Греховные тайны - Хейз Мэри-Роуз. Страница 17

Потолок был выкрашен в черный цвет.

Одним мановением руки Томми что-то переключил, и вся комната погрузилась в темноту, а черный потолок превратился в ночное небо с огромными звездами и еще более огромной кроваво-красной тропической луной.

Послышались треск сверчков, вопли обезьян, кашляющий лай леопардов и прочие звуки ночных джунглей.

— Сексуальное местечко, правда?

Томми бросил Кристиан на шкуру зебры, лежавшую на кровати. Одним движением стянул с себя джинсы и рубашку. Наклонился над ней совершенно голый, весь, казалось, воплотившись в огромном, пульсирующем члене.

Кристиан, онемев от ужаса, смотрела на него снизу.

Она в ловушке! Отсюда не выбраться. Томми не даст ей уйти. Сейчас он сорвет с нее платье и… Кристиан не решалась даже взглянуть на напрягшийся пенис, багровый в свете искусственной луны. Тем более представить себе, как он проникает в ее тело…

Она не могла вдохнуть. Легкие словно парализовало.

— Томми! — прохрипела она, хватая ртом воздух. — Томми, я не могу… не могу. Я не хочу так!

— Да ладно тебе, — нетерпеливо произнес Томми.

Холодный пот выступил у нее на лбу. В одно мгновение Кристиан представила себе, каково это — почувствовать, как этот жуткий орган разрывает ей плоть против ее желания.

Томми уже взгромоздился на нее. Пригвоздил ее к кровати. Она услышала треск разрываемого платья, почувствовала его жадные руки на своей груди. Ей надо вырваться отсюда. Вырваться, вырваться отсюда…

Охваченная паникой, не думая о том, что делает, Кристиан начала отчаянно бороться. Она должна вырваться отсюда!

— Крисси, — со смехом выдохнул Томми, — ты что?

В чем де…

Она с силой ударила его в горло, так что он захлебнулся на полуслове.

— Ах, дьявол!

Она отчаянно извивалась под ним, не соображая, что делает. Изо всех сил двинула коленом по напрягшимся мышцам. Услышала, как он пронзительно вскрикнул.

Увидела, как он скорчился от боли. Выбралась из-под него, вскочила на ноги. На мгновение оглянулась. Томми, скорчившись, лежал на кровати, его рвало.

Не думая больше ни о чем, Кристиан помчалась к выходу. Пробежала босиком по толстому пушистому ковру, потом по коридору, вверх по лестнице, через тяжелую входную дверь, по дорожке, усыпанной гравием, не замечая, как колют острые камешки ее босые ступни. Выбежала на дорогу и помчалась дальше, дальше, дальше…

Она бежала до тех пор, пока не почувствовала, что больше не может сделать ни шагу. Слева от нее дорога резкими поворотами шла вниз. Справа возвышалась каменная ограда, утыканная сверху битым стеклом. Кристиан разглядела стальные ворота с резной решеткой.

Хватая ртом воздух, Кристиан рухнула на траву у ограды, обхватила колени руками и, покачиваясь, сидела так до тех пор, пока не прошло удушающее чувство страха. Она была совершенно одна в кромешной тьме в незнакомом месте. Босая, в разорванном платье, совершенно без денег, Кристиан тем не менее чувствовала себя почти счастливой. Она свободна! Она снова может дышать.

Кристиан не знала, сколько времени просидела неподвижно у каменной ограды, чувствуя, что постепенно успокаивается. Может быть, десять минут, может быть, час.

Внезапно мурашки пробежали у нее по коже. Она была не одна. Кто-то наблюдал за ней в темноте.

Контора Дэвиса находилась на верхнем этаже старого узкого четырехэтажного здания, зажатого, как бедный родственник, между двумя современными башнями из железобетона и стекла. Кроме Дэвиса, здесь ютилось еще несколько таких же захудалых фирм, включая организацию помощи голодающим, азиатскую компанию по импорту чего-то, а также мадам Джорджио — ясновидящую, занимавшуюся частной практикой. В холле стояла смесь запахов лизоля, пыли и мочи. Снизу стены были выкрашены в зеленый цвет, как это обычно принято в общественных туалетах, школах и тюрьмах.

— Добро пожаловать в мой дворец.

