе не ехать, — сказал Катрионе Джонатан. — Я позабочусь о Кэролайн.

Выглядел Джонатан ужасно: изможденное лицо, трясущиеся руки. Но была в нем и какая-то твердость.

Кэролайн в полнейшем изумлении глядела на отца:

— Ты, папочка?

— Да, я. А что? — Он с вызовом посмотрел на исполненное удивления лицо дочери и, предупреждая настойчивый протест Катрионы, обратился к ней:

— Тебе не о чем беспокоиться. Она больна и в постели, не так ли? Я не могу куда-либо поехать с Кэролайн. — Джонатан невесело усмехнулся. — К тому же и цербер остается доме — Не называй так мою мать, — вспыхнула Катриона и поджала губы.

Она всегда приглашала Эдну Скорсби присмотреть за хозяйством, если сама отлучалась на несколько часов, но Катриона не думала, что муж обращает на это особое внимание.

— Но ведь она же приедет, ведь приедет? — настаивал Джонатан. — Она и есть натуральный цербер. — Джонатан вздохнул. — Но вспомни, Кэт: Кэролайн и моя дочь тоже.

Кэролайн подпрыгнула на кровати, лицо девочки расплылось в улыбке. Она любила своего красивого папу, который вовсе и не казался папой — скорее старший брат. А временами и младший брат.

— Эй! — воскликнула Кэролайн и закашлялась. — Это будет супер!

— Я даже почитаю тебе, если хочешь.

— Джонатан, — запротестовала Катриона, — она достаточно большая девочка и прекрасно может читать сама.

— Ну пожалуйста. — Кэролайн снова закашлялась.

— И я тоже буду слушать, — сказал стоявший в дверях Джулиан.

— Почитай нам прямо сейчас. — Кэролайн протянула отцу книгу со своего прикроватного столика. — Я отметила страницу. Можешь начать вот отсюда.

Джонатан присел на кровать. Маленький коренастый Джулиан плюхнулся рядом с отцом, улыбаясь в предвкушении предстоящего удовольствия, и обнял отца за поясницу.

— Все хорошо, мамочка, — нетерпеливо защебетала Кэролайн. — Ты можешь ехать. Мы будем в полном порядке с папулей.

И все же что-то удерживало Катриону. Она никак не хотела уезжать.

— Давай-давай поезжай, — настаивала Эдна Скорсби. — Прекрасно справимся несколько часов и без тебя.

— Ну пожалуйста, мамуленька, поезжай на свадьбу, — канючила Кэролайн. — Ведь это же будет в Вестминстерском аббатстве. — И, стараясь подкрепить свои доводы более весомым аргументом, добавила:

— Я думаю, что там даже будет телевидение. Ты попадешь в новости.

— Поторапливайся, — отрезала мать. — Ты уже опаздываешь.

По дороге на свадьбу Катриона с легким чувством вины подумала о том, до чего же все-таки хорошо оставить наконец офис и повседневные обязанности и мчаться на машине в Лондон. Ничего не случится за полдня ее отсутствия.

Катриона уже готова была свернуть на шоссе М4, когда заметила, что красная лампочка на приборной панели мигает. Бензобак вчера был почти полон, но Катриона совершенно забыла о том, что на ее автомобиле ездил Джонатан.

Последняя заправочная станция осталась в двух милях позади. Катриона развернулась, но мотор «ягуара» зачихал, издал предсмертный рев и заглох окончательно в пятидесяти ярдах от бензоколонки. В результате оставшееся расстояние с помощью паренька в промасленном комбинезоне Катриона вынуждена была толкать тяжелую машину. Но это еще полбеды, вскоре она обнаружила большое масляное пятно на блузке.

Паренек, до глубины души расстроенный тем, что испорчен великолепный наряд, настоял на том, чтобы попытаться вывести пятно бензином, отчего оно расползлось еще шире. Катриона поспешно ретировалась, не дожидаясь, пока сердобольный заправщик найдет в своей мастерской какой-нибудь новый растворитель. Она надеялась на то, что ей удастся скрыть пятно складками блузки и никто ничего не заметит, потрясенный умопомрачительной шляпой, купленной Катрионой в «Харродсе». Эффектная шляпа покорит любого. Мысль эта весьма ободрила Катриону, она взглянула в зеркало заднего вида полюбоваться на шляпу и с ужасом обнаружила, что головной убор остался дома, так и не извлеченный из праздничной упаковки, а заодно и темно-розовые плетеные туфли на экстравагантно высоком каблуке.

