Аметист - Хейз Мэри-Роуз. Страница 52

Вечером Катриона спустилась в кухню и, открыв дверцу большой печи, бросила туда папку. С грустью она смотрела, как фотографии и письма съеживаются, чернеют, вспыхивают пламенем и превращаются в пепел.

Ши позвонил Катрионе в понедельник, два дня спустя после смерти Джонатана. В следующие выходные он приехал в Барнхем-Парк, и его присутствие привнесло неожиданную ауру комфорта, прочувствованную не только Катрионой, но и ее матерью, детьми и даже Клайвом, отметившим, что мистер Маккормак «очень тверд в кризисных ситуациях».

Вскоре Катриона выяснила, что с «кризисными ситуациями» Ши приходилось сталкиваться на постоянной основе. Он оказался офицером САС — спецподразделения ВВС.

— В этом нет большого секрета, — сказал Катрионе Ши, в свой третий уик-энд в Барнхем-Парке, — но это не та тема, на которую я стал бы распространяться с первым встречным.

Катриона много слышала о САС, но конкретно об этой службе знала очень мало.

— Это ведь что-то вроде коммандос?

— Где-то как-то, — согласился Ши и объяснил, что САС — специальное армейское подразделение, взаимодействующее со службой MI5 и время от времени с антитеррористическими организациями зарубежных стран, — очень компактное, элитное, члены его прошли высококлассную подготовку по всем системам вооружений и средств коммуникаций.

К концу лета, в течение которого Ши был частым, хотя и довольно нерегулярным гостем, Катриона немногим больше узнала о его службе. Группа Маккормака базировалась в Херефорде, в малонаселенном графстве на границе с Уэльсом.

Часть времени Ши проводил в Лондоне, в главном штабе, расположенном в Челси, и периодически исчезал куда-то, что сам Ши называл сборами или тренировками. Позднее, когда Катриона по-настоящему стала понимать, что означают эти самые «сборы» и «тренировки», она начала сходить с ума от беспокойства, никогда не зная, говорит ли Маккормак правду, или же на самом деле десантируется где-нибудь в Северной Африке или освобождает заложников из заключения на Ближнем Востоке.

По мере того как крепли их отношения, Катриона поняла, что какую-то часть души любимого ей никогда не узнать.

Она не могла разделить с ним ни тревог, ни радости победы, ни горечи поражения. Словом, ничего, что связывало его с работой, которая стала для него жизнью…

— Ты сходишься по-настоящему с кем-то, когда жизнь твоя висит на волоске. Здесь должно быть абсолютное доверие и уверенность друг в друге — иначе не спастись. Я пытался объяснить это Барбаре, но она даже и не старалась меня понять.

Катриона же понимала как нельзя лучше: тут было то, что связывает мужчин в экстремальных ситуациях, — именно о такой любви говорилось в древнегреческих мифах, описывающих приключения героев, сражавшихся на поле битвы спина к спине.

— А почему же ты женился на Барбаре? — осторожно спросила Катриона.

— Вопреки здравому смыслу, — пожал плечами Ши. — Она была красива, общительна, хорошо одевалась и чудесно смеялась. Мне всегда казалось, что этого вполне достаточно для женитьбы.

Поздним субботним вечером Катриона и Маккормак сидели в баре за стаканчиком бренди. Почти все постояльцы отправились спать или же уже разъехались по домам. Клайв наводил порядок в своем хозяйстве, неторопливо протирая мягкой салфеткой бокалы. Хотя Клайв вообще не появлялся в поле их зрения и, казалось, не обращал ни малейшего внимания на них, Катриона знала, что бармен, как всегда, начеку.

— Позже я понял, что Барбара почувствовала себя обманутой в обещаниях, которых я, впрочем, никогда не давал. — Ши сосредоточенно смотрел в свой стакан, отрешенно побалтывая находившийся в нем бренди. — САС представлялась ей, видишь ли, чем-то романтическим. Слишком поздно до меня дошло, что Барбара выходила замуж за Джеймса Бонда. Она ждала острых ощущений, интриг и путешествий, а вместо всего этого оказалась женой военнослужащего, полк которого квартируется в Херефорде, в городке, где живут жены и дети других военных, муж ее на целые недели бесследно куда-то исчезает, ни слова при этом не говоря, куда он едет, откуда приехал и вообще чем занимался все это время. Барбара постоянно чувствовала себя отвергнутой, как будто мои друзья были для меня важнее, чем она. Я устал объяснять Барбаре, что это разные, никак не связанные с нашими отношениями вещи. Она продолжала злиться, ревновать и ничего не хотела слушать. Дошло до того, что Барбара обвинила нас в том, что мы трахаем друг друга (ее слова, не мои). И теперь мне думается, со стороны, очевидно, все оно так и выглядит, — добавил Ши с какой-то беспомощностью.

