Пенсионер. История первая. Дом в глуши - Мисюрин Евгений Борисович. Страница 3

Городок встретил меня абсолютной тишиной. Как в старых вестернах – пыльная улица и только лёгкий ветерок несёт обрывок какой-то яркой упаковки. Из клетки на меня с испугом смотрели пять пар глаз. Никто не двигался. Ладно, разберёмся. Буду приручать медленно.

На двери клетки замок. Ключа ни у кого из пленников, думаю, нет. Значит, воспользуемся русской универсальной отмычкой, решил я и зашёл в склад. Как и предполагалось, лом в складе был, стоял, как и положено, в углу. Свернув замок, я отбросил инструмент в сторону и, вскинув винтовку, вошёл в контору. Пусть пленники сами выбираются, в себя приходят, а я пока лагерь осмотрю.

В конторе было душно, кондиционер не работал. Я вообще сомневался, что в городке есть электричество. Посреди комнаты стоял грязный, прожжённый в нескольких местах, изрезанный ножами стол, два колченогих стула и огромный несгораемый шкаф, нараспашку открытый и абсолютно пустой. На столе лежала горка конопляных шишек, стояла открытая пластиковая бутылка с водой и лежал какой-то буклет. На буклете по-русски, по-английски и ещё на каких-то неизвестных мне языках было написано: «Памятка переселенца».

Через несколько минут я получил ответы на главные свои вопросы. Это не Земля. Это другой мир. И мир этот достаточно хорошо заселён. Почти три десятка лет неизвестная мне организация, названная в буклете Орденом, занимается переселением в этот мир тех, кто не нашёл себя на старой Земле. Здесь нет продажных судей и адвокатов, здесь каждый может постоять за себя, как и положено мужчине и каждый стоит ровно столько, сколько он стоит. Это я удачно попал. Несколько минут я сидел неподвижно, осмысливая информацию и приходя в себя. Потом, положив буклет в карман камка, я вышел на воздух и только сейчас заметил, как же в конторе воняло. Эти гады вообще не мылись что ли? Не иначе, в воду боялись лезть. А может и просто не до этого было, укуренным-то. В городке было всё так же тихо. Из клетки, к моему удивлению, так никто и не вышел, пленники сидели, сбившись тесной группой. Сейчас я разглядел, что это были одни женщины. Женщина на дороге лежала не шевелясь, слышалось только её неровное дыхание. Мужчина лежал в луже крови и не дышал. Кажется, ему уже ничем не помочь. Ладно, потом разберусь, надо всё до конца осмотреть и зачистить. Оставались два жилых вагончика и погреб для танка.

Первый вагончик был пуст и это было хорошо. Вонь в нём стояла неимоверная. В углах лежали кучи грязи, какие-то тряпки и бинты. Воняло кровью, алкоголем и потом. Как они вообще могли там ночевать?

Дверь второго вагончика была заперта. Пришлось возвращаться за универсальной отмычкой. Лом быстро справился с замком, дверь открылась и из вагончика вылетела эфка. Я рефлекторно упал на землю и откатился за угол. Тишина. Я выглянул. Эфка была с чекой, кольцом, даже дужки кольца были не отогнуты. Наркоши… Я выдернул кольцо, пригнувшись, закинул гранату обратно и закрыл дверь. Раздался взрыв, из вагончика вылетели стёкла, дверь распахнулась и из неё вынесло облако пыли и мусора. Я вошёл внутрь. Раньше на кровати кто-то лежал. Теперь его разметало по всей комнате. Ф1 есть Ф1. Я не стал задерживаться, решил посмотреть погреб. Явно не зря он закрыт такой серьёзной решёткой.

Но до погреба я не дошёл. Раздалась очередь и обе ноги обожгло болью. Я даже сразу не понял, видимо расслабился. Ноги не держали и я, раскинув руки, завалился на спину. Чёрт. Вот не повезло-то. Я прикрыл глаза. В ногах выше колена пульсировала острая боль, толчок за толчком отбирая силы. В висках застучало. Послышалась речь на непонятном языке и громкий смех. Ко мне не скрываясь шёл ещё один негр. Одет он был в одни джинсовые шорты по колено и на плече нёс какой-то автомат семейства АК, мне было не видно какой именно. Негр лучезарно улыбался и что-то громко говорил.

Собрав остатки сил, я постарался как можно незаметнее довернуть ствол ремингтона в его сторону, благо лежал он прямо под рукой. Затвор был взведён, я помнил. В ногах запульсировало сильнее, рука не слушалась. Кое как довернув ствол в примерном направлении, я нажал спусковой крючок. До негра в этот момент было метров пятнадцать. Раздался грохот. Не повезло. Не попал. Пуля выбила автомат из его руки и я, наконец, увидел модель. Это был АКМС. Узнал перед смертью, подумал я.

