Сапфир. Сердце зверя (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)". Страница 54

- Люди очень быстро поняли, что тех, кого они прозвали «зверолюди» невозможно одолеть силой и держать у себя оружием. Им это было просто неподвластно. Поэтому в первую очередь использовали сильнейшие снотворные и всевозможные психотропные препараты. Сейчас же это обрело новую усовершенствованную формулу во всем, начиная от строения клеток, и заканчивая оружием. Скажи, - обернулся Марс ко мне, глядя как всегда спокойно, когда совершенно невозможно было ни почувствовать, ни понять, ни увидеть его истинных эмоций. -  Что ты можешь рассказать о лаборатории в целом? Как им удавалось держать тебя столько лет, зная, что ты чистой крови и одного из самых сильных родов?

- Может мы последуем за кортежем и проследим, куда увезут Мишку? – прорычал я злобно, готовый кинуться, вперед и едва удерживаясь на месте лишь потому, что понимал: Марс не даст мне сделать этого и дело снова закончится потасовкой.

- Нам нет необходимости светиться всем вместе, пока мы не можем сказать наверняка что знает о нас и наших возможностях этот Эмир, - опять до раздражения спокойно отозвался Марс, хотя и повернулся ко мне на корточках, явно понимая, что я мало кого слушал в своей жизни. - Мой брат лучший среди нашего рода в слежке. Как только Мишка будет доставлена в определенное место, он тут же сообщит все координаты нам.

Сдержать рычания не получилось.

Я был в бешенстве оттого, что не мог находиться рядом с ней прямо сейчас, даже если она не могла меня видеть. Вместо этого вынужденный рассказывать о лабораториях все, о чем только мог вспомнить, хитроумному Карату, который слушал так, словно впитывал в себя каждую букву, и Марсу, который, как оказалось не был таким уж простачком, каким мог показаться на первый взгляд, со своим ясным взором и умилительно сдержанным голосом.

- Решетки и цепи используют лишь на первоначальном этапе, когда пытаются сломать, - хмуро и максимально скупо рассказывал я, пытаясь держать себя в руках, чтобы не сорваться, и не побежать снося все на своем пути в поисках Мишки, чьи эмоции я ощущал до сих пор, как бы далеко и быстро ее не увозили от меня. -  Для сдерживания пускают кровь и ставят уколы с какой-то дурью, от которой невозможно мыслить или двигаться. Когда считают, что цель достигнута, то переводят в саму лабораторию. Там клетки похожи на большой аквариум с койкой. Через отверстия в потолке каждые пару часов пускают какую-то хрень, чтобы сила не возвращалась, и мы не могли пробить стены. Я пробовал много лет. Не получилось.

- Что они делали с тобой? -  тихо заговорила Звезда, впервые подав голос и кивая на меня, явно имея в виду множество моих шрамов, которые расходились по всему телу, словно следы от удара молнией, только совершенно бесцветные.

- Я не знаю, -  еще более мрачно ответил я, чувствуя раздражение оттого, что впервые за много чертовски долгих чертовых лет я был в определенном смысле на свободе, а так и не смог понять по собственному телу, стало ли со мной что-то иначе, кроме того, что теперь не мог обращаться в медведя, словно мое тело напрочь забыло, как именно это должно происходить.

Я не знал было ли это результатом вмешательства этих сумасшедших людей или чем-то иным.

- Всё, что они творили в лаборатории, не осталось в моей памяти по той простой причине, что даже перед тем, как просто подойти близко к стенам клетки, распыляли такую дозу снотворного, что я отключался почти мгновенно, даже если пытался не дышать и сопротивляться действию этого препарата. Я не чувствовал ни единого раза, как меня забирали, куда увозили и что именно делали. Не представлял, сколько именно это длилось по времени. Лишь когда приходил в себя, мог почувствовать отдаленную боль в какой-то части тела, не зная наверняка, что стало причиной. Как правило потом приходил этот чертов Элерт и говорил какой сегодня день недели и число, спрашивал, помню ли я свое имя и как оказался здесь, а затем советовал не делать резких движений и просто лежать, пока сила не вернется ко мне…но сила никогда не возвращалась.

- До того дня, когда тебя выпустили, чтобы сопровождать Мишку?

- Да.

Все молчали какое-то время, каждый погрузился в свои нелегкие мысли, когда Карат наконец усмехнулся криво, но на удивление не злобно, прикоснувшись к собственной шее, на которой проступали следы от моего вероломного нападения:

- Не знаю, что с тобой делали, но ты стал определенно сильнее своих собратьев по крови.