Катриона, возможно, и могла появиться на церемонии в Вестминстерском аббатстве в блузке, испачканной маслом, и в простых мягких туфлях типа мокасин, но она никак не могла явиться туда без шляпы.

Нет, этой экспедиции определенно не суждено было состояться. Надо доехать до очередного разворота и вернуться восвояси. И тем не менее Катриона вопреки здравому смыслу продолжала двигаться в сторону Лондона.

«Черт с ним, — думала она, до упора вдавливая педаль газа, без труда оставляя позади „альфа ромео“, „порше“ и „мустанги“. — Я уже проехала полпути. Решено — иду на свадьбу».

Запыхавшаяся, раскрасневшаяся Катриона, прорвавшись сквозь толпу телевизионщиков и репортеров, вошла в зал как раз за несколько секунд до того, как свадебная церемония отправилась к алтарю по крытому красным ковром проходу.

Шафер, удивленно наблюдавший бурное появление Катрионы, усадил ее на заднюю скамью рядом с цветущего вида женщиной. Дама не обратила ни малейшего внимания на «бесшляпность» Катрионы.

Катриона мало что могла видеть со своего дальнего ряда: лишь мельком она заметила скользнувшую в просвете спин .; и голов Салли Поттер-Смит. Невеста была в белом платье с оранжевым цветком, за ней тянулся восьмифутовый шлейф, поддерживаемый четырьмя крошечными пажами в бриджах.

Соседка Катрионы высморкалась со звуком, подобным автомобильному гудку, и доверительно сообщила, что тридцать лет была няней у Поттер-Смитов.

— Дорогая Салли. Такая очаровательная герцогиня…

Катриона во второй раз попыталась разглядеть сквозь частокол голов и шляп новоиспеченную герцогиню, шествующую по проходу под торжественную музыку из вагнеровского «Лоэнгрина». Откинутая назад вуаль и внушительная грудь, затянутая в атлас, напомнили Катрионе галион, мчащийся на всех парусах навстречу ветру.

— Прелестно, — промямлила, обливаясь слезами, няня. — Боже мой, просто прелестно.

Прием проходил в Малмсбери-Хаус — здании, построенном в георгианскую эпоху. Катриона увидела тех же фотографов, красный ковер, тщательно выметенные каменные ступени, массивные двери с родовым гербом Малмсбери, колонны и львов, встречающих гостей безмолвным ревом разинутых пастей.

В доме о прибытии леди Вайндхем громогласно объявил мажордом, стукнувший при этом тяжелым посохом о мраморный пол. Катриона пошла вдоль ряда встречающих, пожимая руки в перчатках, целуя надушенные щеки и постоянно поглядывая на себя в зеркала, развешанные по всем стенам, всякий раз наблюдая свою постыдно обнаженную голову.

«О Господи!» — в который раз вздохнула Катриона.

— Слава Богу, хоть вы без шляпы! — воскликнул герцог, одетый по случаю в безупречно сшитую визитку и брюки в темную полоску. — Могу поцеловать вас, не рискуя сбить головной убор.

— Какая приятная неофициальность, — с холодной улыбкой поздоровалась герцогиня.

Успешно пройдя столь тяжкое испытание и несколько утешившись бокалом шампанского, предложенного ей лакеем в ливрее, Катриона теперь могла спокойно смешаться с толпой гостей и затеряться в лабиринте вестибюлей, гостиных и галерей Малмсбери-Хауса.

Она была предоставлена сама себе. Но, встречая и приветствуя ряд друзей и знакомых, Катриона поняла, что не имеет ни малейшего желания с кем-либо общаться. Катриона и без того в последнее время в избытке имела возможность общаться с самыми разными людьми, и при этом вне зависимости от настроения ей приходилось постоянно быть обаятельной, предупредительной, убедительной, собранной.

Все, чего теперь желала Катриона, — уединения. Ей надо было поразмыслить. Впереди Катриону ожидали трудные времена. Что ей делать? Она поднялась по чисто выметенной лестнице, касаясь пальцами сложного узора резных перил, мимо рядов потемневших портретов бывших герцогов Малмсбери, их дам, кумиров и лошадей.