Негр вскрикнул, выхватил из-за спины нож и кинулся ко мне. Передёрнуть затвор я уже не успевал. Да и сил не было. После своего неудачного выстрела я плашмя лежал на земле, ствол винтовки упирался мне в бок – отдачей толкнуло. Пошевелиться я не мог. Негр выкрикнул что-то непонятное, но очень злое и бросился на меня. Лезвие целилось мне прямо в лицо. Собрав остатки сил, я махнул рукой в попытке отвернуть нож, раздался грохот, всё тело резанула острая боль и я провалился в темноту.

Новая Земля, 24 год, 5 месяц, 6 число. 24:15

Первое, что я почувствовал, была тупая боль. Она стучала в ногах и отдавалась в висок. Впервые в жизни боль меня радовала. Раз болит, значит, я ещё жив. Не истёк кровью на дороге. Я попытался открыть глаза. Темнота. Видимо, он всё-таки заехал мне ножом по глазам. Но боли в глазах нет. Я чувствую, как открываются и закрываются веки, но ничего не вижу. Может, просто ночь? Тогда где звёзды? Я приподнялся на локтях. Боль была терпимой. Надо отползти с дороги, как-то добраться до машины. Там ИПП, аптечка. Добраться, конечно, будет нереально, но надо пытаться. В конце концов, там, где я спускался, земля мягкая. А у меня в кармане НР. Нож разведчика, конечно, не лопата, но я справлюсь, надо только ноги перетянуть, чтобы кровь не шла. Я двинулся и понял, что я не на дороге. Подо мной были какие-то тщательно пригнанные доски. Пол? Нет, стол. Рукой я почувствовал края столешницы.

Послышались шаги и по глазам резанул яркий свет. Я зажмурился. Когда я открыл глаза, надо мной стояла смерть. Бледная кожа, впалые до черноты горящие глаза и свеча в руке. Я вскрикнул.

– Силянс, – сказала смерть удивительно мелодичным голосом. – Силянс манеро.

При чём здесь манеры, я не понял. А вот слово «силянс» смутно припоминал. Кажется, французский. Тихо. Хорошо, буду молчать. В свете свечи я увидел мои голые ноги. Выше колен они были очень аккуратно перевязаны.

– Ты кто? – спросил я. Голос был хриплый. Хотелось пить.

– Роза алела, – сказала смерть куда-то в сторону.

Может, у меня просто глюк от потери крови? Почему смерть? При чём тут роза и почему она алеет? Голова внезапно закружилась, и я снова провалился в темноту.

Новая Земля, 24 год, 5 месяц, 7 число. 04:30

В следующий раз я пришёл в себя во время перевязки. Перевязку делала ловкая брюнетка, худая как вешалка, но с жизнерадостной улыбкой на лице. Увидев, что я открыл глаза, она подмигнула мне и прошептала:

– Есть хочешь?

Русская речь шокировала меня едва ли не больше, чем очередь по ногам. Я долго не мог закрыть рот и проморгаться, смог только кивнуть. Девушка улыбнулась, показав блеснувшие в свете свечи зубы, и махнула кому-то рукой.

Тут же появилась давешняя француженка, которую я с испугу принял за смерть. В руке у неё была жестяная миска, обёрнутая полотенцем. От миски умопомрачительно пахло вкусным, наваристым, горячим мясным бульоном. В животе у меня забурлило. Я выхватил у француженки миску с ложкой и начал спешно, обжигаясь, но при этом забывая подуть на ложку, глотать бульон, даже не думая о том, чтобы пережевать волокна мяса, которые в нём плавали. Попутно я пытался объяснить брюнетке, что наверху стоит моя Нива, в которой есть вода, еда, лекарства, инструменты и даже кое-какая одежда. Надо только чтобы кто-то поднялся и пригнал машину сюда, пока в ней не похозяйничали дикие звери. Брюнетка в ответ только размеренно кивала и улыбалась.

Когда миска опустела, я почувствовал себя счастливым. На лбу выступила испарина, тело отяжелело. Захотелось спать. Я с трудом держал глаза открытыми.

Брюнетка наклонилась ко мне и сказала в самое ухо:

– Меня зовут Роза. Это, – она показала на француженку, – Анжи. Там ещё Фарида, Карлыгаш и Жанна. А Стефани умерла. И мистер Броуди тоже. Ты их видел.