Катриона почувствовала стеснение в животе, словно чьи-то огромные сильные руки схватили, сжали и скрутили ее внутренности. Машинально она повторила вслед за Ши:

— Думается…

Катриона посмотрела через зал и встретилась взглядом с Клайвом. Мгновение спустя стремительным, неуловимым движением их стаканы оказались наполненными новой порцией бренди.

Слегка удивленный Ши посмотрел в свой стакан.

— Ты должна позволить мне заплатить в этот раз.

Катриона неопределенно махнула рукой и спросила:

— Сколько вы прожили вместе?

— Три года. Дольше это продолжаться и не могло.

— Что же в конце концов заставило решиться на разрыв?

— Решал не я. Барбара.

— Ты хочешь сказать, она ушла? Так?

Ши кивнул.

— Мне следовало этого ожидать, но я просто не обращал внимания. В то лето было много работы. Я отсутствовал очень подолгу и не мог ей ничего объяснить. Барбара чувствовала себя как никогда заброшенной и обиженной, и я не виню ее за это.

Маккормак подкрепился глотком бренди. Катриона не могла оторвать взгляд от длинных пальцев Ши, судорожно сжавших стакан. Через минуту он продолжил:

— Тем июлем нас отправили в Ливию. Мы уехали без Предупреждения. Я собирался сказать Барбаре, но у меня просто не было времени. Несколько английских и американских дипломатов были захвачены на пропускном пункте и удерживались в казино отеля «Гваддах» в Триполи. Все было сделано тихо и по ряду причин довольно успешно. Думаю, в новостях этот инцидент не освещался, и, разумеется, Барбара понятия не имела, где я нахожусь. Ши рассказывал о ходе операции, и его короткие, лаконичные предложения каким-то непостижимым образом были гораздо красноречивее пространных описаний; у Катрионы дух захватывало от ужаса. В этой истории заключалось все, что ждало Катриону впереди, — работа Маккормака с ее бесконечным риском и опасностью.

«Во что я лезу? — спрашивала она себя. — Мне этого не вынести».

— Жара стояла такая, что трудно было дышать. Бушевала песчаная буря, и мы едва не разбились при высадке. Я приземлился очень неудачно и сломал несколько ребер.

После этого мне было довольно паршиво. — Ши помолчал минуту, собираясь с мыслями. — Мы пробыли в пустыне четыре дня, но казалось, гораздо дольше. Все эти четыре дня и четыре бессонные ночи казались вечностью. Передохнуть по-настоящему мы смогли уже только по пути домой. Там был врач, который забинтовал мне грудную клетку и дал что-то выпить. Я проспал в самолете не меньше двух часов.

— А… а потом?

— Потом? Ну… — Дорогу с аэродрома Ши помнил очень туманно и не мог с уверенностью сказать, было ли это в тот же день или на следующий, или вообще спустя два дня — полностью измотанного, с непрестанно болевшей грудью, друзья довели его до порога дома… — Потом я вернулся домой.

Катриона подождала, пока Маккормак сделает очередной глоток бренди.

— Дома меня ждал сюрприз — беспорядочные кучи всякого мусора и хлама. Честно говоря, я не сразу сообразил, что произошло. Барбара забрала почти все… и оставила записку посреди разоренной кровати.

«Я устала ждать, пока ты вдоволь наиграешься в солдатики. Я больше не вернусь».

— Сука! — в негодовании воскликнула Катриона.

— Я тоже тогда так думал. — Голос Ши был бесстрастен. — Позже я одумался. Знаешь, в нашей истории виновата не только Барбара, но и я сам. Хочу сказать: как мог я ожидать любви и сочувствия, если сам никогда не делился своими проблемами и не говорил жене о том, чем занимаюсь? Как бы там ни было, — подвел итог Маккормак, — мне стало ясно, что я не могу совмещать семейную жизнь со своей работой.