Истинная для Мира: Наследие (СИ) - Владимирова Анна. Страница 32

— П****ц.

Ни одно другое слово не вместило бурю эмоций, накрывших с головой — от облегчения до дикого страха. Ведь жить в таком клане — это находиться в постоянной готовности рвать глотку любому, кто косо посмотрит. Если звери подчиняются только силе, они будут чувствовать ее спад, как акула чувствует каплю крови за сотни километров.

— Именно, — рассмеялся он и, поднявшись на ноги, понес меня в душ.

Я соорудила себе повязки для заживления метки, и надо было видеть лицо Алекса, когда попросила помочь их примотать между лопаток. Глаза зверя вспыхнули такой злостью, будто не он сам принял решение от них избавиться.

Вообще, как именно мы собирались скрывать нашу связь, я слабо себе представляла. Дикое животное желание будет требовать свое, ведь именно оборотни придумали «медовый месяц». Именно столько времени нам нужно, чтобы хоть как-то отпустило. Хотя его железная выдержка вполне возможно могла справиться с этим вызовом.

Уже поздно вечером мы сидели с ним в кухне. Я с какао — на любимом подоконнике любовалась редкой по силе метелью за окном — Зул, вероятно, перестарался. Алекс после ужина мыл посуду и убирал со стола, и, когда отворачивался, я любовалась им. Его руки, особенно смуглая в свете моей лампы кожа, сплетения вен и мускулов притягивали взгляд, вызывая одержимое желание касаться, сплетаться пальцами с его, царапаться от его сильных хлестких движений…

— Как так вышло, — моргнула я, решаясь, наконец, поинтересоваться, — что ты оказался правящим не своей стаи?

— Бросил вызов Правящему Роршаху и сломал шею ублюдку, — нехотя процедил он, аккуратно складывая посуду в шкаф.

— Не просто так ведь? — чувствовала, что ступаю по острию или краю его раны, но мне нужно было знать.

— Он приказал убить меня и брата, — повернулся ко мне Алекс. — Брата у меня больше нет. И я обменял его жизнь на жизнь династического Правящего.

Нам не нужно объясняться словами, мы все чувствовали. Он смотрел на меня внимательно, будто выясняя, сколько продержусь под ударами его эмоций и сколько мог выдержать сам, но вскоре сдался. Подхватил на руки, впечатывая в себя, как подорожник в рану, и часто задышал:

— Что это, Алиса? — хрипло зашептал в шею. — Это нормально? Всегда так? Или это ты у меня ведьма?

— Не знаю, — еле смогла пожать плечами, так сильно стискивал меня в объятьях. — Можно спросить у папы. Его жена тоже ведьма.

Я улыбнулась, но он не поддержал моего веселья. Напрягся, впиваясь пальцами в кожу и скрипнув зубами.

— Алекс, что у тебя с моим отцом?

— Ничего, — выдохнул глухо. — Он расследовал мой вызов и убийство Роршаха.

— И?

— И все. Вынес положительное заключение.

Я попыталась вспомнить события пятилетней давности, и память сразу же подкинула самое жуткое — как маму утаскивают за грань. Отец тогда куда-то сорвался, вынужденный ее оставить, или просто не хотел ее брать…

— Это было в апреле? — с замиранием сердца выдохнул я.

Он долго смотрел на меня пугающим звериным взглядом, прежде чем ответить:

— Нет, в августе. Пять лет назад. А что было в апреле? — спросил вдруг, щурясь.

— Он куда-то умчался, бросив маму. И я еле спасла ее…

— Спасла?

— Ты меня вытащил, а ее было некому, — пожала плечами, сглаживая мурашки.

Тогда я видела Кирилла в первый раз.

Я неслась на частном самолете из Питера, отец — из командировки. Мы еле успели. Хорошо, что у отца все же есть ведовские гены, он тогда сам рванулся за грань, не пойми каким образом, а я так боялась, что не смогу вернуть их обоих… Если бы не он — не вернула. Да и сама бы вряд ли выскочила.

— Я их едва не потеряла.

Каждый раз столкновение с Кириллом обещало быть фатальным…

Но Алексу об этом знать было не обязательно.

— Тш, — он обнял крепче. — Ты их не потеряла, все хорошо. Мирослав урок усвоил, думаю, больше бросать твою мать не будет… Что бы ни случилось.