Дэвис вышел из дребезжащего лифта и открыл перед Изабель неряшливого вида дверь с матовым стеклом, на которой черной краской значилось: «Агентство Уиттэкера. Ищем таланты».

— Здесь очень мило.

Изабель окинула взглядом старый письменный стол с продавленным вертящимся стулом и два бежевых кресла для посетителей, стоявших рядом у стены.

— Внутренняя часть святилища выглядит еще более экзотично.

Дэвис провел Изабель в смежную комнатушку размером не больше кладовки, в которой находились раскладушка, гора книг на полу, два телефона, малюсенькая раковина и проволока для одежды.

— Вообще-то жить здесь не полагается. Поэтому уж извини за такой вид. Это временное жилье. Ну, входи же.

Он потянул ее внутрь. Ногой захлопнул дверь.

Изабель поймала себя на том, что зачарованно смотрит на раскладушку. Слишком уж хрупкая на вид для того что здесь сейчас должно произойти. Хотя они не произнесли ни слова, Изабель прекрасно знала, чего он от нее ждет. Здесь, сейчас будет скреплена их сделка.

Но… неужели вот так… в этой душной комнатушке… на этой вот… постели? Совсем не похоже на все ее романтические мечты.

— Ну что, Изабель Уинтер? Можно считать, что мы договорились? Ты решилась? Отдаешь себя в мои руки?

На своей территории Дэвис выглядел более уверенным в себе. Изабель, которая уже было решила, что ей ничего не стоит им манипулировать, теперь почувствовала, как возвращается ее былое уважение к нему. В этой маленькой комнате он казался выше ростом, крупнее, чем там, на пляже. Сейчас он стоял, прислонившись спиной к двери. У Изабель участилось дыхание. Она его даже чуть-чуть боялась.

Его сильные руки с длинными пальцами были опущены. Внезапно Изабель представила себе эти руки на своей коже и то, что они будут делать с ней. Вздрогнула от непривычного возбуждения. Облизнула пересохшие губы.

— Да, Дэвис. Считай, что мы договорились.

— Вот и хорошо.

Дэвис медленно протянул руку. Коснулся ее груди.

Так же медленно провел пальцами вниз, по животу и остановился, осторожно и нежно сжав горячей рукой ее лоно. Изабель ощутила влагу внутри.

Он опустил руку. Наступило молчание. Изабель затаила дыхание. Дэвис небрежно кивнул.

— Раздевайся, Изабель.

Изабель покорно стала снимать майку и шорты.

— Пальцы не слушались. Она нервно коснулась груди, казавшейся одновременно ледяной и горячей, твердой и тяжелой.

Дэвис кинул быстрый взгляд на ее грудь, потом внезапно наклонился и провел языком по напрягшимся соскам. Изабель ощутила тепло и влагу на своей коже и почувствовала, что напряжение внутри ее тела растет, становится невыносимым.

— О, Изабель, — мягко произнес Дэвис, — мы с тобой вместе такое можем сделать…

С потолка светила яркая лампочка. Нет, снова подумала Изабель, не так она представляла себе Великий момент. Лишиться невинности на раскладушке, в душной каморке, в захудалой конторе, где единственное окно выходит на вентиляционную трубу! Где же шампанское, где атласные простыни, где лунный свет? Где нежный романтический любовник? Но, значит, так тому и быть. Это произойдет именно здесь, с Дэвисом. Дело того требует.

Изабель мысленно поздравила себя — кажется, она становится настоящей светской дамой.

Дэвис не торопясь снял с себя одежду. Небрежно бросил в угол, где висели его костюмы, купленные до Вьетнама, когда у него еще были деньги на костюмы.

Теперь они стали ему тесны в груди и плечах.

Изабель, обнаженная, съежилась на раскладушке, пока он раздевался. Теперь она почувствовала, что стесняется своего слишком пышного тела.

— Выключи, пожалуйста, свет, — смущенно попросила она.

Уж слишком резко выделяются все подробности при этом ярком свете. И тело Дэвиса выглядит таким нарочито мужским, волосатым. Густые блестящие черные волосы покрывали его широкую грудь, твердый худощавый живот, спускались к паху.

Он не ответил. Склонился к Изабель, коснулся ее коленями. Раскладушка тревожно заскрипела под тяжестью его тела.

Он поцеловал ее в первый раз, и Изабель забыла о яркой лампочке. Забыла обо всем на свете.