- Не забывай, что несмотря на то, что я вырос в городе и никогда не имел отношения к лесу, я все-таки чистокровный! – рыкнул я недовольно, на что Карат примирительно кивнул, чуть улыбаясь:

- Я знаю, парень. Но, поверь, не у каждого чистокровного найдется сила, чтобы тягаться с тем, в чьих жилах течет королевская кровь.

- Ты даже не сопротивлялся! – только буркнул я в ответ, снова и снова сосредотачиваясь на том, что чувствует Мишка вдали от меня, раздираемый изнутри не только болью, но и чувством огромной вины, за то, что ей пришлось пережить всё это ради призрачных планов Карата, у которого я пошел на поводу.

- С ней всё в порядке, - тихо отозвался Марс, глядя на меня пристально, но не злобно. -  Брат не позволит, чтобы девушке причинили вред. Если кто-то решит распустить руки – он вырвет их, не задумываясь, даже если поставит под удар всё мероприятие.

- На его месте должен быть Я! -  рявкнул я, снова наполняясь той яростью и горечью, от которой не переставало жечь в груди, даже если я сидел на земле, сдерживая себя на этот месте до скрежета в клыках. -  Я должен быть рядом с ней, черт вас всех дери!!! А не сидеть здесь с вами, вспоминая лабораторию!

- Ты слишком импульсивный, - чуть улыбнулся Карат, никак не реагируя на мой злобный взгляд, словно не считал эту мою черту огненного характера какой-то неправильной. -  Но ты истинный Кадьяк в идеальном его проявлении: резкий, скорый на решения, злобный, всегда пылающий своим внутренним огнем. Отец не зря дал тебе имя Сапфир, продолжив славный род и нашу кровь.

- Видимо, как и тебе не зря дали имя Карат, - криво усмехнулся я, видя, как он чуть нахмурился, — Это ведь даже не камень, а единица измерения массы драгоценных камней. Ты слишком хитрый и сдержанный, для того, кто обладает кровью Кадьяков!

Изумленно выгибая брови Карат, вдруг приглушенно рассмеялся, словно не ожидал услышать от меня нечто подобное, в конце концов выдыхая:

— Вот видишь! Когда ты не орешь и не кидаешься в драку, то очень неплохо можешь рассуждать логически.

Особой радости от этого я не испытывал, снова и снова возвращаясь к Мишке и тому, что она дышала ровно и размеренно, но ее храброе сердце словно потеряло жизнь и способность ощущать какие-либо эмоции, кроме боли, которую она принимала смиренно и прилежно.

Моя девчонка уже не боялась ничего. Она словно смирилась с неизбежным, готовая принять любую участь, что было так не похоже на Микки, отчего я снова едва мог дышать, слыша, что мое сердце грохочет и захлебывается, словно стремясь поделиться своей жизнью с ней одной.

-…куда он везет её? – хрипло выдохнул я, глядя в одну точку, но не видя перед собой ничего, кроме ее голубых глаз, в которых я всегда мог найти собственное отражение.

- Подозреваю, что в собственную резиденцию, - тут же тихо отозвался Марс.

- Что ты еще знаешь об этом типе?

Я покосился на Палача хмуро и тяжело, заметив, как он поморщился, словно ему самому было неприятно говорить о нем, ощущая предательскую дрожь внутри, от одной только проскользнувшей мысли, что он может коснуться моей Мишки своими грязными руками!

- Говори!

Марс на секунду поджал губы, словно не хотел говорить, но все-таки отрывисто кивая, когда я надеялся лишь на то, что, как и весь род Берсерков Палачи говорят только правду, несмотря на то что их эмоции были глубоко спрятаны, даже от им подобных.

- Эмира ненавидят и презирают, но бояться, а потому считаются с ним, -  начал Марс как мне показалось издалека, словно пытался подготовить к тому, что самое худшее было впереди, но даже сейчас я напрягся, всматриваясь в его светлые глаза и пытаясь уловить малейший отблеск эмоций. - Ходили слухи, что он убил собственного отца не самым гуманным способом за то, что тот долгое время держал его на Востоке и воспитывал в жестокости и лишениях. Как бы там ни было, в наследство ему достались колоссальные деньги, недвижимость и авторитет. Его считают извращенцем за довольно специфический взгляд на плотские утехи…