Его голос звучал отстраненно, будто он был далеко, в каких-то собственных мыслях и воспоминаниях.

— А твои родители? — спросила тихо.

Я не видела его лица, но почему-то именно сейчас не жалела об этом.

— Только мать осталась.

Я сжала его руки у себя на груди и неуместно, но едва заметно улыбнулась: мы больше не были абсолютными незнакомцами. Да, он говорил мало, немного сухо, по-мужски. Но хоть что-то, с чего начать. По крайней мере, теперь причина и глубина раны становилась понятна — у него убили брата. Почему и как, а главное — за что, предстояло выяснить. Но не сейчас.

Мы лежали молча в кровати, Алекс рассеянно гладил меня по волосам:

— Почему ты так редко бываешь дома? — выдохнул тихо мне в макушку.

— Работа…

Он помолчал какое-то время, прежде чем усмехнуться:

— А по правде?

Я отделила свой ответ от его вопроса длинным тяжелым вздохом:

— Я там ни при делах, Алекс, — попыталась выкрутиться из его рук.

— Не ерзай, эта мерзкая повязка начинает вонять просто невыносимо…

— Ну так выпусти меня.

— Нет… Ты просила держать.

Почему-то мне до сих пор не верилось, что я вот так все бросаю. Что меня отпустил Зул, а папа ничего не знает, что у меня и вправду появился тот самый истинный зверь, который не выпускает меня из рук и никого ко мне не подпускает. Алекс держал меня, не в силах выпустить даже в туалет, и я сильно сомневалась, что нам удастся скрыть от зверей его все возрастающую слабость. Но Алекс знал стаю лучше меня. Может, они и вправду другие. Наши бы не купились — это я точно знаю, но мы и жили совсем по-другому.

Звери моего родного клана очень близки. Отец всячески старался их стягивать друг с другом любыми способами, чтобы было меньше стычек за самок, вызванных доминированием звериной сущности оборотней стаи. У нас больше не было убийств слабых самцов в медовый месяц, как это происходило раньше. Редко кого-то приходилось изолировать на время. Это все требовало большей открытости и доверия, но в результате клан стал настоящей семьей. Детей за последние двадцать лет родилось значительно больше, поселок разросся. А вот чужаков мы почти не принимали, чтобы не разрушать сложившуюся экологию. Очень редко кого пускали в стаю, если не шло речи о создании пары.

Тяжелее всего обычно приходилось избранницам Правящих. На такую женщину мужчины реагируют особенно остро. Чем сильнее доминирует зверь в мужчине, чем слабее сознательная часть души, тем хуже. Такие будут с ума сходить, лишь бы взять женщину альфы или сдохнуть. А если еще и возможность подвернется ее заполучить — не упустят своего. Как Кирилл. Вроде бы и был сильным альфой, но не справился с искушением, а будучи не обремененным моралью, совсем слетел с катушек.

И теперь я становилась такой же для какого-то неизвестного клана, в котором не пойми какие законы. Вернее, закон там понятен — полное подчинение Шерхану. Но теперь, зная разницу, я понимала, почему он нервничает.

И я тоже. Я ведь нигде не сталкивалась с кланами, только в городе, но это не то. Оборотни в городе совсем не такие — у них нет чувства семьи. А что ждет здесь?

Аэропорт Цюриха встретил потрясающим малиновым закатом на горных склонах. Воздух так сильно отличался от питерского, что я в первую минуту боялась глубоко вдохнуть, чтобы не закружилась голова. Мы с Алексом прошли к выходу. Он выпустил мою руку уже у дверей, и, похоже, вовремя.

Его встречали.

У выхода стояло два черных автомобиля, а рядом с ними — трое мужчин. Высокие, пугающие… с точки зрения моей маленькой кошки. Двое из них внимательно следили за нашим приближением, а особенно — за мной. Один сделал шаг вперед и так смотрел, будто, подойди я еще ближе — загрызет. Я даже сбавила скорость, замявшись. Кошка внутри встопорщила шерсть и зашипела. Мне так нужна была сейчас защита Алекса!

— Вот так одним махом все мои дипломатические усилия волку по хвост, да, Лукас? — ощерился Алекс без приветствий и обнял меня за талию, закрывая собой. Он говорил на английском — общепринятом в звериных общинах. — Не бойтесь, Элис, они у меня только что с гор спустились…